Но сказал он непредвиденное.

— Должен признаться, мисс, коттедж не был подготовлен к вашему приезду, — заметил он по дороге к пещере, — хотя мы были обязаны это сделать. Но я думаю, что вы должны понять: мы не успели привести в порядок коттедж из-за свадьбы. — Открыв дверь в пещеру и пропуская меня вперед, добавил: — Свадьбы ведь играют не каждый день?

Я почувствовала внутреннюю неловкость. Может быть, он намекал на меня? Если ему известно, что я и Пруденс Дадли — это одно лицо, то, вполне возможно, подробности моей биографии он узнал из сенсационных репортажей газет о судебном процессе и крахе моего брака. Мы находились в глубине пещеры: зрелище, представшее передо мной, отвлекло от неприятных мыслей; далеко в глубину простиралась широкая длинная грядка, покрытая похожей на подтаявший иней серой массой.

— Это и есть грибница? — удивилась я.

— Да. Это мицелий. Он в прекрасном состоянии. Его уже можно закрывать питательной смесью, и трибы пойдут в рост.

— Как интересно! И вы сможете получить приличный доход от продажи грибов?

На самом деле меня не интересовали ни грибы, ни доходы. Я была подавлена самой атмосферой мрачною подземелья.

— Да, я смогу на них заработать… Если мне не помешают, — обронил он после небольшой паузы.

Дэви Маквей с какой-то обреченностью опустил голову и пошел по дорожке между грядками. Мне не оставалось ничего другого, как следовать за ним. Тусклый свет электрической лампочки, освещавший нам дорогу, становился все незаметнее, и я уже с трудом могла различать двигавшуюся впереди спину Маквея. В конце дорожки перед нами выросла глухая стена пещеры. И хотя он не сказал «Сезам, откройся», а всего лишь протянул руку, словно в сказке, бесшумно открылась дверь, и мы попали в новую пещеру, более прохладную и лучше освещенную. Вскоре я обнаружила, что свет и воздух проникали сюда из двух источников: через еще одну (открытую вдалеке от нас) дверь и через находившееся прямо над моей головой отверстие, уходившее вглубь скалы и похожее на туннель.

Я смотрела в потолок, пытаясь скрыть наслаждение, с которым я вдыхала свежий воздух, проникавший сквозь отверстие. И тут я услышала слова Маквея:

— Я его обязательно перекрою, как только у меня найдется свободное время. Оттуда зимой дует холодный ветер, а грибам он вреден. Вот почему надо тщательно закрывать двери, иначе здесь ужасный сквозняк, пагубный для моей подземной плантации.

— Пещера — гигантская. Никогда бы и подумала, что внутри скалы может оказаться много пустого пространства.

— Она пока еще полностью не освоена. Я использую ее как хранилище. Но когда-нибудь… — И он поднял кулак, словно давая клятву.

— А с чего следует начинать, если хочешь заняться таким бизнесом? — спросила я Маквея, забыв про свою неприязнь к шагавшему передо мной человеку. Наверное, во мне заговорила писательская привычка собирать любопытные сведения в самых разных областях жизни.

— Идете в школу и учитесь.

— Школу? — В моем сознании понятие «учеба» ассоциировалось с несколько другими науками.

Дэви остановился и повернулся ко мне.

— В переносном смысле. Если вы хотите заниматься грибами по-настоящему, то вам придется очень много чего узнать, причем гораздо больше, чем люди обычно думают. Но каким образом вы это сможете сделать, я вам не скажу. — Он перешагнул через высокий порог дверного проема и показал на открытый загон для лошадей, внутри которого красовалась огромная куча преющего навоза. — Подготовительный этап, — буркнул Дэви. — Сейчас все настолько цивилизованно, что я иногда удивляюсь, как вообще могли расти трибы в те времена, когда природу еще не изучали в исследовательских лабораториях. Это самая противная часть работы. Приходится перелопачивать столько литературы, что иногда тошнит только от одного ее вида.

— Вы давно занимаетесь выращиванием грибов?

— Три года. Но в прошлом году чуть не бросил, когда урожай полностью погиб. Вообще, если повезет, то урожай можно получить два раза в год. Но когда случается беда, которая настигла меня, очень трудно начинать все с самого начала.

