Энди слушал охи и ахи Лори, а когда она наконец отступила назад, чтобы полюбоваться своей работой, он не нашелся, что сказать. Энди подумал, что теперь при взгляде на рождественское дерево он всегда будет вспоминать ту искреннюю радость и то восхищение, какие засияли на лице Лори, когда он зажег огни на ее елочке.

Если Всевышний послал его на помощь этой девушке, то почему не подсказал ему, как действовать? Что будет, если ему не удастся помочь ей? — размышлял Энди, подруливая к родительскому дому.

— Привет, сынок! Эй, что это с тобой? — спросила Вероника Макалистер, распахнув дверь перед Энди. — Ты выглядишь мрачнее тучи.

— А я и в самом деле мрачнее тучи, — проворчал он.

Вероника чмокнула сына в щеку и взяла у него пальто.

— Так что стряслось?

— Все из-за того дела, о котором я тебе рассказывал, — отмахнулся он.

— Ты же мне так ничего и не рассказал, — сухо возразила Вероника, когда они вошли в теплую, пахнущую пряностями кухню.

Энди повел носом.

— Ага, ты делала пряничных человечков.

— Солдатиков, — поправила она, с гордостью показывая мастерски приготовленных вояк. — Это для Майкла и Кевина. Они наверняка будут визжать от восторга.

— Я бы тоже не отказался от такого, — улыбнулся Энди.

Вероника покачала головой.

— Нет уж, возьми-ка лучше вот это. — И мать налила ему стаканчик коктейля из взбитого яичного желтка с ромом. — Ну так что за проблемы у тебя с твоим новым делом? — Голубые глаза женщины потемнели, когда Энди рассказывал ей о Лори и Крис. — О, Боже, — вымолвила она, когда он закончил свое повествование.

— Что значит «О, Боже»?

— Пойдем развешивать зелень, — вместо ответа сказала Вероника. Она встала и вышла из кухни.

— Ты даже никак не прокомментируешь мой рассказ? — спросил Энди, следуя за ней по пятам.

— Я думаю, ты не придешь в восторг от того, что я скажу тебе, — сказала она и поджала губы.

Энди взял протянутый ему конец зеленой гирлянды.

— Все же попробуй, скажи хоть что-нибудь, — сказал он спустя некоторое время.

— Во-первых, я думаю, тебе не следовало бы заниматься проблемами этой девушки.

Мать была права. Ему не понравилось ее мнение.

— Почему? — спросил он.

— То, что ты рассказал мне, вероятнее всего, сильно раздует пресса. Подумать только! Ребенок, подкинутый под дверь в канун Рождества! А с твоими притязаниями на получение новой судейской должности… — Вероника замолчала, предоставляя сыну самому додумать эту мысль.

Энди прикрепил конец зеленой пряди под потолком, затем приспустил ее вдоль стены и снова приподнял к потолку.

— А что я, собственно, теряю? Я же говорил тебе, как прошел обед. Вполне вероятно, что губернатор исключит меня из числа кандидатов… А если я выиграю это дело, то создам себе благоприятную рекламу. Губернатор, по-моему, ценит мнение общественности.

Вероника протянула ему следующую гирлянду.

— А если ты проиграешь процесс? Реклама окажется неблагоприятной?

— Как несчастный подкидыш может стать плохой рекламой?

— Очень просто. Если твою подопечную сочтут неподходящей приемной матерью, то тебя, раз ты взялся защищать ее интересы, губернатор сочтет глупцом.

— Лори очень полюбила этого ребенка…

— Вот это уже другая проблема. Ты же мне не все рассказал, правда? Ты сам лично заинтересован в этом деле. Вот в чем суть.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты должен передать это дело Мелани или своему отцу.

— Почему?

— Потому что ты становишься ее защитником. В обыкновенном процессе бурный личный интерес исключен. А в твоем случае ты видишь только общую картину душевных переживаний клиентки, а потому можешь упустить другие важные детали.

— А почему, собственно, ты так реши…

— Господи, да разве ты сидел когда-нибудь с ребенком своего клиента?

— Я же говорил тебе, что Лори не имеет представления об уходе за младенцем. У нее нет…

— Вот именно. А если еще найдутся желающие усыновить этого младенца? Ведь суд отдаст предпочтение тому, кто знает, как обращаться с малышами. Эндрю, ты поставил на кон свою карьеру. И жизнь девочки.

