Внезапно он увидел ее взгляд и заметил, что улыбка Сигрид слегка потускнела. Потемневшие голубые глаза опустились, а потом вновь поднялись.

— Привет, — наконец сказала она. — Я вижу, день прошел хорошо.

Это был не вопрос, а утверждение, но Тенгвальд все равно ответил.

— Да, хорошо.

Уголок ее рта дрогнул. Сигрид деланно улыбнулась, но было видно, что она испытывает неловкость.

— Вы очень удачно выбрали занятие. — Она провела рукой по затылку, растрепав волосы. — Утро было прохладное, а день выдался жаркий.

Тенгвальд лишился дара речи. Он думал только о ее шелковистых волосах, искрящихся глазах цвета лаванды и смущенной улыбке.

Она ждала ответа. Он прекрасно понимал это. Но продолжал стоять по пояс в воде и молчать, чувствуя себя полным идиотом.

К счастью, к нему на выручку пришла Лотта.

— Сигрид, хочешь поплавать с нами? Мы с Ловисой покажем тебе, чему нас научил дядя Тенгвальд.

Ловиса издала оглушительный вопль и замолотила руками по воде.

— Гм-м… Не знаю… — Сигрид нерешительно посмотрела на горизонт.

Но Лотта не успокоилась и начала нараспев произносить ее имя. Ловиса тут же присоединилась к сестре.

— Сиг-рид! Сиг-рид! Сиг-рид!

Ее лицо озарилось веселой улыбкой. Очарованный Тенгвальд, увидев это, буквально окаменел.

— Ладно! Ладно! — ответила она девочкам. — Считайте, что вам повезло. Сегодня я купила купальник. Сейчас переоденусь и приду.

Девчонки радостно завопили. Тенгвальд смотрел вслед Сигрид, бежавшей к дому, и чувствовал, что его сердце бьется так, как будто хочет вырваться из груди, а в ушах бурное струение крови отдается громким звоном.

Жар, окутавший его тело, не имел никакого отношения к солнцу, пылавшему на безоблачном небе. Он желал Сигрид. Хотя это совсем не входило в его планы.

Загадочная фраза, брошенная ею вчера вечером, безумно заинтриговала его. Тогда в воздухе летали искры. Сигрид тоже тянуло к нему.

Но, когда он шагнул к ней, Сигрид отпрянула. Это заставило Тенгвальда подумать, что у нее есть друг, который ждет ее возвращения. Однако, когда он сказал об этом, она тут же поставила точки над «Могу. Но не хочу». Иными словами, это значило, что она никого не любит. И не ищет любви.

Но почему? Эта мысль возвращалась раз за разом и не давала Тенгвальду покоя.

Красивая. Молодая. Умная. Она могла бы свести с ума любого. Но не хотела этого. Что может заставить женщину отказаться от любви? Прошедшей ночью он проворочался до самого утра, пытаясь найти ответ на этот вопрос.

— Дядя Тенгвальд!

Он поднял голову, увидел стремительно приближавшееся пятно и инстинктивно парировал мяч, летевший ему прямо в грудь.

— Ух ты! — Он сделал несколько шагов, подобрал мяч и бросил его Лотте. — Лови!

К игре присоединилась Ловиса, и все трое несколько минут забавлялись от души.

Тенгвальд воздал должное Амалии и Фредрику. Сестра и зять правильно воспитывали девочек. Ловиса и Лотта были детьми веселыми, послушными и уверенными во всеобщей любви. Это видно по всему. По их радостному смеху. По их простодушным вопросам. И доверчивости.

Сам Тенгвальд в детстве был полной противоположностью Лотте и Ловисе. О да, мать делала все, чтобы обеспечить им с Амалией счастливое детство. Изо всех сил старалась быть и матерью, и отцом одновременно.

Сомневаться не приходилось, мать сумела передать сестре умение воспитывать детей. Доказательство этого — у него перед глазами.

Тенгвальд любил мать и понимал, что она делала для него все, что могла. Однако в детстве и отрочестве он, тем не менее, испытывал гнетущее чувство. Словно был в чем-то ущербным. Не стоящим внимания. И неспособным изменить это.

Он много лет мечтал — нет, умирал от желания — привлечь к себе внимание человека, который был… недоступен. Для него. Для сестры. И даже для матери. Это желание оказало на Тенгвальда сильное воздействие. Заставило понять, кто он такой. И выбрать направление, в котором должна была развиваться его жизнь…

— Лови, дядя Тенгвальд!

