Брешковская, Фишер, Бенецкий и Судзиловский принадлежали к кружку с момента его возникновения. Принимали участие в кружке дворянин, председатель мглинского мирового съезда Сергей Ковалик 31 года и еврей Рабинович.

Киевский кружок держался идей Бакунина, изложенных в книге "Государственность и анархия", т.е. отрицания всякой формы государственного правления, всякого авторитета собственности и семейного союза; кружок имел целью посредством социально-революционной пропаганды в народе возбудить народ к восстанию, ниспровергнуть путем революции верховную власть и водворить анархию; в кружке проповедовалось произвести переворот в политическом и социальном строе России, который бы сопровождался перерезанием чиновников и зажиточных людей.

Средством для осуществления своего идеала анархии кружок первоначально признавал пропаганду в народе революционных идей. Для успешного хода дела кружком были приобретены: крестьянские костюмы, географические карты юго-западных губерний, книги революционного содержания, доставлявшиеся из-за границы контрабандистами, фальшивые паспорта, печати; для письменных сношений между собою члены кружка имели шифр. Денежные средства "коммуны" были ограничены, на удовлетворение потребностей ежедневной жизни деньги собирались с лиц, живших в "коммуне", причем каждый вносил сколько мог; отправившихся в народ снабжали деньгами Дебагорий-Мокриевич, Стронский и Бенецкий, один из состоятельных членов кружка, поддерживавший средства кружка деньгами и провизиею в натуре; сверх того кружок получал денежные средства и из С.-Петербурга в количестве, доходившем до 500 рублей, и несмотря на это кружок сильно нуждался в средствах. Для добывания их не останавливаясь ни перед чем. Ложные обещания, вымогательства, обманы были в полном ходу, а также намерения поступить в почтальоны с целью ограбления почты. Идалии Польгейм как красивой женщине предлагали и настаивали на том, чтобы она поступила в любовницы к старику-помещику с тем, чтобы обобрать его, отравить, а деньги доставить в пользу кружка. Из квартиры состоятельного члена кружка Ильясевича, в отсутствие его, были унесены все вещи и не возвращены. Члены кружка носили особые прозвища ласкательного характера, но, несмотря на это, мир и согласие нарушались крепкими ссорами и драками; в общих квартирах все спали вповалку, две-три пары мужчин и женщин, между которыми были девицы; это был вертеп разврата, грязи и нечистоты. К осени 1874 года, когда началось преследование членов кружка и большинство их было заарестовано, то в "коммуне" проявилось большое возбуждение, было решено прибегнуть к террору. Рогачева запаслась револьвером, [который] предназначала пустить в дело против шефа жандармов в С.-Петербурге. Хотя эти преступные замыслы и не были приведены тогда в исполнение, но дальнейший образ действий успевших скрыться от преследования агитаторов доказал, на какие страшные злодеяния они способны: 11 июня 1876 года в г. Одессе на конной площади, вблизи вокзала, был найден с пробитою головою Горинович, облитый серною кислотою, с запискою: "Такова участь шпиона". У Гориновича вытекли глаза, отвалились сожженные кислотою нос и ухо. Вопреки ожиданиям он находится и поныне в живых. Зверская расправа с Гориновичем, заподозренным лишь в шпионстве, чего в действительности не было, совершена членами киевского революционного кружка: сыном свящ. Яковом Стефановичем, евреем - бежавшим солдатом Дейч, сыном кандидата Давиденко и не окончившим курс Костюриным и Малинкою (последние трое осуждены в Одессе).

Покушение на убийство Гориновича заслужило полнейшее одобрение именующими себя русскими революционерами.

Такова общая характеристика киевского революционного кружка, его целей, нравов, принципов, его воодушевлявших, и деятельности в период 1873 - 1877 годов.

Фактическое проявление деятельности киевского кружка было в означенные годы - устная пропаганда в среде народа, заводских и фабричных рабочих, распространение преступных изданий между ними, для чего члены бродили по губернии в простонародных костюмах с фальшивыми паспортами и поступали на работы, во время производства которых и вели пропаганду. На берегу реки Днепра около Киева собирались до 300 человек рабочих, слушавших лекции и примкнувших сочувственно к кружку.

1877 год был годом затишья в революционной среде.

