«У тебя был тяжелый день».

«Да», — едва слышно согласилась Челси.

И вспомнила сотни кризисных ситуаций, с которыми ей, одетой в специальную форму, приходилось сталкиваться каждый день в детском отделении больницы, но падение в овраг — совсем другое дело. Она смотрела в лицо смерти впервые за несколько лет, и это потрясло ее до такой степени, что не выразить словами.

Челси нерешительно улыбнулась и заерзала на кушетке. Она поморщилась, чувствуя, как пружина упирается ей в бедро. Крейг косо взглянул на нее. «Тебе не нравится постель?»

«Кушетка немного неровная».

«Слишком неровная», — добавил он. Его глаза потемнели. Было невозможно понять, о чем Крейг подумал.

Раздался гром, от порывов ветра дребезжали стекла. Челси с опаской взглянула на окно. «Кажется, гроза не думает прекращаться». Внезапно она вспомнила поток воды, обрушившийся на мост и снесший ее в овраг. Вздрогнув, Челси вновь пережила весь ужас. «Нам не грозит наводнение», — сказал он, как бы читая ее мысли. «Дом стоит на возвышенности». Говоря это, Крейг спустился на пол и сел, скрестив длинные ноги, спиной опираясь на кушетку. Наблюдая, как языки пламени пляшут в камине, он спросил: «Ты хочешь поговорить о том, что произошло сегодня?».

Такое сочувствие и проницательность с его стороны были полной неожиданностью для нее. «Кажется да, если ты не против выслушать меня. Я думала, что погибну в овраге. Только однажды я испытывала такое же чувство». Челси старалась говорить ровным голосом, не желая рассказывать об одном старом случае. Скоро предоставится возможность вспомнить и о нем. «Ужасное ощущение».

«Тебе остается только забыть об этом. Со временем все сотрется из твоей памяти».

Она согласно кивнула. «Я пытаюсь забыть, но в самые неподходящие моменты вижу себя медленно падающей в овраг, даже когда и не думаю об этом».

«Понимаю», — тихо сказал Крейг.

Челси сердцем чувствовала, что он действительно ее понимает.

«О чем ты сейчас думаешь?».

«Да так, ничего особенного», — пожал он плечами.

Она стала рассматривать его профиль, гриву темных волос, которая опускалась на плечи, и подумала, что Крейг выглядит как первобытный человек. Такой же необузданный, дикий, властный. Вздохнув, Челси скользнула взглядом по мускулистой груди и упругому животу. Она все еще не могла понять, что же произошло с его телом. Мускулистое, мощное, но гибкое, казалось, оно было слеплено мастером, которому удаются мужские формы.

«Ты так меня разглядываешь, Челси».

Она вспыхнула. «Да, действительно, но чему здесь удивляться. Ты выглядишь совершенно иначе, таким... мощным».

Без всякого выражения он произнес: «Работа помогала мне скоротать время и забыть о крушении всех надежд».

«Можно сделать вывод, что ты в состоянии защитить себя».

Желваки заходили у него под кожей. Несколько секунд Крейг пристально смотрел на нее, затем перевел взгляд на огонь.

«И давно тебя интересует, что движет заключенным?».

Челси вздохнула. Зачем он так себя называет? Скорее бы пришло то время, когда Крейг снова почувствует себя человеком.

«Ты забыл, что я пыталась дважды в месяц навещать тебя?» — спросила она. «Я знаю, что тебе всегда сообщали о моем приходе, но ты отказывался меня видеть. Мне приходилось ждать в помещении для посетителей, где я столкнулась с такими вещами, о которых не хотелось бы знать, а пришлось. Я видела, что заключенных водят группами, даже если их ожидают родные. Я встречала угрожающие взгляды надзирателей и пробовала читать книжки, предлагаемые начальником тюрьмы, на случай, если...» Челси замолчала, понимая, что и так сказала слишком много.

«В случае чего?» — настаивал Крейг.

«Я не знала, хотел ли ты, чтобы я принимала участие в твоем исправлении после срока, но я готова была прийти тебе на помощь».

Он так сильно сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Глядя в сторону, она спросила: «Неужели ты совсем по мне не скучал, Крейг?» Он ощетинился, как бы в ожидании удара, тихо выругался и уставился на огонь. Она наблюдала, как он пытается овладеть собой. Ее сердце бешено колотилось. «Извини, я не должна была об этом спрашивать».

