Начальник морских сил Черного моря вице-адмирал B. C. Сарнавский назначил его в надежде на то, что кто-то мог еще к этому времени оставаться в живых в отсеках затонувшей «Камбалы». В течение дня четыре водолаза Севастопольского порта спускались на дно в районе гибели лодки. Глубина места оказалась 28 саженей, т. е. 58 метров. Две части лодки лежали на расстоянии 32 метров друг от друга.
Но все попытки водолазов обследовать отсеки подводной лодки изнутри успехом не увенчались, а лишь добавили к погибшим еще одну смерть, т. к. работы на таких глубинах требуют более тщательной подготовки как самих водолазов, так и обеспечивающего их оборудования на берегу. Через день после спусков от кессонной болезни скончался один из лучших водолазов флота — двадцатипятилетний водолазный боцманмат транспорта «Березань» Ефим Бочкаленко, который, несмотря на усталость и технические неполадки, совершил несколько погружений в нарушение правил. На третьем погружении при всплытии он потерял сознание и умер в госпитале от вскипания крови. У других водолазов наблюдались судороги и прочие признаки хорошо изученной ныне кессонной болезни, возникающей при нарушении правил подъема с больших глубин. Кроме этою, иногда в литературе по «Камбале» в числе погибших вместе с экипажем «Камбалы» называют и сдаточного механика Санкт-Петербургского металлического завода Михаила Николаевича Коржавина. Однако ни в одном из архивных документов он не упоминается. Не увенчалось успехом и поднятие лодки тралом, чтобы затем отбуксировать ее на отмель.
Дальнейшие спуски водолазов пришлось прекратить. А после расследования гибели водолаза по суду И. Попов был приговорен к церковному покаянию, гауптвахте и запрещению производства по линии за низкое качество обеспечения спускаемых водолазов, отсутствие квалифицированных врачей и нарушение инструкций по спуску на большие глубины. Однако через два года по прошению начальника учебного Отряда подводного плавания контр-адмирала Левицкого он был помилован. Левицкий доказал, что в условиях спешки, в какой проходили первые спуски водолазов, Попов просто выполнял приказания и ничего изменить не мог.
Однако от подъема лодки начальство все же не отказалось. Вызванный из Кронштадта начальник водолазной школы капитан 2-го ранга М.К. фон Шульц, только после тщательных тренировок водолазов и подготовки специального оборудования снова приступил к спускам Медицинское обеспечение на этот раз проводил молодой, но уже опытный врач С. В. Сакович. В результате им удалось завести подъемные концы на носовую часть лодки. Откачивая воду из подъемных кессонных понтонов, носовую часть лодки удалось отбуксировать в несколько этапов в сухой док Южной бухты. Это произошло 9 сентября 1909 года. Подъем «Камбалы» с глубины почти в 60 метров стал рекордным для начала XX века.
Из воспоминаний капитана 1-го ранга В. Меркушева: «Попытки приподнять лодку тралом или стащить ее с места успехом не увенчались. Тогда вызвали из Кронштадта начальника водолазной школы, который, прибыв в Севастополь, приступил к подготовке водолазов для спусков на большую глубину. Когда они достаточно натренировались, начались работы по подъему «Камбалы». Этим водолазным специалистом был один из основоположников русского водолазного дела капитан 2-го ранга Макс Константинович фон Шульц. Вместе с ним в Севастополь прибыла группа курсантов школы.
Первоначально предполагалось поднять «Камбалу» с помощью плавучего крана. Однако мощность имевшегося в распоряжении подъемной партии крана не гарантировала успеха. Тогда участником партии, известным специалистом по судоподъему (впоследствии видным деятелем ЭПРОНа) ФА. Шпаковичем был предложен оригинальный и вполне надежный способ — ввести лодку в док самим «поплавком» — кессоном, подтянув ее к днищу «поплавка».
