Что он теряет, если согласится? Ровным счетом ничего.

— Можно поинтересоваться, Михаил Ильич, чем вы руководствуетесь, делая столь рискованное предложение? В чем ваш интерес? Ведь в наше время без интереса никто даже не сморкнется.

Резников пожал пухлыми плечами, насмешливо улыбнулся. Скорей всего, в свой адрес.

— Сам не знаю. Либо по причине неожиданной симпатии, либо такой же неожиданной антипатии. Иногда, очень редко, я позволяю себе подобную роскошь.

— Зачем? — не унимался Лавриков, отлично понимая тщетность своих попыток «расколоть» профессионального адвоката. — Должна же быть какая-нибудь причина?

— Наверно, имеется. Ну, хоть как-то поддерживать уважение к себе. И самому, и — окружающим. Или это теперь не обязательно?

— Теперь, как и всегда… Спасибо. Когда можно позвонить?

Адвокат задумался — перебирал свои планы и встречи. Когда навестить следственный изолятор, побеседовать с подзащитными? Когда его дежурство в коллегии? Поездка на дачу к жене и детям?

— Желательно, поскорей. Завтра мне предстоит выезд в Ногинск. Лучше сегодня вечером… Извините, господин Лавриков, тороплюсь. До встречи!

Ездил Резников на «вольво» последней модели. Ничего удивительного— известный адвокат, получающий за свои услуги огромные гонорары. Вот только помогать Лаврикову согласился как бы в кредит.

Усевшись в салон легковушки, Михаил Ильич положил на пассажирское сидение кожаную папку, хлопнул по нее ладонью. Завел двигатель, весело помахал пухлой ручкой и уехал.

Федечка проводил взглядом машину адвоката, направился было к своей и… остановился.

Из магазина вышел Иван. Оглядел площадку заполненную машинами, обошел взглядом будущего родственника. Будто постеснялся подойти, сделал вид — не заметил.

Странное поведение, насторожился Лавриков. Вообще-то, нет ничего странного, после ссоры Кирсанов резко изменился. Ради бога, никаких претензий: не хочет общаться, отворачивает глупую башку — его проблемы, опомнится, включит извилины — извинится. Так было не раз.

И еще одно удивило Лаврикова. За время, прошедшее после выхода из офиса, Иван мог трижды изучить любимый кондитерский отдел, перепробовать все конфеты, полакомиться леденцами и печеньем. Соответственно, успокоиться. Где он болтался?

Он не знал, что Кирсанова остановил бывший охранник компании, теперь — сторож на парковке супермаркета. Отвел в сторону малопосещаемого отдела галантереи.

— В ресторане соскучились, — таинственно прошептал он. — Беспокоятся.

Не переставая говорить, Олег увлек Ивана в пустующий отдел рекламы. С уважением вспоминал строгого, но справедливого хозяина ресторана. Сладко улыбаясь, «рисовал» кокетливую китаяночку, почему-то окающую по волжски. О поваре-кудеснике Шао Ли, изготавливающем удивительно вкусные блюда из морепродуктов. О новом аквариуме, из которого живые рыбы сами собой прыгают на сковороды.

Главная тема — уважение, которое испытывают все сотрудники и сотрудницы ресторана к умному, не по годам развитому мальчику. Не зря ведь ему торжественно вручили карту постоянного гостя.

Иван слушал и недоумевал. Почему доверили недавнему охраннику, сидевшему в проходной, пригласить его посетить ресторан? Почему не позвонили на мобильник? Что кроется за всем этим?

Впрочем, нет ничего загадочного, тем более — предосудительного. Узнали, что почетный гость ресторана часто бывает в офисе «Империи», вот и попросили Олега напомнить ему о существовании китайско-японского заведения. Почему сами не позвонили? Очень просто — решили не докучать бизнесмену, не отрывать его от важных дел.

Иван размышлял и… радовался.

Любому человеку приятно слушать восхваления в свой адрес, мальчишке, почти ребенку — приятно вдвойне. Зря мама считает его по-детски наивным, пока не разбирающимся в жизни, поучает на каждом шагу. А этот парень изобретает такие хвалебные эпитеты — голова кружится.

