— Может, он не хотел делать достоянием широкой общественности тот факт, что в фамильном древе были имена нарушителей закона, — невозмутимо вставил Барт. — Ты тоже никогда не упоминала о тайном ходе, Кэрон.

— Он был засыпан много лет назад, — отозвалась та. — Хотя, если знать, где искать, вход в него еще виден. Он находится в глубине пещеры, которая была завалена камнепадом.

— Потрясающе! — воскликнул Барт, не на шутку заинтригованный. — Нужно будет заняться фамильной историей. Кто знает, что там еще у Гэлбрейтов запрятано в прошлом?

Софи покачала головой.

— Не так уж и много. Если не считать одной паршивой овцы, все они, похоже, вели безгрешную жизнь. Когда Кэрон присоединилась к клану Гэлбрейтов, я провела что-то вроде исследования. — Она замолчала, потом вновь заговорила с чуть изменившейся интонацией: — Думала найти материал для книги.

— Вы пишете?

— Пока только рассказы для детей, — ответила Софи с суховатой усмешкой. — Все, что я на настоящий момент с этого имею, — это три отказа, вот я и подумала, что надо попробовать другой жанр.

— Художественная литература для детей — это, безусловно, самая труднодоступная сфера, — признала Маделин. — И все же, если вы чувствуете, что именно это у вас лучше всего получается, надо быть более упорной. — Поколебавшись, она продолжала: — Мы сами не издаем такую литературу, но я могла бы взглянуть. Только если вы уверены, что у вас хватит духа выслушать потом все, что я сочту нужным сказать.

— Так вы работаете в издательском бизнесе? — Софи не скрывала смущения. — Господи, что же вы обо мне теперь думаете? Я знала, что Барт планирует написать книгу, но мне и в голову не могло прийти, что вы занимаетесь этим бизнесом. Я упомянула об этом только потому… — Она бессильно всплеснула руками. — Я и вправду не знала. Кэрон, почему же ты-то мне об этом не сказала?

Кэрон ошеломленно смотрела на мать.

— Да мне бы и в голову не пришло. И как долго ты уже пишешь рассказы для детей? Ты никогда раньше об этом не говорила.

— Да уже с год. — Софи все еще чувствовала себя неловко. — Послушайте, давайте об этом забудем, ладно?

Ответил ей Барт, и в голосе его звучало недоумение:

— Если вы серьезно хотите стать писателем, вам нужно хвататься за любую представившуюся возможность. А объективный критик может оказать неоценимую помощь.

— Или доказать, что я абсолютно бездарна, — добавила Софи, глядя на его мать. — И потом, я не думаю, что вы это серьезно.

Та, улыбаясь, пожала плечами.

— Волков бояться — в лес не ходить. Вы сегодня дайте мне, что у вас есть, и я посмотрю. Кто знает? Может, мы откроем вторую Энид Блайтон…

— С учетом того, что критики говорят о ее работе сегодня, я не думаю, что может случиться такое чудо, — немного надменно заметила Кэрон, которой в этом замечании почудилось снисхождение.

Маделин расхохоталась.

— Дорогая моя, нормальная публика и внимания не обращает на эту псевдо-интеллектуальную трескотню. В свое время я зачитывалась Блайтон, и, осмелюсь сказать, точно так же ее книгами будут зачитываться мои внуки, если они у меня будут.

— Всему свое время, — беззаботно сказал Барт. — Кто-нибудь хочет бренди или чего-нибудь еще?

Никто больше ничего не хотел, но предложение дало возможность сменить тему разговора. Кэрон почти не участвовала в последующей получасовой ни к чему не обязывающей беседе. Признание мамы потрясло ее. Софи никогда не давала ни малейшего повода предположить, что мечтает стать писательницей. Единственное, на что оставалось теперь надеяться, это на то, что Маделин не слишком жестоко разделается с творениями ее матери. В конце-то концов, если ее работы отвергли уже три критика, они наверняка не так уж хороши.

Они покинули ресторан в десять. Барт еще раньше настоял на том, чтобы самому вести «мерседес», поэтому за ужином выпил не больше стакана вина. Если он будет продолжать командовать, подумала Керон, «роллс-ройс» продадут и Питер потеряет работу. Хотя она практически не возражала против продажи, но за Питера будет стоять насмерть. Где в его возрасте найдешь другую работу?

