— Без паспорта не имею права?

— Даже так! — удивился Женька. — Никогда не думал… Ваня, где твой паспорт? Предъяви, пожалуйста. Сам видишь, без него ни в рай, ни в ад не пускают.

Водитель отлично знает — пацан никаких документов не имеет, да и по возрасту не должен их иметь. Что пересилит у бандерши: страстное желание выпотрошить кошелек младенца или боязнь понести наказание за растление малолетних? Если возобладает жадность, ребенка так затрахают, что он закается впредь иметь дело со слабым полом. Если — боязнь, придется уезжать ни с чем.

— Я… оставил его дома, — пролепетал Иван, глядя на переходящих дорогу старичков.

— Девочки, отбой!

Дама повелительно взмахнула пухлой ручкой. «Передовой отряд» мигом потерял интерес к несостоятельным клиентам, девицы возвратились на насест, то есть, на скамейку и дружно захихикали.

— В таком случае, валите отсюда! Оба валите! И быстро, пока я не обозлилась. Не мешайте настоящим клиентам.

Качки-охранники перемесились ближе к машине. Если «козлы» сами не покинут сквер, придется удалить их силой.

— Значит, вы обслуживаете только имеющих паспорт и регистрацию? Может, вам еще показать удостоверение о воинской службе?

— Класть я хотела на отношение к военкоматам! А вот на статью о совращении несовершеннолетних не положишь. Исполнится твоему малолетке восемнадцать лет — приезжайте, обслужим вне очереди.. А сейчас — вон, не мешайте работать!

Женька хотел еще потрепаться, подергать сутенершу за изношенные нервишки. Мешает угрожающее поведение качков и умоляющий взгляд хозяина.

— Хватит, Жень, поехали… Прошу…

Ну, если гордый и самолюбивый пацан просит, отказать ему просто невозможно. Похоже, Иван достиг крайней точки кипения, когда вешаются или бросаются под колеса машины.

— Ладно, если просишь — поехали… До приятной встречи, мадам! Жаль нет времени освидетельствовать ваше декольте. Вдруг там, вместо женской принадлежности — стандартный силоконовый муляж из магазина «Интим».

Женька любил банковать: завершая беседу, ставить точку, продолжая — двоеточие. Последнее слово всегда оставалось за ним.

Остро заточенная, пропитанная ядом стрелка пробила закаленное сердце дамы, она заорала в полную силу. Что-то из базарного лексикона, с упоминанием таких подробностей мужского организма, что девицы на скамейке перестали шептаться и хихикать, а качки бросились к легковушке — защищать честь и достоинство хозяйки. Пришлось уносить ноги. Применительно к Женьке — дорогостоящие протезы.

Иван переживал. Подумать только, он, наследник видного предпринимателя, почти олигарха, чуть не утонул в гнилом, дурно пахнувшем болоте. Представил себя голым, беззащитным, над которым нависла, тоже нагая, проститутка. Господи, да как же он решился, как посмотрит в глаза матери?

— Баран! — рассерженной змеей шипел Женька. — Надумал клеить телок на улице!

— Сам же привез, — виновато отбивался пацан.

— Я? А что было делать, когда ты кипел перегретым котлом? Только сбросить пар через предохранительный клапан. Впредь, когда приспичит, обращайся в приличное заведение.

— А разве есть приличные бордели?

Резонный вопрос Женька, как обычно, не расслышал. Помотал стриженной и напомаженной головой, будто в ней завелась какая-то позорная живность. Он вообще обладал уникальной способностью при необходимости глохнуть. О существовании борделей для несовершеннолетних, он слышал от друзей-водителей. Цены там аховые, но обслуживают по первому разряду — трудятся опытные, знающие анатомию и физиологию детей, профессионалки.

Вот только сообщать адреса «детских садов» Ивану он не собирается.

— Куда прикажете рулить, мистер-синьор?

Странный вопрос! Будто у Ивана имеется не один дом, а множество.

— За город. К маме…

Ольга Сергеевна тоже думала о сыне. Растет мальчик, мужает, скоро, очень скоро, он станет юношей, потом — самостоятельным мужчиной. Что ожидает его впереди? Блестящее будущее богатого предпринимателя или скучное прозябание бездельника? Найдет ли он себе пару или останется одиноким? Простит ли мать, вышедшую замуж за любимого человека, или затаит в душе детскую ревность?

