— Только для Дэви. И больше ни для кого другого. Ой, еще для Франни. Но только не для ее бабушки. Мне она тоже не нравится. Она собиралась в базарный день отвести Франни к врачу, но девушку не смогли найти. Поэтому бабушка попросила Тэлбота оставить у доктора Бини записку. Тэлбот все сделал, но, когда доктор приехал, Франни снова куда-то спряталась. После этого бабушка заперла ее наверху. Тогда Франни вылезла через окошко и спустилась вниз по водосточной трубе. Там не очень высоко, она бы даже сильно не ушиблась, если бы упала… Вам нравится Дэви?

Я поблагодарила судьбу за то, что этот коварный вопрос не был задан мне. Дженни доверительно задала его тете Мэгги, приблизив к ней свою милую мордашку.

Пожилая дама — я это отметила с чувством невольного злорадства — пришла в легкое замешательство. На мгновение она метнула умоляющий взгляд на меня, но быстро нашлась:

— Да, Дженни. Мне Дэви очень нравится. Только запомни, — она подняла палец и шутливо погрозила девочке, — сначала я была настроена критически, но со временем мое мнение о мистере Маквее изменилось.

— Он никому сначала не нравится, но все потом меняют свое мнение. За исключением тети Флоры и мистера Брэдли. Алекс Брэдли и Дэви друг друга не выносят. Все из-за того, что Дэви одно время ухаживал за миссис Брэдли. Это было очень давно, еще до его службы в армии, однако когда он вернулся, то было уже поздно — она вышла замуж за мистера Брэдли.

Слава богу, что у тети Мэгги хватило такта не выяснять дальнейшее развитие событий. Мы выразительно посмотрели друг на друга; затем она подошла к буфету и достала коробочку конфет.

— Дженни, хочешь ореховую ириску?

— Хочу, спасибо.

Какое-то время Дженни молчала, наслаждаясь любимым лакомством. Вспомнив, что ей нужно помогать по хозяйству Дэви Маквею, она попрощалась с нами. Меня же Дженни спросила, понравилась ли она мне и можно ли ей прийти снова? Несколько странным было услышать довольно щекотливый вопрос от ребенка, который мне казался застенчивым.

Когда мы остались одни, я с осуждением посмотрела на тетушку:

— Вы любопытная старая инквизиторша, мисс Фуллер!

Тетя Мэгги, удобно устроившись на тахте со своим вязанием, возразила:

— Любопытная, но не старая. И потом, — она взглянула на меня, и в ее глазах вспыхнули озорные огоньки, — ты получила бесценные подробности биографии обитателей Лаутербека и вполне могла бы сказать мне спасибо… Итак, наша мисс Флора Клеверли собиралась стать госпожой и повелительницей поместья! Ошеломляюще! Она метила высоко, ничего не скажешь. Но все равно остается загадкой, почему она любит одного из братьев и ненавидит другого? У них обоих один и тот же отец.

— Если вы проявите немного терпения, то, несомненно, выясните все… — На слове «вы» я сделала ударение.

— Несомненно! — с глубоким церемонным поклоном ответствовала тетя Мэгги.

Мы рассмеялись и полюбовно закончили пикировку.

Я рано легла спать, размышляя о судьбе владельца поместья Лаутербек. Раздумья о злоключениях Дэви Маквея затмили мои личные треволнения. Пока сон не овладел мною, я пыталась представить, каково же было ему, вернувшись с войны, чуть заживо не сгорев, узнать, что его возлюбленная вышла замуж за другого. Как жестоко обошлась судьба с синеглазым великаном! Последнее время я думала о нем без внутреннего содрогания и все реже и реже называла его полным именем.

Мое отношение к Дэви Маквею еще сильнее смягчилось по прошествии нескольких дней. В моих глазах он был защитником от Яна. «Ему придется сначала иметь дело с Дэви Маквеем», — сказала тетя Мэгги, и я теперь думала точно так же. Хотя страх перед возможной новой встречей с Яном жил во мне, как и память о его предательстве и желании отомстить вероломному лжецу.

Но я надеялась, что, встретившись с Яном, не потеряю самообладания и не допущу нервного срыва. Это было моей клятвой.

Пятого ноября, когда я узнала, насколько мы с Дэви Маквеем похожи друг на друга, он стал для меня большим, чем только надежным защитником от посягательств Яна.

У меня было несколько подготовленных к отправке писем и список для Тэлбота, любезно согласившегося захватывать с собой необходимые нам продукты во время деловых визитов на ферму Дэви Маквея. Утро выдалось на редкость душным и тревожным. Небо затянуло тяжелыми свинцовыми тучами, предвещавшими сильную грозу.