— Мы понимаем, — Олег перешел от возвышенной поэзии к приземленной прозе. — Вы — бизнесмен, у вас — множество обязанностей по руководству огромной компанией, для увеселений нет времени… И все же, умоляем посетить наше скромное заведение. Вас ожидает множество приятных сюрпризов. Приходите, не пожалеете!… Вот только постричься не мешает. Не зря в народе говорят: встречают по одежке…

— Постараюсь, — солидно пообещал Иван, пропустив мимо ушей обидный намек на свою внешность. — Сейчас не могу — занят.

Посещать ресторан, в котором он познакомился со странным господином, который представился другом его отца, Кирсанов не собирался. В памяти засело посещение дома Евгения Николаевича, откуда ему пришлось уносить ноги.

И вот — новое приглашение…

Собеседник вежливо поблагодарил и перешел к заключительному этапу разговора. Соответственно изменился тон — от возвышенного к деловому. Будто Иван своим согласием подписал обязательство о сотрудничестве и превратился в платного агента.

Посыпались вопросы. Чем сегодня занимался в офисе, о чем говорили в президентском кабинете, почему господин Хомченко вышел из него в сопровождении охранника? Какие планы на ближайшее будущее у госпожи Кирсановой?

В лавине вопросов нет ничего опасного. Любопытство присуще не только женщинам, им страдают и мужчины, особенно, стоящие на нижних ступенях иерархической лестницы, не допущенные в высшие круги. Поэтому Иван не стал таиться — рассказал обо всем.

Олег внимательно выслушал исповедь мальца, мысленно выстроил очередное донесение владельцу ресторана, у которого он подрабатывал в качестве информатора. Он ни словом, ни намеком не обмолвился об изменениях, которые произошли в питейном заведении. Захочет хозяин — скажет, а он кто — обычная подневольная шестерка с множеством обязанностей и с минимумом прав.

Азиатский «кабак» покойного, мир его праху, Ессентуки купил Юраш. Со всем содержимым: обстановкой, кухонными машинами и принадлежностями, с многочисленной челядью. Новый хозяин оставил все без изменений. Важный швейцар по прежнему сортировал посетителей: богатых с поклоном провожал в Большой зал, всякую шелупень презрительным кивком направлял в Малый. Метрдотель, по совместительству, торговал героином и опиумом. Кокетливые официанточки умело соблазняли нужных мужиков, для чего в таинственной глубине ресторана отведены две комнаты с постелями, зеркалами, душами и всем необходимым для приятного время провождения. Повара и их помощники ловко работали кухонными ножами и поварешками, при необходимости, с такой же лёгкостью и сноровкой, могли обращаться со стволами.

Всего этого мальчишка не знал и по хитроумному замыслу Юраша знать не должен…

Так и получилось, что Иван задержался в офисе.

Не глядя по сторонам, высоко подняв «облитую сладкой патокой» голову, он с достоинством прошел к своей машине. Усевшись на заднее сидение, захлопнул дверцу. С такой силой — машина задрожала. Раздражение вызвано Федечкой, который с насмешкой глядел на недавнего друга.

— Полегче можно шарашить? — сердито спросил Женька. Он относился к легковушке по-матерински бережно и нежно, любая царапина выводила его из себя. — Если не в настроении — бейся головой о стену.

— Машина, между прочим — моя. Разобью — куплю новую.

Женька не без ехидства покосился на новоявленного олигарха, презрительно сплюнул в открытое окошко. Но от более резкой реакции все же воздержался.

— Тогда понятно… Куда изволите, господин хороший?

Иван показал — вперед, но потом снизошел до немногословного объяснения этого жеста. Вспомнился обидный намек Олега на растрепанную шевелюру. Навещать «салон красоты», расположенный рядом с азиатским рестораном почему-то не хотелось. Увидят официанты или повара — подумают: не терпится почетному гостю отведать престижные блюда, доложат хозяину, посмеются, поехидничают.

— Рули в парикмахерский салон. В самый дорогой и элитный.

— Зачем? Поволочиться за маникюрщицами? Так девок нынче всюду — пруд пруди, недорогих, безотказных. Кинешь пару сотен баксов и балдей на всю катушку. Если «катушка» еще работает…