В 1878 году революционеры, по освобождении лиц, привлеченных к процессу о 193-х, уже перешли к активным действиям, убийствам и ознаменовали деятельность свою следующими, выдававшимися из ряда обыкновенных преступлений злодействами, в которых почин и непосредственное участие принадлежат всецело киевским революционным деятелям.

1 февраля 1878 года в г. Ростове-на-Дону был зверски убит, или скорее застрелен на улице города, солдатский сын Аким Никонов; дознанием было установлено, что главными виновниками этого убийства, совершенного с политическою целью, было два лица, именовавшиеся Иваном Петровичем и Генрихом Карловичем, но кто именно они были и где находятся - обнаружено не было дознанием, произведенным в месте совершения преступления, т.е. в Ростове. Обстоятельства к обнаружению этих убийц, принадлежавших к киевской революционной партии, были следующие: некто Иван Петрович, приехав в Ростов и проживая там еще до убийства Никонова, называл себя слесарем и говорил, что он поступит на завод Фронштейна; когда же убийство Никонова совершилось, то вскоре было получено письмо, на заводе Фронштейна, из Киева со штемпелем 8 февраля на имя Ивана Петровича, а так как такого имени на заводе не оказалось и не было ранее в течение 2-х лет, то весьма основательно было предположено, что это письмо было адресовано именно убийце Никонова, имевшему в виду поступить на завод, а потому письмо было вскрыто и препровождено в Киев к предместнику моему г. М. Павлову для установления почерка, но почерк тогда установлен не был, а письмо возвращено в Ростов, откуда вместе с законченным дознанием поступило в Министерство юстиции. Затем в октябре 1878 года дело это препровождено было киевскому губернскому прокурору ввиду кажущегося тождества примет Ивана Петровича с одним из деятелей по Чигиринскому делу. Губернский прокурор дело это препроводил мне. Когда дело было рассмотрено в подробностях при вверенном мне управлении, то было замечено, что находящаяся в конце письма фраза: "Сестры твои здоровы, у Саши ребенок умер", может повести за собою открытие убийцы, т.е., вдумываясь в эту фразу, можно было прийти к заключению, что у убийцы Ивана Петровича в Киеве (письмо было из Киева) есть сестры, что одну из них зовут Александрою, что у нее умер ребенок перед написанием письма. При этом было обращено внимание на то, что письмо было писано женщиною, находящеюся в очень близких отношениях с убийцей, так как письмо было на "ты". С этой стороны и были начаты розыски в Киеве. Прежде всего были затребованы из киевской консистории сведения обо всех умерших детях в Киеве с 1 января по 8 февраля 1878 года - по день написания письма. Из доставленных таким образом сведений о 164 умерших детях было обращено внимание на матерей с именами Александра, а из числа последних на тех, кто имеет братьев и сестер; таким образом расследование установило, что у дворянки Александры Ивичевич (девица) есть родная и двоюродная сестра, с которой она проживала в Киеве, что у нее есть два брата Иван и Игнат Ивичевич и что первый именовался слесарем, что у Александры Ивичевич умер сын Евгений 31 января, погребенный 1 февраля 1878 года. Такое совпадение усилило энергию в розысках в Киеве - и дальнейшими расспросами было установлено, что Иван Ивичевич именно ездил в Ростов в период убийства Никонова и что он подходил вполне под приметы именовавшегося Иваном Петровичем; любовная связь Ивичевича была обнаружена с девицей Евгениею Калиновской, с которой был на "ты", а письмо и было подписано начальною буквою имени Калиновской, то есть буквою Е.; добыт был почерк Калиновской и сличен экспертами, которые признали тождество ее почерка с почерком письма, полученного в Ростове на имя Ивана Петровича; после чего уже не могло быть сомнения, что Иван Ивичевич был убийцею Никонова. Иван Ивичевич 11 февраля 1879 года при взятии в г. Киеве тайной типографии участвовал в вооруженном сопротивлении, получил три раны в грудь и через несколько дней умер в больнице от нанесенных ему ран. Этот же Ивичевич участвовал и в деле покушения на жизнь товарища прокурора Котляревского в Киеве. Сообщником Ивичевича по убийству Никонова был тоже киевский революционный деятель, прусский подданный Людвиг Брантнер, живший в Ростове под именем Генриха Карловича. Брантнер также участвовал в вооруженном сопротивлении 11 февраля 1879 года при взятии тайной типографии, получил три раны, был излечен от ран и повешен 14 мая 1879 года в Киеве.