В 1921 году Эмиль Кио вернулся в Москву и выступал в «Аквариуме» и «Эрмитаже». Два года проработал Кио в провинции, после чего отправился покорять Петроград. Начались гастроли в Народном доме, затем Кио стал работать в дивертисментах — небольших концертах, проводимых перед сеансами в кинотеатрах города. Рассказывают, что в молодости Кио не терпел пустующих кресел: если в кассе оставались непроданные билеты, он скупал их и раздавал мальчишкам.

В 1932 году Кио окончательно расстаётся с эстрадой и переходит в цирк. Он привлёк к работе талантливого режиссёра Арнольда Григорьевича Арнольда, а сам сменил одеяние факира на смокинг, а затем и фрак. Кио первым из иллюзионистов сделал клоунов своими партнёрами по диалогу. Фокусы воспринимались публикой уже не как таинственные, чуть ли не мистические явления, а как весёлые загадки.

Один из ударных номеров Кио назывался «Сжигание женщины». С ним иллюзионист не расставался до последних дней своей жизни. Девушка входила в металлическую клетку, обтянутую специальной бумагой. Затем бумагу поджигали, вспыхивало пламя, а когда оно утихало, металлический каркас оказывался пуст. После представления зрители неделями ломали головы над тем, куда могла исчезнуть девушка. Правда, Кио, чтобы не заставлять людей волноваться, выпускал её на манеж в одном из номеров.

В 1939 году, в связи с двадцатилетием советского цирка, его лучшие мастера были удостоены почётных званий. Эмиль Кио стал заслуженным артистом республики.

С первых же дней войны он даёт представления на площадях, на вокзалах, иногда прямо на перронах для бойцов, уходящих на фронт. Кио и его помощники были частыми гостями в госпиталях. Его коллектив отчислял средства в фонд обороны, давал дополнительные представления, сборы от которых шли в фонд помощи семьям погибших фронтовиков.

После войны Эмиль Кио получил не только полное признание прессы и специалистов цирка. Его имя стало нарицательным. В обиходе люди, желая одобрить ловкость человека или, наоборот, порицая за мошеннические проделки, говорили: «Ну ты Кио!»

Немало зрителей выходило из цирка с твёрдой верой в могущество Кио. К нему за кулисы являлись люди с просьбой излечить их от заикания, запоя или даже «приворожить» любимого. Не обходилось и без курьёзов. Эмиль Теодорович рассказывал, что однажды в его гардеробную явились две зрительницы. Настроены они были весьма воинственно.

«Вы страшный человек! — напустились они на иллюзиониста. — Это же возмутительно! Почему для своих ужасных трюков вы выбираете только женщин? Вы даже распиливаете их на части…»

«Но я мщу за мужчин, которых вы пилите у себя дома», — пытался отшутиться Кио. Агрессивные дамы не успокаивались. Пришлось приоткрыть перед ними кое-какие профессиональные тайны и доказать, что здоровью и жизни его ассистенток опасность не угрожает.

Забавный случай произошёл с Эмилем Теодоровичем в Тбилиси, когда он ехал на такси в цирк. Шофёр, пожилой грузин, узнав его, попросил Кио показать какой-нибудь необыкновенный трюк.

«Хорошо, — согласился иллюзионист, доставая из кармана деньги. — Вы видите у меня в руках бумажный рубль? Так вот, я передаю вам этот рубль, а когда мы подъедем к цирку, вы дадите мне сдачи сто рублей!»

Шофёр нерешительно взял у него рубль, переключил скорость, и машина помчалась. Когда подъехали к цирку, он, словно заворожённый, достал из бумажника сторублёвую ассигнацию и передал Кио. Эмиль Теодорович, взяв «сдачу» и выйдя из машины, направился к окошку водителя, чтобы вернуть лишние деньги. Но тот, видимо, боясь, что его оберут до нитки, поспешил уехать. Потом Кио всё-таки вернул деньги — запомнил номер машины. Однако по городу прошёл слух, что Кио гипнотизирует водителей, выманивая у них по сотне рублей… Завидев иллюзиониста, таксисты мгновенно отъезжали, от греха подальше…

Аттракцион Кио шёл в бешеном ритме. Трюк сменялся трюком — один лучше другого. Эмиль Теодорович говорил: «Публика не должна успевать анализировать. Если появится для этого время, зрители начнут докапываться до секрета. Тут нужны быстрота, темп, ритм. Пусть дома вспоминают и думают».

