— Взаимно. Еще раз благодарю за вечер. До свидания.

Лиз села в такси и назвала адрес. Машина еще не повернула за угол, а она уже пожалела, что встретилась с Джейн. Последние слова той о Нике острым ножом прошлись ей по сердцу.

Когда она вернулась домой, Доры не было. Зато в кухне хозяйничал Пол: на плите стояла сковородка, в которой скворчало жарившееся мясо, разнося аппетитный запах.

Лиз обрадовалась его присутствию. Ей не хотелось оставаться одной. Она сварила кофе, а спустя час пришла и Дора.

Пол был знаком с Лиз пять месяцев, прежде чем решился в первый раз поцеловать ее. Он и сестра настояли на том, чтобы Лиз приехала на этот семейный праздник к ним. Мистер и миссис Льюис тепло и сердечно встретили Лиз.

В рождественский вечер Пол подарил ей шутливый поцелуй у елки, а на следующий день, во время прогулки, повторил этот опыт, но теперь уже серьезно. Она не ответила на поцелуй, но приняла его, заинтригованная тем, какие ощущения он у нее вызовет. С первых минут знакомства Пол стал ей другом, близким человеком, в компании которого она чувствовала себя комфортно и могла расслабиться. Она верила ему.

— Я давно собирался это сделать. Но мне казалось, что излишняя поспешность может разрушить наши отношения. У меня такое чувство, что у тебя кто-то есть в Италии, кто-то, кто тебе очень дорог.

— Да, был. Но все в прошлом. В настоящее время я не способна на новое большое чувство… Надеюсь, мы сможем остаться просто друзьями.

— Хорошо, пусть так и будет. — Эти слова вызвали у нее удивление и облегчение одновременно. — Ты не хочешь рассказать мне, что произошло? Иногда откровенная беседа помогает разобраться в ситуации.

У Лиз не было желания исповедоваться или посвящать Пола во все детали случившегося между ней и Ником, но она понимала, что пришло время рассказать ему правду.

Мистер и миссис Льюис были женаты сорок лет и передали свои взгляды на брак детям. Старшая сестра Пола была замужем и имела троих детей, средняя была помолвлена, но жила отдельно от жениха. Сравнивая их семью со многими другими семьями, с которыми пришлось сталкиваться Лиз по работе и в жизни, она обратила внимание, что Льюисы живут в мире давно забытой или отброшенной старой этики и морали. Ее восхищали их бескомпромиссность и противостояние неприемлемым для них обычаям. Она знала, что они не поймут и не одобрят всей ее прошлой жизни, в особенности сожительства с Ником.

— Не о чем, собственно говоря, и рассказывать. Я любила одного мужчину, хотевшего, чтобы я бросила работу и стала женой-домохозяйкой. Я не была готова к такой жертве. А он не хотел уступать… Вот мы и расстались.

— Аналогичные проблемы возникли у меня с последней моей подружкой. Она ненавидела мои частые командировки. Мне была понятна ее позиция: ей надо было всегда иметь мужа под рукой. Я много писал ей, но она почти не отвечала на мои письма. Когда она сказала мне, что встретила другого, я был готов к такому исходу дела. К тому времени я уже понял, что все идет к разрыву. Твой случай кажется мне драматичнее.

— Ты прав. Я до сих пор до конца не пришла в себя после расставания. Но, надеюсь, все будет хорошо. Многие мои знакомые разведены или состоят в повторном браке. Журналистика относится к тем профессиям, которые не укрепляют, а, наоборот, способствуют разрушению брака или близких отношений. У других людей строго нормированный рабочий день, с девяти до пяти, а потом они свободны.

По возвращении в Лондон Лиз просмотрела все поздравительные открытки, которые пришли после ее отъезда, надеясь среди них отыскать послание Ника. Она не поздравила его, но если бы он прислал открытку, то ответила бы ему поздравлением с Новым годом. Зато было письмо от Джейн. Она писала, что ей очень понравился очерк Лиз о бездомных в Рождество. Джейн собиралась показать его Нику, когда они вместе будут кататься на горных лыжах в Австрии, куда их пригласила чета Найджелов. Ей на память пришли слова Джейн, что достойных мужчин немного, да и то они принадлежат другим женщинам. Что ж, Ник теперь свободен, и кто, как не Джейн, с ее аристократическим происхождением и изысканным вкусом сможет стать ему идеальной женой?

Осенью следующего года Лиз снова получила письмо от Джейн. Дрожащими руками она вскрыла конверт. Она была уверена, что прочтет о помолвке Джейн и Ника. Люди часто вступают в брак в пику кому-нибудь. Так почему бы и ему не поступить так же?

Однако содержание письма принесло ей облегчение: Джейн извещала, что намеревается уехать на год в Японию. В конверт была вложена вырезка из одного респектабельного журнала с фотографиями какого-то благотворительного вечера. Один снимок был отмечен галочкой. Он запечатлел группу людей, сидевших за столом и внимательно слушавших оратора. Однако двое — мужчина и женщина — были увлечены беседой. Доменико Вернон и, как следовало из подписи под фотографией, его партнер по бизнесу Диана Фергюссон. Листок словно обжег Лиз пальцы, и она уронила его.

Удивительно, что Ник, ненавидевший фоторепортеров всеми фибрами своей души и старательно оберегавший свою личную жизнь, спокойно дал себя сфотографировать. Затем Лиз догадалась, что это перепечатка из другого издания: Ник и Диана были людьми известными и богатыми, личной жизнью которых интересуются многие читатели. На снимке было видно, что он ловит каждое слово собеседницы. Зная его характер и нелюбовь ко всякого рода светским сборищам, Лиз поняла, что его посещение этого мероприятия было кем-то инициировано. Мисс Диана Фергюссон, одетая в эффектное черное платье и сидящая рядом с ним, вполне могла быть таким инициатором.

Срок работы Пола в Дании закончился, и его направили в Уганду. В отличие от его предыдущей подруги Лиз регулярно писала ему письма.

Переписка велась непринужденно и весело; Лиз не хватало Пола, особенно сейчас, когда Дора встретила мужчину, которым всерьез увлеклась и все свое свободное время проводила с ним.

Когда Полу дали краткосрочный отпуск, Лиз приехала в аэропорт, чтобы встретить его. Он дружески обнял ее и по-братски поцеловал в щеку. Но затем последовал горячий и совсем не родственный поцелуй в губы. Она понимала, что он долго ждал и теперь ему требовалось нечто большее, чем дружеские отношения с ее стороны.

Так вышло, что Дора уехала за город на все выходные, чтобы познакомиться с родителями своего избранника. По ее расчетам, все должно было закончиться помолвкой.

Пол пригласил Лиз в китайский ресторан, расположенный в соседнем квартале. После этого они вернулись к ней домой выпить кофе. Разговоры велись на самые разные и безобидные темы. Несмотря на непринужденную болтовню, в воздухе ощущалась напряженность. Перед ней было два пути: либо категорически отказать Полу, либо пересилить себя и дать ему шанс растопить ее застывшее сердце.

Неожиданно Пол решительно встал с кресла, подошел к Лиз, поднял с дивана и обнял ее.

— Ты скучаешь по мне, когда я в отъезде? — тихо спросил он, прижимая ее к себе.

— Да, очень. Дора и ты — мои самые близкие друзья.

— Я хочу быть для тебя больше, чем другом.

Лиз склонила голову ему на плечо, раздираемая противоречивыми чувствами. С одной стороны, она хотела изменить их отношения в сторону большей интимности, а с другой — полностью отвергала это. Пол нежно приподнял ее подбородок и посмотрел ей в глаза.

— Я бы желал остаться сегодня у тебя. Ты не возражаешь?

И тут Лиз поняла, что она не только не готова к этому сейчас, но и не будет готова никогда! Отстранившись от него, она покачала головой.

— Извини, Пол. Ты мне очень нравишься, но я не… Я не могу…

— Все в порядке, не волнуйся об этом. Пусть будет так, как есть.

Несмотря на постигшее его разочарование, он не стал настаивать и остался добрым и внимательным. Позднее, когда Пол уже ушел, Лиз подумала, что, прояви он большее упорство, она бы уступила. Иногда бессонными ночами она ворочалась в постели, истосковавшись по мужским ласкам.