Я медленно шла по дороге вокруг холма. Пересекая огород, я посмотрела на дом и увидела на фоне пасмурного неба могучую фигуру Дэви Маквея, чинившего под самой крышей водосточный желоб.

Флора Клеверли командовала на кухне; там же была и Дженни. Девочка сидела за столом и чистила картошку. Услышав, что я вошла, она подняла головку и хитро улыбнулась: дескать, мы с вами посвящены в нечто такое, о чем Флора Клеверли и не помышляет.

Сама мисс Клеверли, увидев меня, процедила уничижительно: «А, это вы, здравствуйте».

Поздоровавшись с «приветливой» домоправительницей, я спросила Дженни:

— Ты сегодня не пошла в школу, почему? Или у вас в день Гая Фокса [2] отменяют занятия?

Дженни не успела ответить, так как вмешалась вездесущая Флора Клеверли.

— Нет, не отменяют. Дженни с субботы немного простужена. Она уверяет, что плохо себя чувствует. Хотя, я уверена, к вечернему празднеству она сразу же выздоровеет. Лентяям всегда становится лучше, когда можно порезвиться, — сказала она, продолжая выгружать продукты из большого картонного ящика.

— Вы устраиваете вечером фейерверк? — Я смотрела на Дженни.

— Не здесь. Наверху, у Смитов. Мэри и Чарли делают большое чучело, а мы все приносим хлопушки. Вы любите фейерверки? — спросила она, как обычно, без всякой паузы.

— Я, кажется, ни разу их и не видела.

— Вы многое потеряли, — снова вторглась в разговор Флора Клеверли. — Хотя… — Она замолчала, пока ее пальцы ощупывали разрисованную яркими картинками коробку, которую экономка только что достала из ящика. Взглянув на нее, она ностальгически промолвила: — Когда я была девочкой, то обожала фейерверки. Сказочное зрелище. Чем громче взрыв, тем больше удовольствия я получала. — Флора Клеверли подтолкнула коробку к девочке, заметив: — Вот они. Можешь взять свои хлопушки.

— Спасибо, тетя Флора.

Во дворе что-то с треском ударилось о землю. Мы с тревожным недоумением оглянулись. Флора Клеверли злорадно прошипела:

— Уронил еще один лист шифера. Скоро, чувствую, все перебьет.

Вспоминая этот день, я убедилась, как велика и неистребима была ненависть загадочной женщины к владельцу Лаутербека. Ей было приятно, что Дэви Маквей уронил лист шифера (но это было не гак!). Появилась упоительная возможность унизить незадачливого мастера в глазах домочадцев. Флора Клеверли обладала дьявольским чутьем, когда речь шла об уничижении ближнею. Но даром предвидения небеса, к счастью, ее обделили.

Домоправительница, держа руку на коробке с хлопушками, напомнила Дженни:

— Пойди хлопни одну во дворе.

— Сейчас? — Картофелина из рук Дженни упала обратно в воду.

— Конечно. Мисс Дадли и я хоть немного развлечемся. Думаю, вряд ли мы пойдем на праздник вечером. — Она повернулась ко мне со своей непроницаемой улыбкой. Затем, порывшись в коробке, экономка вытащила большую пороховую петарду.

— Ой, только не такую. — Дженни отпрянула. — Она взрывается.

— Ну и что, может, мы хотим услышать, как она взорвется. Их здесь четыре штуки. Тэлбот, похоже, постарался на славу.

— Тетя Флора! Я не могу взорвать петарду. Дайте мне лучше хлопушку или шутиху.

— Не будь трусихой. Тебе надо только поджечь ее и бросить… Ладно, если ты не хочешь повеселить нас, мне придется сделать это самой. Где спички?

Дженни сияла от предвкушения зрелища. Но как только девочка вышла во двор, выражение ее лица преобразилось. Дэви Маквей стоял на самом верху лестницы, закручивая болт в угловой кронштейн, откинув голову назад и вытянув над собой руки. То ли присутствие внизу зевак, то ли яркий огонь спички, озаривший сумрак этого утра, заставили его обернуться в нашу сторону. Я увидела, как его глаза с ужасом остановились на Флоре Клеверли. Он замер, распластавшись на лестнице, в причудливой неестественной позе, словно циркач перед смертельно опасным трюком; его рот открылся в безмолвном крике, а руки взметнулись высоко вверх. Но прежде, чем он начал в панике спускаться с лестницы, Флора Клеверли подожгла и бросила петарду.