Множество вопросов, на которые не стазу найдешь ответы.

В последнее время кто-то интересуется время провождением президента «Империи». Выйдет из офиса — возле под»езда стоит незнакомая легковушка багрово красного цвета. Кажется, «опель-кадет». Водителя за тонированными стеклами не разглядеть, но он представляется хищным зверем, выслеживающим очередную жертву. А вчера все тот же «кадет» ехал за президентским «мерседесом», не обгоняя и не отставая.

Начальник службы безопасности приставил к ней охрану — двух парней. Хорошие ребята, старательные, один — за рулем, второй — рядом с ней на заднем сидении. Но разве самые опытные охранники способны предотвратить покушение? Никонова расстреляли вместе с телохранителем, а машину Федорчука взорвали, как только он сел в нее.

Боязнь — скверное чувство, унижающее достоинство человека, но оно присуще всем без исключения, особенно — женщинам. Ольга Сергеевна уговаривала себя не бояться, пересилить страх. Вдруг за рулем преследующего ее «кадета» сидит поклонник, который не решается признаться. Просто любуется женской красотой и мечтает познакомиться.

Глупости лезут в голову. Какой там поклонник, откуда он взялся? Нет никаких слежек — просто случайное совпадение или разгулявшаяся фантазия шаловливого мозга…

Если ей суждено умереть — застрелят или взорвут — Лавруша не оставит Ивана, воспитает, выведет в люди. Он сильный и бесстрашный, на него можно положиться…

В этот вечер Кирсанова приехала в коттедж довольно поздно — в одиннадцать. Отпустила телохранителей, загнала машину на участок. Сейчас ее встретит Лиза, они примут душ, почаевничают, посудачат о Лавре и о сыновьях — ее и Федора Павловича.

Окна — темные. Значит, в доме никого нет — ни Лизы, ни Ивана. Что касается Лизы — понятно, она мечется между деревенской избой Санчо и Клавдии, кирсановским жильем и ремонтируемой городской квартирой Феденьки. Ободрит тоскующую в одиночестве Клаву, приготовит еду в коттедже, уберется у Лавра. Откуда только у нее силы берутся?

Огорченно вздохнув, Ольга Сергеевна достала из сумочки ключи и пошла к подъезду. Ничего не поделаешь, предстоит тоскливое одиночество. Примет душ, поужинает и позвонит по мобильнику сыну. Вдруг он согласится приехать к ней?

Загорелся плафон над дверью, ключ легко вошел в скважину.

Вдруг кто-то сжала ее руку. Сильно, до боли. Кирсанова обернулась и увидела страшную маску с приклепанными по бокам желто-белыми полосами.

— Кто вы? Что вам нужно от меня?

Старалась говорить максимально спокойно и уверенно, но непослушное сердце так застучало, что заболели ребра.

Насильник или грабитель не испугался, в черных глазницах маски полыхнул дьявольский огонь.

— Ничего не нужно, просто побазарим.

Бандитское словечко «побазарим» немного успокоило. Значит, не киллер и не маньяк. Убийцы стреляют без лишних слов, маньяки набрасываются на женщин, сдирая с них одежду.

— Отпустите, больно.

Мужчина не отпустил, наоборот, сжал руку сильней. Останутся синяки, их не сразу удалишь, подумала Кирсанова, будто главная сейчас для нее опасность именно — синяки.

— Вниз, пожалуйста. Только не делай резких движений, я слишком возбужден, могу сорваться.

Завуалированная угроза или жалоба на состоянии здоровья? Наверно, все таки — угроза. Придется вести себя с достоинством, но не раздражать явно ненормального мужика. Авось, обойдется.

— Иди за мной! — приказал голос из под маски. — Неподалеку есть довольно приятная роща. Если, конечно, ее не превратили в очередную свалку… Знаешь, почему я не хочу базарить в коттедже? Там стены угнетают чужой аурой… Не люблю. На природе лучше. Спокойней.

Ольга Сергеевна знает и любит этот березовый лесок. Когда приезжает Лавр, они с удовольствием прогуливаются по нему, дышат свежим воздухом. И — говорят, говорят! О будущей семейной жизни, о сыновьях, о прошлом и будущем.