— Не знаю. Я не спрашивал.

Джорджия обязательно спросила бы — за четыре года Аманда стала ее близкой подругой. Во всем, что касается воспитания детей и домашнего хозяйства, Рассу нет равных, но с женщинами он общаться не умеет.

— Я спрошу ее завтра, — сказала Джорджия, подумав, что это еще одна причина для возвращения домой. Она скучала по подругам. — Как Грэм это воспринял?

— Не знаю. Приезжай скорей. А теперь я должен идти, дорогая. Нужно отвезти Элли к Брукам.

— Больше ничего нового?

— Нет, увидимся завтра.

Повесив трубку, Джорджия почувствовала, что ее отодвинули в сторону. Так было не всегда. Еще не так давно она находилась в гуще семейной жизни. Она постаралась вспомнить те дни, особенно их отрицательные стороны, чтобы оценить преимущества нынешнего одиночества. Постаралась вспомнить усталость от бесконечной стирки, разбросанных игрушек, уроков музыки…

Но отрицательные стороны ускользали, вспоминалось только хорошее.

Ей не хотелось бы возвращаться в прошлое. С тех пор как Джорджия начала свое дело, прошло семь лет, но она по сей день удивлялась своему успеху. Если бы ее попросили поделиться секретом этого успеха, она бы не знала, что ответить. Все получилось как-то само собой. В самом овощном соке не было ничего нового. Но раньше он не назывался «свекольным пивом» и не был красиво упакован. К тому же, кроме свекольного, она стала выпускать еще пять вкусных соков. Производство начиналось на кухне, соки поставлялись в несколько близлежащих магазинов. Потом появились фабрики на обоих побережьях, поставки из полудюжины стран, а соки стали продаваться во всех крупных супермаркетах.

Один крупный промышленник обхаживал Джорджию в надежде приобрести права на ее продукцию и ее наименование, предложенная им сумма была ошеломляющей. На эти деньги можно было бы дать детям образование и много чего еще. Их хватило бы на семейный отдых, дом на морском берегу и безмятежный выход на пенсию. Не то чтобы пенсия была близка. Джорджии едва исполнилось сорок.

Человек, предложивший ей сделку, хотел, чтобы Джорджия оставалась главным управляющим компании. Она не знала, как отнестись к этому предложению. Особенно в такие вечера, как сегодня.

О да, за семь лет она прошла большой путь. Но за это приходилось платить.

Аманда провела в школе два часа. Было уже около восьми, и, проезжая по своей улице, она думала о том, что, может, лучше вообще не иметь детей, чем затевать такие войны. Сегодня вечером она заметила трещину в броне Куинна Дэвиса. Пока его родители отстаивали его интересы, он сидел с понурым видом. Когда в конце разговора Аманда осторожно предложила родителям побеседовать с Куинном, те чуть не вцепились ей в глотку. С их сыном все в порядке, заявили они.

От всего этого ей было не по себе.

Сделав глубокий вдох, Аманда постаралась расслабиться. Окружающая обстановка этому способствовала. В темноте роща и дома вокруг выглядели умиротворенно. В начале каждой дорожки светили газовые фонари, из окон лился мягкий свет. В кабинете на первом этаже ближайшего дома мерцал экран телевизора — его смотрел Расс. В следующем доме в двух окнах второго этажа в свете ламп прыгали две тени близнецов Коттеров. А вот еще один дом — но где же вдова? Окна фасада были темными, только свернув на свою аллею, Аманда заметила свет позади гостиной, в библиотеке. По вечерам Гретхен часто сидела там.

Аманда посмотрела на свой особняк. Наконец она дома, ей нужен Грэм.

С усталым вздохом она устремила взгляд в ночное небо, такое прекрасное, полное звезд. Потом опустила голову и только собралась войти в дом, как заметила на переднем крыльце Коттеров какое-то движение. Ярко-оранжевый огонек сигареты. Там была Карен.

Аманда через газон направилась к крыльцу, на запах табачного дыма.

— Не говори мне ничего, — предупредила Карен. — Я выкурю всего одну.

Аманда опустилась рядом с ней на ступеньку.

— Ты была такой умницей. Бросила курить.

— Всего одну. Последнюю. Что происходит с Куинном?

Аманда предпочла бы спросить, что заставило ее подругу закурить, но психотерапевт в ней отступил на задний план.

