— Я пишу! Пишу всё, но, пожалуйста, извольте снять свои «спецухи» и одеть кремовые рубашки. Подходит наша очередь обедать. В непотребном виде старпом в кают-компанию не допустит, — уже на ходу, удаляясь, посоветовал Новиков.

Обедали молча. В выгородке во втором отсеке по правому борту корабля размещался командирский столик на 4 места. За прерванным узким проходом, стол продолжался, за которым были втиснуты ещё десяток откидных кресел. У носовой стенки выгородки, с лючком ведущим в буфет — раздаточную, стоял зиловский холодильник — вот и вся кают-компания. Кормовая зеркальная стенка выгородки, из которой будто произрастал командирский столик, создавала некую иллюзию простора. Сверху на кронштейнах подволока кают-компании были подвешены секции мощных светильников, которые включались, когда помещение использовалось в качестве хирургической операционной.

По левому борту 2 отсека, по типу купейного вагона размещались каюты офицерского состава. Внизу, перекрытые жилой палубой, тесно прижавшись друг к другу при помощи специальной расклинки, в аккумуляторной яме стояли огромные баки аккумуляторной батареи с батарейными автоматами, измерительными приборами и другой электрической начинкой.

Обед был вкусным. Незатейливое меню представляло некоторый выбор калорийных блюд, которые оперативно подавали чистенькие в белых курточках вестовые.

Старший помощник командира проглатывал пищу торопливо, явно «не углубляясь» во вкусовые качества обеда. Далее по суточному плану предстояла отработка экипажем сложных упражнений по управлению подводной лодкой при заклинке рулей, поступлении воды внутрь прочного корпуса через пробоины, пожарах и неблагоприятной радиационной обстановке. Никому не хотелось тонуть, на полном ходу корабля врезаться в грунт дна моря, да и гореть по настоящему особого желания ни у кого не было. Вот и болела голова у капитана 2 ранга Баклашова, как бы получше и качественней подготовить подводников, чтобы это несчастье не произошло с ними фактически.

Баклашов, чернявый крепыш с крупной головой и увесистыми кулаками бывшего боксёра, имел характер решительный. Он добивался, чтобы экипаж не только знал теоретически как, но и практически умел бороться за живучесть корабля и свою жизнь.

В связи с тем, что под водой предстояло плавать более суток, то по всем правилам были задействованы системы регенерации и очистки воздуха. Дышать стало легче.

По отсекам и боевым частям были розданы оперативные вводные, согласно которых должны развиваться учебные аварийные события и ситуации.

По приказу командира мощность реакторов была поднята до 60 % и невидимые потоки нейтронов в цепной регулируемой реакции выбивали из ядер урана кванты энергии. В герметичном замкнутом пространстве первого контура под большим давлением мощные центробежные насосы гоняли бидисциллят. В пылающем высокотемпературном аду ядерной реакции вода, омывая тепловыделяющие элементы (ТВЭлы), отбирала у них тепло. Далее, пройдя через парогенераторы, энергетический бидисциллят первого контура это тепло отдавал и возвращался на повторный цикл в реактор. В парогенераторах тепло передавалось второму контуру и в виде перегретого сухого пара поступало на ступенчатые лопатки турбин, раскручивая их. Сработанный пар, поступал в главные конденсатора и там, превратившись в конденсат бидистиллята, подхватывался насосами и замыкая цикл, опять подавался в парогенераторы. Турбины раскручивали турбогенераторы, которые вырабатывали электроэнергию и питали все потребители корабля — это турбогенераторный режим использования ГЭУ побортно.

Для использования главной энергетической установки (ГЭУ) в режиме ГТЗА необходимо было подготовить (прогреть) турбины переднего и заднего хода. ГТЗА — главный турбозубчатый агрегат соединял турбину с гребным валом корабля. В режиме ГТЗА турбины побортно через турбозубчатые агрегаты вращали гребные винты корабля посредством вращения гребных валов. Сила сопротивления вращательному движению винтов давила на их лопасти и далее через главный упорный подшипник разгоняла корабль до заданной скорости движения в воде моря. Кроме того, через систему магистральных трубопроводов и агрегатов, бортовые силовые установки могли работать в перекрёстных режимах использования, обеспечивая резервирование и широкий манёвр схемами их эксплуатации.