Одним из самых знаменитых был трюк со львом. На манеж вывозили на колёсиках большую железную клетку, в которую Кио «заключал» ассистентку. Щёлкал запор, клетку на несколько секунд накрывали лёгкой материей, а затем, когда покрывало поднимали, публика видела: вместо ассистентки в клетке мечется громадный лев.

Помимо всего прочего, Эмиль Теодорович умел организовать рекламу своего выступления. Не оставалось ни одной улочки без красочного плаката «Цирк — Кио». Афиши, транспаранты, рекламные щиты, объявления в газетах и по радио — всё это использовал иллюзионист с размахом.

Эмиль Кио любил успех. Он с удовольствием поддерживал легенды о себе. Жил артист на широкую ногу. Все деньги, а зарабатывал он много, тратил легко: одежду шил у самых дорогих портных, обедал в шикарных ресторанах, в гостиницах всегда занимал номера люкс. И поэтому порой за два-три дня до получки он оказывался без денег.

Кио был неоднократно женат. Первая избранница работала с ним партнёршей ещё в начале двадцатых годов. На афишах того времени анонсировалось выступление Эмиля Ренарда и Ольги Кио. Непродолжительность браков с врачом Анфисой Александровной или матерью Эмиля-младшего — ассистенткой Кошерхан Александровной Борукаевой — не мешала Кио говорить о них с благодарностью. Последние двадцать шесть лет своей жизни он прожил с Евгенией Смирновой, в молодости помогавшей ему на арене. Евгения Васильевна родила ему сына Игоря.

В цирке Кио уважали и любили. Он старался помочь всем, не делая различия между конюхом и директором цирка. Мысли Эмиля Теодоровича неизменно бывали заняты цирком. Он не увлекался литературой, почти не ходил в театры и концерты. Но стоило кому-нибудь начать разговор о новом иллюзионном трюке, Кио на глазах преображался.

Директора знали, если на афише имя Кио, сбор обязательно будет полным. Его гастроли во всех городах страны шли с неизменным аншлагом. Десятки людей обращались к Эмилю Теодоровичу перед началом представлений с просьбой «устроить билетик хоть куда-нибудь».

В конце пятидесятых начинаются гастроли Кио по всему миру. Жители Бухареста и Варшавы, Будапешта и Каира, Копенгагена и Лондона часами простаивали в очередях, чтобы увидеть знаменитого советского артиста. У рядовых зрителей его фокусы вызывали изумление, у знатоков — восхищение.

В Румынии успех Кио был таким, что последнее представление пришлось дать на футбольном поле стадиона, вмещавшего семьдесят тысяч зрителей, — и все места были заполнены. Румынская газета «Стягул рошу» писала: «То, что мы увидели, превосходит всё виденное нами в этой области, и, если бы мы не знали, что речь идёт об иллюзии, мы склонны были бы считать Кио волшебником, обладающим сверхъестественной силой. На этот раз Кио дал нам не только иллюзию, но и подлинную уверенность в том, что он большой артист».

В Лондоне Кио пригласил в гости Всемирный клуб магии. Никому не удалось превзойти советского артиста. Слова «Кио. СССР» были вписаны золотыми буквами на самой верхней строчке Доски почёта клуба, перед Гудини, перед другими величайшими иллюзионистами мира.

Триумфально проходили гастроли Эмиля Кио в Дании. Газеты призывали: «Если вы хотите убедиться, что чудеса существуют, идите на гастроли Кио». В заключительный день гастролей советская труппа вышла на арену, и было зачитано постановление Международной ложи артистов варьете и цирка о присуждении Эмилю Кио золотой медали за выдающиеся достижения в области циркового искусства. Публика восторженно аплодировала ему свыше четверти часа, его вызывали более двадцати раз. Сами датчане говорили: «Так мы не приветствуем даже короля!»

В Копенгагене Кио получил перед началом представления записку с дружеской карикатурой на себя. Текст её гласил: «Уважаемый господин Кио! Вы самый популярный артист, который когда-либо гастролировал в Дании. Умоляю, прошу Вас. Два билета на Ваше представление. С уважением, Херлуф Бидструп».