— Да, это так, — согласилась я. На мгновение наши взгляды встретились, но я тут же отвернулась от Дэви Маквея и посмотрела на окружавшие двор постройки. С одной из сторон двор был загорожен конюшней, с другой — коровником. За открытым загоном я увидела множество небольших черных клеток, в которых обычно в деревнях держат кур.

Не скрывая своего удивления, я заметила:

— Трудно поверить, что все это находится за пещерой, вернее за холмом.

— Да, это все удивляет.

Я подняла глаза на покрытый валунами склон холма.

— Точно так же бывает в бассейне, — заметила я, — изнутри он всегда кажется гораздо большим, чем снаружи.

— Так и есть. По этому холму ничего нельзя сказать о размерах пещер. Они тянутся на многие мили. В некоторых я даже сам не бывал — слишком велик, чтобы пролезть в них по узким лабиринтам.

— Это правда? — Мне становилось по-настоящему интересно. — А как обнаружили эти катакомбы?

— Обнаружили? Вообще-то, насколько я понимаю, они всегда здесь были. Еще мой прадед частенько прятал в одной из дальних пещер свои запасы виски от налоговой инспекции, когда ему приходилось самому его гнать из всякой ерунды, растущей на окрестных холмах. Эти дошлые ребята несколько раз пытались что-нибудь найти в пещерах, но все заканчивалось плачевно. Они боялись заблудиться в лабиринте и возвращались ни с чем. О борьбе моего хитроумного прадеда с блюстителями закона можно было бы написать захватывающий детективный роман.

Он улыбался мне мягкой ироничной улыбкой; его грудной голос звучал ласково. Дэви Маквей выглядел милым и приятным человеком. Меня озарила фантастическая мысль: пройдя через пещеру, он очистился от «скверны»: бесцеремонности, резкости и грубости.

Маквей гладил прижавшуюся к его ногам шотландскую овчарку. А в дальнем конце двора я увидела двух огромных лошадей с мохнатой шерстью на ногах: они стояли за воротами и смотрели на нас, положив головы на верхнюю перекладину ворот. «Тяжеловозы Тэлбота», — вспомнила я.

Дождь прекратился. Хотя солнце еще не проглянуло, но все кругом словно само светилось. Я кожей ощущала этот незримый волшебный свет. Точно так же я ощущала, что именно в этом уголке имения Лаутербек мужчина по имени Дэвид Бернард Майкл Маквей чувствовал себя легко и непринужденно. Я довольно ясно представляла его работающим здесь, вдали от своих домочадцев, или мирно отдыхающим в коттедже. Но я страшилась изменить свое предубежденное мнение об этом загадочном человеке.

— Вам кто-нибудь помогает? — спросила я.

— Время от времени. Иногда на несколько часов приходит из деревни Тэлбот, но главная помощница — это Дженни. Она на редкость умело справляется с животными. Но с сегодняшнего дня девочка в школе. Немного помогает ее сестра Дорис, которая в субботу вышла замуж, у нее тоже золотые руки. Порою помогает Рой. Мы не унываем. — Он расправил плечи. — Все, что нужно, делаем. — И снова мне показалось, что он больше убеждал самого себя в удачном ведении дел. Я совершенно не разбиралась в сельском хозяйстве, но была бы просто глупа, если бы не сообразила: для одного человека в поместье слишком много работы, даже при известной помощи окружающих.

Словно читая мои мысли, Дэви сказал:

— Конечно, для одного дел многовато, но для двоих было бы мало.

— Ваш брат работает на стороне?

— Да, он занимается автомобилями. Ему нравятся железки, а все это, — Дэви показал рукой скотный двор, — Рой терпеть не может. — Он резко изменил тему нашей беседы, отрывисто бросив: — Я дам вам печь и керосин.

Когда Дэви Маквей вышел из сарая, держа в одной руке печку, а в другой — канистру с керосином, мне стало не по себе.

— Я за один раз не унесу. Мне придется прийти еще раз.

— Не беспокойтесь. Я отнесу все сам. Здесь идти-то всего несколько минут. Пойдемте.

Он снова оказался прав — через несколько минут я увидела коттедж, но не с фасада. Дэви Маквей провел меня через густые заросли кустарника узкой, еле заметной тропинкой, известной, по-видимому, только ему. Спустя мгновение мы уже были в гостиной. Дэви Маквей не ограничился тем, что притащил печь и канистру; он залил в бачок печки топливо и разжег ее.