— Нет. — Энди почему-то ощущал себя тринадцатилетним подростком, защищающим свои права перед родителями. — Мы хотим найти мать малышки. Добиться честного усыновления.

— О. Ты хочешь убедить явно безответственную женщину в том, чтобы она честно отдала своего ребенка другой женщине, которая толком-то и не знает, что ей делать с этим малышом.

Энди шумно вздохнул. Хватит защищаться. Здесь нужна другая тактика.

— Ну-ка скажи, мама, то, что ты всегда любишь повторять. В чем больше всего нуждается ребенок?

— В любви, — без колебаний ответила мать.

— Вот именно. Лори, конечно, нужна книга или консультация о том, как-ухаживать-за-младенцем-и-воспитывать-ребенка. Но если бы ты только увидела ее с…

— С удовольствием. Привези ее сюда на Рождество, — перебила его мать.

Предложение Вероники поначалу ошеломило Энди. Почему он сам до этого не додумался? Где же Крис может получить столько тепла и любви, как не здесь? А Лори многому здесь научится.

Чтобы в чем-то убедиться, нужно увидеть это собственными глазами. Если его мать, отец и сестры познакомятся с Лори, то поймут, почему он так уверен в том, что эта девушка заслуживает право стать опекуном или приемной матерью Крис. Они сумеют оценить ее человеческие качества по справедливости и объективно. Не зря ведь его семью так высоко ценят в судейских кругах.

Именно здесь, в этом доме, Лори почувствует, что такое праздник Рождества. Ей это так необходимо! И когда-нибудь сама устроит такое же милое Рождество для парочки своих детишек…

Энди обнял мать и поцеловал в кончик носа.

— Спасибо, мам.

Вероника подозрительно взглянула на сына.

— Рада оказаться тебе полезной. Но все же правильней было бы передать это дело Мелани. Так лучше и для тебя, и для…

— Лори, — напомнил Энди. Им вдруг овладело непонятное раздражение, то ли из-за того, что Вероника забыла имя Лори, то ли потому, что она настаивала на передаче дела его сестре. — Посмотрим. — Он взглянул на часы: поскорее бы вернуться в квартирку Лори, проверить, как они там… — Давай-ка гирлянду, мам. Пора бы закончить с этим.

Кто же все-таки мать Крис? — в панике размышляла Лори. Кто и почему именно ей подкинул ребенка?

— Я должна знать ее, — простонала девушка, пряча лицо в ладонях. Вчера она сказала Энди, что сможет найти эту женщину. Тогда она была уверена в этом. А сегодня уже склонялась к тому, что прав был именно он. Ребенка оставили около ее двери, просто чтобы уберечь от холода. Ведь ее квартира — крайняя на площадке…

В дверь позвонили. Она впустила Энди и приложила палец к губам.

— Она еще спит? — громко спросил Энди.

— Да, — прошептала девушка.

— Лори, нет нужды ходить на цыпочках и говорить шепотом, когда ребенок спит; если сон у него спокойный, ничто его не разбудит.

В этот момент послышался плач Крис.

— Ты же хочешь, чтобы она спала сегодня ночью? — спросил Энди, следуя за Лори в комнату.

— О, да, — умоляющим голосом отозвалась она.

— Тогда Крис давно пора бы проснуться, а то ночью ей спать не захочется.

Энди наблюдал, как Лори меняет подгузник малышке, и удовлетворенно заметил, что она уже вполне ловко справляется с этим.

— Как ты спала, солнышко? — пропела девушка.

— А сама ты спала? — поинтересовался он.

Лори покачала головой.

— Я пыталась. Но у меня ничего не вышло. Мысли покоя не дают. — Состояние усталости, наверное, не проходит, когда у тебя маленький ребенок, подумала девушка. Она обернулась к Энди. Так хотелось опереться на его плечо и отдохнуть…

Наверное, он прочел ее мысли. Потому что вдруг обнял ее за плечи, и они пошли через холл вместе. Девушка невольно улыбнулась, когда они уткнулись в стенку. Дальше идти было некуда.

Взгляд Энди скользнул с глаз Лори на ее губы. Его обычная улыбка стала вдруг напряженной. Лори изумленно наблюдала за ним. Рука Энди скользнула вверх по ее руке, коснулась плеча, шеи… Это было так приятно! Они бы, наверное, простояли здесь целую вечность, если бы Крис не подала голос, напомнив о себе.