Софи пригласила всех зайти выпить еще кофе, пока она будет искать рукописи, которые вызвалась посмотреть Маделин. Хотя и маленькая, квартира ее была одновременно удобной и нарядной. Искусная икебана из весенних цветов и трав вызвала у Маделин бурный восторг.

— Я бы так ни за что не смогла, — призналась она. — Ограничиваюсь тем, что как попало засовываю цветы в вазу. — Гостья взяла протянутую Софи аккуратную стопку папок и положила себе на колени. — С надеждой на то, что со словами у вас получается так же хорошо, как и с цветами.

Кэрон чувствовала себя немного подавленной тем, что мать не посвятила ее в свое новое увлечение. Неужели они настолько отдалились, чтобы иметь друг от друга секреты. Но тут же обожгла мысль, что у нее самой есть от матери секрет, и гораздо более значительный. Поймав взгляд Барта, она вдруг почувствовала: этот человек совершенно точно знает, что происходит у нее в голове. Он честен со своей матерью, и, с его точки зрения, было бы естественно, если бы она поступила точно так же по отношению к своей. Только это выше ее сил, по крайней мере, в настоящий момент.

Весь обратный путь в Сильверстоун Кэрон упорно молчала. Когда садились в машину, молодая женщина решительно забралась на заднее сиденье, предоставив матери и сыну передние. Со своего места она все время видела глаза Барта в зеркале заднего обзора, но не знала, видит ли и он ее. На всякий случай она старалась выглядеть абсолютно спокойной, хотя, учитывая недавний эпизод в библиотеке, это было нелегко. Когда она представила себя снова в объятиях Барта, по телу пробежала дрожь. Если он не ослабит свой натиск, вряд ли ей выстоять оговоренные шесть месяцев. Но только стыдно сдаваться по причине обыкновенной слабости духа. Надо продолжать сопротивление, чего бы это ей ни стоило.

Как только они вернулись, Маделин объявила, что немедленно отправляется к себе и воспользуется редкой возможностью пораньше лечь спать, объяснила она. Когда гостья стала подниматься по ступеням, Кэрон отметила, что папки у нее с собой. Непонятно только, показуха это или искренняя заинтересованность. Оставшись наедине с Бартом, она широко зевнула, изображая крайнюю степень усталости.

— Я, наверное, последую примеру твоей мамы. Придумай, чем развлекать ее завтра.

— Убегаем? — мягко спросил он, когда она направилась к лестнице.

— Уходим, — поправила Кэрон, не поворачивая головы. — Спокойной ночи.

Он поймал ее перед лестницей, развернул и запечатлел на губах поцелуй, который снова потряс женщину.

— Спи спокойно, — с усмешкой сказал он.

Поднимаясь по лестнице, Кэрон чувствовала, что ноги у нее вдруг стали как ватные. Оставил бы он меня в покое! — отчаянно молила она. Уехал бы и не возвращался, пока не придет срок. И что это изменит? — спросил тихий голос рассудка. Когда придет срок, он будет все тем же человеком, и ты тоже.

К собственному удивлению, она спала как убитая и проснулась в семь от яркого солнечного света и птичьего пения. Дрозд, усевшийся на прутья балкона, дружелюбно взглянул на нее. Кэрон раскрошила один из пшеничных бисквитов, которые всегда были наготове в ее комнате, и с руки накормила птицу, как делала всегда с тех пор, когда дрозд был еще птенцом. Теперь, летом, полно всякого корма, поэтому он прилетал не каждое утро, но зима наверняка восстановит старый обычай.

Барта у бассейна не было видно. Вода заманчиво блестела под солнцем. И воздух, даже в этот ранний час, обдувал кожу таким теплом, что просто невозможно было удержаться от искушения выкупаться. Почему же не воспользоваться возможностью, пока она есть? А вдруг завтра вернется холодный норд-ост?

Кэрон выбрала темно-синий закрытый купальник. Хотя и с высокими вырезами на бедрах, он все же казался более надежной защитой, чем тот, что был на ней вчера. Одного все же она не учла — что такой купальник более четко обрисовывает фигуру.