«Я пытался не думать о прошлом. Зачем ломать голову над тем, чего нельзя изменить. Если не быть начеку все двадцать четыре часа в сутки и дать слабинку, то живым оттуда не выйти».

«Я не представляю, как можно все время держать себя в напряжении».

«Это самое важное и трудное для тех, кто находится в тюрьме».

«А как насчет того, что можно изменить сейчас?».

«Такого просто не существует».

«Ты ошибаешься. То, что я привезла...».

«Меня не интересует прошлое», — оборвал Крейг ее.

Челси решила переменить тему.

«Почему ты решил поселиться здесь?».

«Это моя собственность».

«Но почему?» Она приподнялась, опираясь на локоть. «Ты здесь совершенно один. Ни друзей, ни соседей...».

«Мне нужен простор».

«Не хочешь ли ты сказать, что теперь ты никому не доверяешь? Или еще не считаешь себя, так называемым, нормальным человеком?».

«Ты переходишь опасную черту».

Челси подалась вперед. «Я рискну».

«Брось, Челси! Сейчас же», — резко приказал Крейг.

«Не могу. Ты стоишь моих усилий и тебе нужен друг».

Крейг бросил на нее уничтожающий взгляд. «Ты — последний человек на Земле, достойный моего доверия. Самый последний».

«Дай мне возможность переубедить тебя. Давай съездим в Сан-Франциско».

«Я ничего там не забыл, когда уехал оттуда шесть лет назад».

Ты забыл меня, хотелось ей сказать, но вместо этого, она предложила: «Обдумай мое предложение. Помнишь, какая отличная кухня в китайском ресторанчике на площади Жирардель? Или можно что-нибудь взять с собой и покататься на яхте. Посмотреть новую пьесу или навестить старых друзей».

«К чему все это?».

«Ты сам удивишься, насколько тебе это понравится».

«Не планируй за меня, Челси. У меня особое отношение к такого рода вещам».

«Я не буду ничего планировать, конечно, если ты не попросишь об этом». Челси провела рукой по его плечу. «Клянусь, я не буду делать того, что тебе не нравится или ты не хочешь, Крейг». Он сбросил с плеча ее руку и, наклонившись вперед, обхватил руками колени. «Я отвык от толпы». Челси видела, чего ему стоит признать это. «Рано утром в бухте почти никого нет».

«Ты все-таки сохранила яхту».

«Я не хотела ее продавать. Ты ведь любил ее. Джек Синклер поместил яхту в сухой док. Она ждет тебя». Как и я, подумала она.

Челси откинула одеяло, слезла с кушетки и уселась рядом с Крейгом так, чтобы видеть его лицо. Будь терпелива и нежна, внушала она себе, поднимая руку и касаясь его плеча. Ведь с ним обращались, как с животным, и он также научился реагировать, защищая себя. Хотя Челси и почувствовала, как Крейг напрягся от ее прикосновения, она сделала вид, что ничего не замечает и стала перебирать его длинные волосы. Она понимала, чем рискует, трогая его, но ей очень хотелось пробиться сквозь стену подозрения и злости, которую он соорудил вокруг себя.

«Никогда не думала, что увижу тебя длинноволосым. Мне нравится, хотя в этом есть что-то удивительно варварское». Крейг был неподвижен, как статуя. Челси вплетала пальцы в неровно подстриженные пряди, получая от этого удовольствие. Он схватил ее за запястье и высвободил из волос пальцы.

«Ты играешь с огнем. Если хочешь заняться сексом, так и скажи. Возможно, я сделаю тебе одолжение, но на своих условиях». Она почувствовала его сарказм, но подавила резкие слова, уже готовые сорваться с языка. Ей было неудобно сидеть в таком положении, но она не отодвигалась от Крейга, ведь он держал ее за руку. Челси хотелось воскресить его нежность. Она подалась вперед и коленями коснулась его бедра.

«Что ты пытаешься доказать?».

«Ничего. Просто любопытство. Но я определенно не ищу секса, Крейг». Он разжал пальцы и оттолкнул ее руку. «Я — не экспонат на выставке, поэтому не трогай меня без моего позволения».