— Он трезв.

— Его исключат?

— Исключат? Нет. Его отстранили от игр до конца сезона.

— Запретили играть в бейсбол?

— Да. А что говорит Джорди?

Карен затянулась сигаретой:

— Почти ничего. Он пулей выскочил из дома, как только услыхал о Куинне. Терпеть не могу этот возраст, терпеть не могу их секреты.

— Как по-твоему, Джорди выпивает?

— По-моему, нет. Но я бы и про Куинна сказала бы то же самое. Откуда мне знать? — Голос Карен звучал напряженно. — Наверняка я знаю лишь одно: Гретхен беременна. Она на восьмом месяце.

— На восьмом? — Аманда произвела подсчеты. — Выходит, Гретхен забеременела в октябре. Тогда к ней приходил плотник, чинить крышу над крыльцом.

— Угу, — согласилась Карен, — а еще водопроводчик с электриком устанавливали джакузи.

— А кто отец?

— Не знаю, я не решилась спросить.

Немного подумав, Аманда задала еще один вопрос:

— Как, по-твоему, она собирается переезжать?.

— Если и собирается, то не скоро, — ответила Карен. — Она сказала мне, что красит детскую. Рубашка была в краске.

Сколько раз Аманда мечтала о том, как устроит детскую — покрасит одним цветом здесь, другим там, пустит по краю узор, поставит большую качалку.

Карен сделала последнюю затяжку.

— Завтра приедет Джорджия. Интересно, что она на это скажет.

— Будет волноваться за Элли.

— Я про Гретхен. Ведь главное подозрение падает на Расса.

Аманде хотелось сказать, что Расс слишком уважает Джорджию, чтобы ее обманывать. Но это означало бы, что Ли не уважает Карен — он и не уважал, но зачем бередить раны? К тому же кто она такая, чтобы судить? Конечно, Ли давно изменял Карен. Конечно, Расс днем оставался дома. Но Грэм тоже бывал у Гретхен, в октябре он помогал ей планировать участок. Поэтому в список подозреваемых следовало включить и его.

В доме было тихо, на кухне чистота. Никаких следов того, что Грэм ужинал.

Еще совсем недавно Аманду, если она приходила с работы поздно, на плите ждал ужин. Грэм понимал, что его жена любит и ценит домашний уют. Ведь раньше жизнь ее этим не баловала.

Зазвонил телефон. На четвертом звонке Аманда сняла трубку. Невестка Грэма, Кэтрин, сразу же перешла к делу:

— Грэм позвонил Джо, а Джо мне. Жаль, что ничего не получилось. Как ты себя чувствуешь?

Сказать по правде, она чувствовала раздражение. Она не понимала, зачем Грэм сразу же бросился звонить брату.

— Прекрасно.

— В следующий раз получится. Бог Троицу любит.

Пока что Аманда не могла думать о следующем разе.

— Не падай духом, — говорила Кэтрин. — У тебя обязательно будет ребенок. У всех О’Лири полно детей. Но я звоню не только из-за этого. Хочу напомнить тебе про воскресенье. Мы ждем вас к трем. Хорошо?

— Договорились.

— Мама не хочет подарков ко дню рождения, но, может, ты принесешь бисквит по-ирландски?

— Да-да, с ирландским виски, по рецепту твоей бабушки.

Бисквит по-ирландски делают исключительно на ирландском виски. Аманда выучила это в первую же встречу с кланом О’Лири.

— Мама будет довольна, — сказала Кэтрин. — Увидимся в воскресенье.

— Мы придем.

Аманда повесила трубку, жалея, что день рождения свекрови приходится как раз на этот уик-энд. Дело не в том, что Аманда не любила семью Грэма. Она обожала его сестер и братьев, а также их мужей, жен и детей. Сложности возникли с матерью Грэма, Дороти. Она так и не приняла Аманду. Она держалась так, словно Аманда была виновницей того, что первый брак Грэма распался, хотя это и случилось еще до их с Грэмом знакомства.

Возможно, будь Аманда католичкой, Дороти посмотрела бы на все иначе. Преодолеть их отчуждение помог бы внук, еще один О’Лири.

Усталая и опустошенная, Аманда прошла по темному холлу в гостиную и опустилась на диван. Откинулась на мягкие подушки. Свет она включать не стала.