Обратное переименование улиц идёт у нас с большим скрипом. И не только потому, что за десятилетия жители привыкли к новым названиям. И даже не потому, что возврат старого имени ведёт к неизбежным расходам. Нередко активно сопротивляются коммунисты, которые справедливо видят в этом покушение на их былую известность. Сейчас, когда компартия, счастливо избежавшая запрета, превратилась в оппозиционную, подобные акты воспринимаются ею особенно болезненно.

Чтобы не дразнить гусей, местные власти порой принимают соломоново решение: на углах домов появляются сразу старые и новые названия улиц. Например, «улица Большая Октябрьская. Бывшая Большая Рождественская». А если переименовывали улицу раза три, размещаются друг под другом все три названия.

Что ж, и волки сыты, и овцы целы.

А станция метро в Москве по-прежнему носит имя Войкова, большевика, принимавшего непосредственное участие в расстреле царской семьи.

Не утихают споры по поводу нахождения на главной площади страны мавзолея Ленина. Коммунисты готовы стоять насмерть, чтобы не допустить не только уничтожения, но даже переноса мавзолея в другое место, не говоря уж о захоронении тела вождя на кладбище по общепринятому обряду. Их не останавливает даже тот очевидный факт, что десятилетия их кумир остаётся фактически не похороненным; пока вождь лежит на своём месте, дух коммунизма так и будет витать над Красной площадью и, значит, над страной.

Проблема здесь серьёзнее, чем может показаться. В настоящее время страна расколота, чуть ли не половина населения ностальгирует по советским временам. И коммунисты очень хорошо это понимают, отчего и выступают с призывом в духе крыловского «Волка на псарне»: «Забудем прошлое, уставим общий лад!» Сегодня им выгодно, вынужденно примирившись с новым порядком, сохранить то, что осталось от их былого могущества. И мавзолей здесь — далеко не последнее средство.

Но — что поделать — русский юмор не обошёл стороной и коммунистическую идеологию. Народ, даже в самые страшные годы, в годы неимоверных страданий, умел над своей властью смеяться.

«— Дедушка, когда жизнь была лучше, при Хрущёве или позже, при Брежневе?

— При Хрущёве, конечно.

— Но почему?

— Бабы моложе были…»

Анекдоты о наших вождях хорошо демонстрируют отношение к ним народа, даже когда эти анекдоты придумываются самими вождями. А среди вождей изредка попадались и остроумные люди. Таков был Карл Радек, которого, по слухам, расстреляли как раз за его едкие анекдоты. Вот один такой, обвиняющий власти в отрыве от народа.

«Прихожу как-то к Сталину в Кремль и говорю:

— Ты знаешь, Мишка-то Калинин жениться собрался и из Кремля выезжает.

— Что ты, что ты! — испугался Сталин. — Отговори его. Говорят, в Москве голод!»

По-моему, за такой анекдот и расстрелять мало, как вы думаете?..

Или вот популярный анекдот, автор которого неизвестен.

«Сталин потерял свою трубку и потребовал найти и покарать преступника, который, как он считал, эту трубку похитил. Трубку он скоро нашёл, но к этому времени из восьми городов уже пришли телеграммы о том, что этого преступника нашли и он сознался. Из девятого города сообщили, что их преступник ещё упирается, но они надеются, что он тоже признает свою вину…»

Анекдоты про Хрущёва уже приводились. Вот ещё один.

«— Дяденька Хрущёв, это вы запустили ракету?

— Я, мальчик.

— А сельское хозяйство?

— Кто тебя научил такое говорить?

— Папа.

— Так вот скажи папе, что я умею сажать не только кукурузу!..»

Очень много анекдотов сочинено про Брежнева. Высмеиваются его старческое слабоумие, жажда наград, покорное чтение речей, которые для него составляли спичрайтеры.

«Брежнев встречает в аэропорту Маргарет Тэтчер. Вынимает бумажку и читает:

— Дорогая Индира Ганди!