Подъем носовой части затонувшей подводной лодки начался 12 августа. Он проводился ступенчатым способом с помощью полукессона и завершился 9 сентября вводом носовой части «Камбалы» в Лазаревский сухой док. Из осушенной носовой части были извлечены тела четырнадцати погибших. В рубке у штурвала лежал рулевой, заведующий отрядом подводных лодок капитан 2-го ранга Белкин — лежал у перископа, мичман Тучков и остальная команда находились в самой оконечности носовых помещений. Ворвавшийся водяной поток при разломе корпуса лодки смыл их и сделал смерть мгновенной. Первый осмотр лодки происходил в присутствии начальника морских сил Черного моря и прокурора Севастопольского Военно-морского суда. Следов удара в месте разреза лодки обнаружено не было, а ее излом, в результате которого отвалилась корма, прошелся по соединительному фланцу. По словам очевидцев, «лодка была как бы срезана бритвой». Люк боевой рубки оказался не задраен (этого сделать просто не успели. — Авт.),и через него все увидели тела Белкина, Тучкова и рулевого Данилова. В тот же день были извлечены еще одиннадцать тел — все они лежали ничком, головой по направлению к офицерскому отделению, в котором находился резервуар с запасом воздуха. Кормовую часть «Камбалы» предполагали поднять летом 1910 года, но работы так и не были осуществлены. Место нахождения кормовой части было утеряно, и летом 1932 года водолазам ЭПРОНа так и не удалось ее найти.
Из отсеков «Камбалы» извлекли останки: Н. И. Белкина, Д. А. Тучкова, Д. Демидкина, М. Латонова, И. Данилюка, А. Плотникова, А. Базыки, А. Трошева, В. Королева, И. Шоронова, И. Прилепы, В. Гридяна, П. Казаринова и К Федорова. Спустя два дня их отпели в Никольском соборе Севастополя. Капитана 2-го ранга Белкина нашли у перископа, рулевого — на боевом посту, а остальных — в носовом отсеке. Тела офицеров положили в металлические гробы и перевезли в адмиралтейскую церковь. Тела матросов перенесли в Морской госпиталь».
И снова обратимся к воспоминаниям капитана 1-го ранга В. Меркушева: «Водолазы завели на носовую часть лодки подъемные концы, прикрепленные к полупогруженному кессону. Когда концы были обтянуты, из кессона откачивалась вода, лодка отделялась от грунта, и кессон вместе с лодкой буксировался к берегу до тех пор, пока лодка опять не ложилась на дно. Тогда снова затапливали кессон, обтягивали концы, выкачивали воду, лодка снова отделялась от грунта, снова кессон с лодкой буксировался к берегу, и так до тех пор, пока не подтянули лодку вплотную к кессону.
9 сентября 1909 года кессон с носовой частью лодки был отбуксирован в сухой док, где из нее извлекли тела четырнадцати погибших. В рубке у штурвала лежал рулевой. Заведующий отрядом капитан 2-го ранга Белкин лежал ничком около перископа. Мичман Тучков и остальная команда были сбиты ворвавшимся водяным потоком в самую оконечность и там нашли безвременную кончину. Их смерть была мгновенной…»
11 сентября в 9 часов утра на пристани построили роту флотского экипажа и команду нижних чинов Отряда подводного плавания. Гробы с телами матросов внесли на баржу, установили на постаменте и застелили коврами. Провели отпевание. Баржа направилась к Херсонесскому монастырю. Корабли стояли с приспущенными флагами. На херсонесской пристани баржу встретило флотское начальство. Адмиралы и офицеры на руках перенесли гробы в катафалк. Процессия направилась на городское кладбище в Загородной балке, где останки нижних чинов с воинскими почестями захоронили в братской могиле. Памятная доска хранит их имена: рулевые боцманматы Дмитрий Демидкин и Михаил Латонов, рулевые квартирмейстеры Иван Данилюк и Андрей Плотников, минный квартирмейстер 1-й статьи Андрей Базык, машинный квартирмейстер 1-й статьи Алексей Грошев, минно-машинные квартирмейстеры 1-й статьи Владимир Королев и Иван Шоронов, машинный квартирмейстер 2-й статьи Иван Прилепа, машинист 1-й статьи Владислав Гридян, минные машинисты 2-й статьи Петр Казаринов и Константин Федоров. Затем в Никольском соборе провели отпевание капитана 2-го ранга НЛ1 Белкина и мичмана ДА. Тучкова Их отправили для захоронения на родину. На всем протяжении от церкви до вокзала были выстроены морские и пехотные части гарнизона, стояло множество горожан. Капитан 2-го ранга Белкин был похоронен рядом с могилой отца, отставного контр-адмирала Михаила Федоровича Белкина, умершего в Санкт-Петербурге 12 февраля 1909 года, незадолго до гибели сына А мичмана Тучкова отвезли в Москву, где он был захоронен на кладбище Новодевичьего монастыря. Могила его сохранилась там и поныне.