В голосе Лотты звучал вызов. Девочка попятилась и бросила мяч, перекинув его через голову Тенгвальда. Мяч взмыл в воздух, упал в нескольких метрах от берега и закачался на волнах.

— Смотри, что ты наделала! — сердито отчитала сестру Ловиса. — Игра кончилась. Теперь нам его не достать.

— Все в порядке, Ловиса, — сказал ей Тенгвальд. — Сейчас достану.

— Н-но… там слишком глубоко.

Он добродушно улыбнулся племяннице и негромко сказал:

— Когда ты научишься плавать, то тоже сможешь добраться до места, где тебе не достать ногами дна. И не будешь бояться.

Тенгвальд нырнул, работая руками и ногами. Добравшись до мяча, он схватил его, обернулся и хотел бросить Ловисе. Но при виде Сигрид, шедшей по берегу в открытом купальнике, у него ум зашел за разум.

Это зрелище только подлило масла в огонь. Живот Тенгвальда свело судорогой. Почему стоит этой женщине оказаться рядом, как его бросает в дрожь?

— Дядя Тенгвальд, брось мяч Сигрид! — весело крикнула Лотта.

Мысль племянницы пришлась ему по вкусу. Он хитро улыбнулся.

— Держите!

Удивленная Сигрид инстинктивно подставила руки и ахнула, когда ее обдало брызгами. Только тут до нее дошло, что на самом деле мяч представлял собой большую губку, пропитанную водой.

В голубых глазах блеснуло пламя.

— Ну, погоди!

На мгновение Тенгвальду показалось, что Сигрид рассердилась. Но нет — она засмеялась и быстро сбросила кеды.

— Сейчас я вам покажу! — пригрозила она, зашла в воду по колено, опустила в нее мяч, а потом бросила его прямо в Тенгвальда.

Тот без труда поймал мяч-губку, но вода брызнула ему в лицо. Он закашлялся, а девочки рассмеялись.

— Что, съел, дядя Тенгвальд?

— Ловиса! — одернула ее Сигрид.

— А что? Ты дала ему сдачи, — удивилась та. — Он первый начал.

— Девочки! — В голосе Тенгвальда прозвучало предупреждение. — Я не хочу, чтобы вы так говорили. Это некрасиво. Если услышу что-нибудь подобное еще раз, остаток дня вы проведете в своей комнате.

Племянницы тут же попросили прощения и пообещали вести себя хорошо.

Обеим захотелось еще раз показать Сигрид, чему они научились. Двойняшки и сами удивились, когда обнаружилось, что они могут передвигаться в воде по-собачьи.

— Мы плаваем! — крикнула Ловиса, поймав взгляд сестры. — Смотрите на нас!

Сигрид посмотрела на Тенгвальда снизу вверх и пробормотала:

— Ничего себе начало…

— Скоро они будут плавать как рыбы. — Тенгвальд не сводил с нее глаз. — И вы тоже. Не передумали учиться?

— Нет, не передумала, — ответила она. — Детям опасно находиться в воде без взрослого, который при необходимости смог бы прийти к ним на выручку.

Тенгвальд невольно опустил взгляд и увидел ее полную молочно-белую грудь, выдававшуюся из выреза купальника. Слава Богу, что сама Сигрид в это время следила за девочками. Пораженный реакцией собственного тела, он смутился. Ничего подобного с ним до сих пор не случалось. Ситуация грозила выйти из-под контроля.

— Дядя Тенгвальд, я пить хочу, — пожаловалась Лотта.

Он растерянно посмотрел на племянниц, стоявших у берега.

— Я тоже, — добавила Ловиса.

Не успел Тенгвальд открыть рот, как Сигрид сказала:

— На обратном пути я прихватила большой кувшин с лимонадом.

— А нам можно?

Сигрид фыркнула, как девчонка, и этот негромкий звук заставил Тенгвальда улыбнуться.

— Конечно, можно, — ответила она. — Кувшин и стаканы стоят на столе во внутреннем дворике. — Она повернулась к Тенгвальду. — А вы будете?

— С удовольствием.

Девочки наперегонки устремились к дому. Хотя они еще не успели скрыться из виду, но Тенгвальд уже занервничал, ощутив, что он и Сигрид остались наедине.

— Ну… — хрипло проговорил он. Из его горла вырвался какой-то сдавленный свистящий звук, и ему пришлось смущенно откашляться. — Вы готовы приступить к первому уроку?

Похоже, овладевшая им лихорадка была заразной. Сигрид вскинула голову, и ее волосы рассыпались по плечам. На мгновение она отвела взгляд, потом посмотрела ему в глаза и едва заметно кивнула.