Ему шепчут:

— Леонид Ильич, это Маргарет Тэтчер!

Брежнев снова читает:

— Дорогая Индира Ганди!

— Тэтчер, Леонид Ильич, Тэтчер!

— Да я сам вижу, что Тэтчер! Но тут написано „Индира Ганди“!»

«Вы слышали? В Москве землетрясение. С вешалки упал парадный костюм Леонида Ильича!»

«В квартиру Брежнева звонит Николай Подгорный, тогдашний председатель Президиума Верховного Совета. Брежнев подходит к двери, вынимает бумажку и читает:

— Кто там?

С той стороны двери Подгорный вынимает свою бумажку и читает:

— Это я, Подгорный».

Вариант этого анекдота:

«На вопрос Брежнева Подгорный не отвечает. Брежнев слышит шевеление за дверью, открывает, видит коллегу и спрашивает:

— Ты почему не отвечал?

— А я бумажку дома забыл…»

«— Почему Брежневу не присваивают звания генералиссимуса?

— Потому что он не может выговорить это слово».

Эпоха правления Михаила Горбачёва ознаменовалась многими знаковыми событиями, среди который важнейшие — падение Берлинской стены и начало потепления отношений между Россией и Западом. Запад впервые увидел перед собой не только нормального, сравнительно молодого, вполне физически адекватного русского руководителя, но даже — совершенно неслыханно! — его молодую, привлекательную жену. Престарелые советские вожди производили совершенно другое впечатление, а об их жёнах вообще не было слышно практически ничего. Жёны Молотова, Калинина и некоторых других лидеров сидели в лагерях: так Сталину было спокойнее за верность своих соратников. Понятие «первая леди государства» для нас не существовало. Наша же первая «первая леди» сделала много полезного для развития нашей культуры, литературы и просвещения.

Но для русского народа всё это затмевала антиалкогольная кампания, которую инициировал вовсе не Горбачёв, а один из наиболее консервативных членов «старой гвардии» Лигачёв, однако все шишки обрушились на Горбачёва. В результате этой кампании на какое-то время продажа алкоголя в стране заметно сократилась, хотя, естественно, тут же выросло самогоноварение. Чиновники же решили во что бы то ни стало побежать впереди паровоза, и в результате их усердия не по разуму в стране вырубили огромное количество виноградников, в том числе знаменитых элитных сортов.

И всё это было списано на Горбачёва, который получил прозвище Минеральный секретарь или, по названию популярного тогда фильма, Лимонадный Джо. Это не говоря уже о кличках, приводить которые в печатном издании не принято. Досталось и Раисе Горбачёвой. Не привыкшие к традиции «первых леди» русские негодовали: чего она всюду лезет? Это же унижает генсека! Настоящий мужик такого никогда бы не позволил!

«У нас в стране три Райкина: Аркадий Райкин, Костя Райкин и Райкин муж».

По поводу попытки государственного переворота, когда Горбачёв с семьёй оказались пленниками путчистов в курортном городе Форосе, в стране ходила издевательская частушка:

Горби в Форосе купался,

Вдруг путчисты — испугался.

Туалета не нашёл,

А процесс уже пошёл.

(«Процесс пошёл» — это из репертуара речей Михаила Сергеевича.)

Думается, что огульное обвинение Горбачёва во всех смертных грехах несправедливо. Вопросов к нему действительно хватает, но стоило бы помнить, что это был первый более или менее нормальный руководитель среди группы маразматиков, судорожно цеплявшихся за власть и делавших всё возможное, чтобы связать ему руки.

Последние годы правления Хрущёва и Брежнева ознаменовались безудержным восхвалением их заслуг, как правило несуществующих. Во время Великой Отечественной войны Брежнев был всего лишь полковником и прославиться как стратег при всём желании не мог. Вот анекдот на эту тему.

«Маршал Жуков знакомит Сталина со своим планом штурма Берлина. Сталин: