На тему Второй мировой войны русскими писателями созданы сотни томов и бесчисленное количество рассказов. Военная литература — совершенно необычный слой нашей словесности. В отличие от фальшивых и малоталантливых довоенных творений большинства советских авторов, то, что писалось в войну и позже о войне, как правило, написано искренне, авторы либо прямо участвовали в войне, либо знали о ней не понаслышке. Авторитет советской армии был тогда чрезвычайно высок.

Сегодня армия переживает трудные времена. Причин тому много.

В советские времена пропаганда заставляла верить в могущество и престижность нашей армии. «Святое дело — родину защищать», — писали на плакатах. Увы, подобному патриотизму, пусть под фальшивыми лозунгами, пришёл на смену циничный капитализм, вытеснивший старые приоритеты. «Зачем ты, дед, немцев победил? — издевались молодые подонки над увешанным орденами ветераном. — Победили бы немцы, пили бы мы сейчас баварское пиво!» Им даже в голову не пришло, что, победи гитлеровцы, они бы сейчас не просто пиво не пили, их не было бы на свете. И что они будут делать, когда попадут в армию даже всего на год?

Короче говоря, нынче армия переживает катастрофическое падение популярности. Если ещё сравнительно недавно служить в армии было делом чести и те, кого признавали негодным к военной службе, воспринимали это известие как большую беду, сегодня молодёжь всеми силами стремится от армии «откосить». В ход идут взятки, липовые справки о болезнях, даже причинение себе увечий.

Хотя липовые справки не так уж и нужны. По официальным данным, только 13% наших молодых людей признаны здоровыми и могут быть призваны в армию. Остальные либо больны, либо имеют бесчисленные отсрочки. В весенний призыв 2010 года уклонился от службы каждый второй призывник.

В результате в армию попадают преимущественно те, кто не сумел эти отсрочки получить, то есть главным образом ребята из малообеспеченных семей, отнюдь не расположенные к дисциплине и обучению.

И это ещё не худший контингент. В стремлении заполнить свои поредевшие ряды армия всасывает в себя и парней с уголовным прошлым. Результат предсказать нетрудно: в казармах воцарился быт тюремного барака.

(Справка: по официальным сведениям, большая часть оружия, находящегося сейчас в руках террористов, попала к ним из воинских частей. Только один случай: политическое убийство совершено из автомата, числящегося на военном складе, куда он потом был таинственным образом возвращён.)

А теперь, когда служить призывникам положено только год, а техника в армии с каждым днём усложняется, сделать из такого «списанного материала» умелого и боеспособного солдата более чем проблематично.

Ну и, конечно, печально известная дедовщина. Собственно, и срок службы-то сократили с двух лет до одного года в надежде, что тем прекратят деление на «старослужащих», то есть «дедов», и новичков. Но тут сразу же выяснилось, что дело пошло ещё хуже. Особенно плохо приходится «очкарикам» и «ботаникам», которые не умеют за себя постоять и дать отпор каким-нибудь амбалам, которые заставляют за них мыть пол, стирать им носки и подворотнички.

Такая ситуация наталкивает на размышления. Очевидно, что русский коллективизм подвергается сегодня в армии жестокой проверке на прочность. Попавшие в казарму новички, вместо того чтобы объединиться и дать отпор наглым «старикам», покорно терпят издевательства, отдают им свои мобильники, деньги и еду, даже просят подаяния на улицах, чтобы рассчитаться с вымогателями. И… с нетерпением полгода ждут, чтобы самим превратиться в таких же шакалов. Вспоминая былые обиды, они наслаждаются унижением таких солдат, какими они сами недавно были.

И ещё она загадка русской души. Попав в армию, кавказцы и жители Средней Азии мгновенно находят друг друга, объединяются и, бывает, терроризируют русских, которые почему-то не в состоянии постоять за себя. В чём дело? «Подгнило что-то в Датском королевстве»?

Заслуживает внимания тот факт, что в одной из самых сильных армий мира, израильской, «дедовщины» нет. Как известно, там в армии служат все поголовно, включая женщин. Когда попавшие туда выходцы из России попытались было навести в израильской казарме российские «порядки», они мгновенно получили тюремные сроки. И всё, вопрос о «дедовщине» был закрыт.

Сейчас идут разговоры о создании военных подразделений по этническому принципу. Такой опыт уже имелся в царской России. Военное руководство надеется, что этим путём удастся избежать сплочения призывников одной национальности, чтобы противостоять группе призывников другой национальности, что сейчас активно и происходит: пока в казарме один или два призывника, скажем, с Кавказа или Средней Азии, их угнетают все остальные; когда их становится больше, ситуация меняется на противоположную.

Сработает ли этот план? Сомнительно. Не стоит забывать, что в России — больше сотни национальностей, и значит, обязательно найдётся кто-то, кто не впишется в этномонолитный отряд, а следовательно, будет подвергаться преследованию остальных — разумеется, если эти последние будут теми, кем они сейчас являются: малообразованными, плохо воспитанными, обременёнными множеством предрассудков. Состоятельные семьи, прекрасно зная, что ждёт их отпрысков в армии, всеми правдами и неправдами (больше — неправдами) стремятся помочь детям избежать призыва, а в армию идут те, за кого некому заступиться, и, хуже того, те, кто до призыва хоть и не был судим, но уже имеет опыт общения в уличной банде.

Так что, в отличие от советских времён, наша армия наконец-то стала подлинно рабоче-крестьянской…

Существует простой ответ на вопрос, почему с «дедовщиной» практически не ведётся активной борьбы. Нашим офицерам выгодно иметь какого-нибудь громилу, который за мелкие поблажки и право делать с неопытными «салагами» всё что угодно будет заставлять всех остальных выполнять офицерские распоряжения. Тем более что ведь и эти «все остальные» тоже, знаете ли, не ангелы.

Одно время у нас теплилась надежда, что проблему решат контрактники: это люди, связавшие судьбу и карьеру с армией, так что можно вроде бы рассчитывать на их добросовестность и прилежное обучение.

Увы, и здесь армию ждал прокол. Денег контрактники получают мало, и идти туда способным и энергичным людям ни к чему.

Новая надежда — на институт прапорщиков. Предполагается, что это будут специально обученные специалисты, в задачи которых должны входить воспитание и обучение военному делу молодых призывников. Если они смогут справиться с уголовниками… Что ж, поживём — увидим.

Первых таких прапорщиков мы получим года через три.

Правда, стоит учесть и другое. Сегодня в Российской армии под ружьём миллион триста тысяч военнослужащих. В планах сократить это число до миллиона. Современная армия, с её сверхсовременным вооружением и оборудованием, похоже, не нуждается в миллионах военнослужащих. Надо думать, в случае масштабной войны на поле боя уже никогда не встретятся эти миллионы. Победит армия, которая окажется лучше оснащена и чьи люди будут лучше владеть техникой. В нашем случае на дело обучения отводится год. В Китае — двенадцать лет.

А фантасты и вовсе поговаривают о войнах, в которых сражаться будут роботы, а людям останется сидеть в безопасных бункерах и нажимать кнопки. От чего война не станет более приемлемым способом разрешения конфликтов.

И вообще мы за мир!

ПОТЕХЕ ЧАС

Выше уже отмечалось, что отдых людям необходим жизненно, и не только для восстановления сил. Отдохнуть — значит переменить образ жизни, разрушить монотонный стереотип. Для некоторых людей простая смена деятельности — уже отдых.

Но в целом отдыхать надо уметь. Здесь нам ещё многому предстоит учиться. Самый простой путь, учиться которому не надо, — это напиться, то есть отключиться от работы, от быта, от проблем. Попасть в нирвану блаженного состояния, когда на сердце легко и всё просто. Иногда, правда, всё наоборот: жизнь кажется беспросветной, и лучше всего поскорее повеситься. Ну в крайнем случае, с кем-нибудь подраться.