В качестве резервных источников электропитания служили два дизельгенератора и аккумуляторная батарея. Ход корабля при этом обеспечивался двумя электромоторами при отключённых ГТЗА.

Управление ГЭУ осуществлялось со специального пульта вахтенными операторами — управленцами. Режимы использования ГЭУ и скорости хода ракетного крейсера задавались командиром из центрального поста.

Слаженность работы всего экипажа при штатном и аварийном использовании оружия и технических средств, поступлениях воды внутрь прочного корпуса, пожарах и радиоактивной опасности отрабатывалась на выходах в море в соответствии с методикой специального курса боевой подготовки атомных подводных лодок.

Разнообразие и массовость количества механизмов, систем приборов, аппаратов, устройств и схем их использования на первых порах подавляли психику человека, попавшего в необычную ситуацию обособленного, замкнутого мира пространства ограниченного прочным корпусом корабля.

Действительно, все площади и объёмы подводного крейсера, длиной корпуса около 120 метров и общей высотой с пятиэтажный дом, перегороженного прочными герметичными переборками, образующими 10 герметичных отсеков, были упакованы донельзя таким огромным количеством техники и оружия, что человек задыхался от безысходности ситуации в попытке найти там своё место.

Знания, полученные каждым моряком по основной специальности, превращались в ничтожно малую величину по сравнению с солидным перечнем смежных специальностей, которые нужно было освоить, чтобы стать подводником. Быть или не быть горе железа с множеством механизмов, напичканных в ней, и группе людей в морской форме, собранных в один экипаж, единым целым под гордым наименованием подводный атомный ракетный крейсер — ставилось в прямую зависимость от профессиональных способностей командования корабля. Именно командованию корабля необходимо было создать рабочий ритм взаимопонимания и поддержки, при котором человек поверил бы в собственные неограниченные возможности хозяина ситуации, решающим все проблемы с течением времени.

Антон настоящим подводником ещё не стал. Его слегка поташнивало и бисеринки пота мелкими росинками проступали на его лбу из-за непредвиденных бросков ускользающей из-под ног палубы. Иногда его сердце самопроизвольно уходило в пятки из-за необычности жизненной обстановки, создаваемой манёврами корабля. Постепенно кажущееся хаотичным море световой и звуковой сигнализации, пляска мечущихся стрелок измерительных приборов, приобретали изначально содержательный смысл, который он научился понимать. За весёлым подмигиванием лампочек сигнализации, плавным скольжением стрелок по градуировкам шкал, он ощущал управляемый корабль, который, доверившись людям, чётко исполнял их волю.

Вот и сейчас послушный корабль, преодолевая сопротивление воды, задрожав всем корпусом, устремился вперёд, развивая скорость до 18 узлов. Экипаж как бы застыл по местам боевой тревоги в ожидании развития дальнейших событий.

Капитан-лейтенант Мясковский Анатолий командир ракетной боевой части и непосредственный начальник Антона, щёлкая тумблерами переговорного устройства, дал команду:

— Осмотреться в отсеке! Проверить и тщательно закрепить всё имущество на штатных местах!

— Сейчас начнётся, — в напряжённой тишине промолвил врач.

— Это уж точно, — согласился с ним Антон. — Держитесь за воздух, ибо земля вскоре станет не надёжной, — осматриваясь по сторонам, добавил он.

— Ничего, перезимуем! — уверенно констатировал Мясковский, поудобней усаживаясь в кресле-вертушке на командном пункте ракетной боевой части.

Сам Мясковский, то ли русский полуеврей, то ли еврейский полурусский своего отца — чистокровного еврея и мать — не менее чистокровную русачку, будучи хорошим сыном чтил и любил. И было за что, ибо воспитали они вполне уравновешенного, несколько флегматичного, в принципе хорошего человека. Но жизнь распорядилась так, что половинчатая принадлежность по национальности, путаясь под ногами, его судьбу всегда склеивала из двух половинок. Не успев стать артиллеристом и переучиться на торпедиста, каким-то непонятным образом он стал ракетчиком.