Он не мог понять, как эта девочка могла сделать что-то плохое.

— Ты любишь делать покупки?

— Нет. Я клептоманка, так говорит папа.

— А зачем ты это делаешь?

Она покачала головой.

— Не знаю. Может быть, потому, что мои родители всегда заняты. Почти каждый вечер они уходят из дома, и тогда приходит няня, миссис Родригес, а она все время смотрит телевизор, — Мелисса взглянула в сторону и внезапно сменила тему: — Это была та женщина, которая организует свадьбу Джулии Дарден?

— Да. — Он тяжело вздохнул. — Завтра в три.

— А куда ей пора идти?

Он едва мог поверить, что говорит о своих проблемах с одиннадцатилетним ребенком, но ему надо было с кем-то поделиться, все равно, с кем.

— Репетиция обеда в пять часов, — пробормотал он, думая вслух. — А потом с восьми до одиннадцати будет репетиция приема.

Казалось, его слова возбудили ее интерес.

— В поместье?

Он кивнул.

— На Лонг-Айленде, правильно?

— Да.

Мелисса, казалось, о чем-то раздумывала.

— Я тоже видела снимки Джека Стивенса.

— Некоторые мои приятели думают, что это я их делал.

— И она не верит, что вы не будете фотографировать на свадьбе?

— Думаю, не верит.

Девочка скрестила руки на груди.

— Она хочет знать, кто такой Джек Стивенс?

— Да, для этого она и пришла сюда.

Мелисса вздохнула.

— Да… Я видела фотографии в «Пост», — повторила она. — Хорошие, правда?

Он нахмурился.

— Тебе не следует читать такие газеты.

— Тогда вы не должны продавать им фотографии.

У этой девочки железная логика!

— В последнее время я и не продавал, — сказал он в свое оправдание.

— Но пошли работать к этой леди?

— Я собирался использовать ее, — признался Джимми. — Хотел подобраться поближе, чтобы фотографировать свадьбу.

— Хорошая мысль.

Он искоса взглянул на нее.

— Хм-м. Я думал, ты бросила преступные замашки.

Мелисса хихикнула.

— И не собиралась.

Его глаза округлились.

— Но ты еще слишком мала, чтобы портить себе жизнь!

— Вы тоже рано начали.

— Уже после школы!

— А я не хочу скучать еще пять лет.

— Ты крепкий орешек.

Она улыбнулась ему, и на сердце у него полегчало. От одного взгляда на Мелиссу надежда возродилась в его душе. Он мог бы поклясться, что Мелисса Джонс умеет влиять на людей. Ее глаза всегда сверкали, выдавая шаловливый характер. Вместе с тем она была очень искренней.

В глазах Мелиссы светилось сочувствие. Ему показалось, что в ее взгляде он увидел что-то странное, похожее на вину. Но что, кроме обычных детских проступков, могло заставить Мелиссу Джонс чувствовать угрызения совести?

— Вы хотите жениться на ней?

Шансов на это больше нет, подумал он.

— Хочешь знать правду? Я думал об этом, Мелисса.

— Так пойди и возьми ее, тигр, — сказала она, ударяя его по плечу.

Он не удержался и рассмеялся.

— Не думаю, что она согласится снова быть со мной.

— Никогда не знаешь, если не попробуешь.

— Лучше я сначала посажу тебя в такси.

— Хорошо, — согласилась Мелисса.

Взяв Мелиссу за руку, он встал.

— Ты уверена, что доедешь одна?

— В такси? Конечно.

Джимми поднял руку, и такси сразу остановилось.

— Садись. О! Совсем забыл.

— Что?

— Поздравляю тебя. Твоя фотография признана лучшей.

Мелисса расцвела.

— Спасибо.

— Счастливо доехать.

Она спросила звонким голосом:

— Вы, правда, считаете, что у меня хорошие фотографии?

Он ответил честно:

— Я думаю, тебя ждет большое будущее. Ты уловила нечто особенное, когда снимала родителей. Фотографии бездомного тоже замечательны. А почему он так изменился? — не удержался Джимми.

— Как почему? Он же встретил меня! — Мелисса засмеялась. — Когда я увидела, как он спит под нашей пожарной лестницей, я принесла ему обед. Он сказал, что в ночлежках слишком шумно.

— Твои родители знают об этой дружбе?

Она закатила глаза и сложила губы в гримаску.

— Конечно же, нет! — Сердито взглянув на него, она обратилась к водителю: — Поехали.

Джимми на прощание похлопал по боку машины и прошептал:

— Она же помогла человеку!

А теперь его помощь нужна Эди.

Покрепче взявшись за ручку портфеля, он двинулся в сторону «Невест Большого Яблока».

Эди казалось, что она движется в каком-то густом тумане. На полдороге пришлось побороть желание оглянуться и посмотреть, не идет ли за ней Джимми. Она не хотела, чтобы он шел, поклялась она себе. Она хотела…

Она хотела повернуть время вспять к тому моменту, когда, мечтая о своей романтической судьбе, смотрелась в зеркало в своей спальне, поворачиваясь так и эдак, любуясь новым голубовато-серым платьем, прекрасно облегающим ее фигуру. Она представляла, как загорятся глаза Сета, когда он увидит ее. Она знала, что его рука окажется на ее бедре, когда он будет целовать ее, и им безнадежно захочется заняться любовью, хотя придется ехать в поместье Дарденов. Она предвкушала, как они будут тайком прикасаться друг к другу и целоваться украдкой, а уже следующую ночь проведут вместе, занимаясь любовью снова и снова, повторяя друг другу драгоценные слова: я люблю тебя.

Но оказалось, что он вовсе не Сет.

То, что случилось, ошеломило ее. Она бы все отдала, чтобы продолжать жить в этой фантазии еще один час. Или день. Хотя бы до конца свадьбы Джулии. Зачем она отправилась на встречу с Джимми Делани? И что было бы, если бы она не пошла? Сказал бы ей Сет, кто он? Или стал бы фотографировать свадьбу? Каков его настоящий план? Использовать ее, приблизившись к Дарденам, сделать фотографии и покинуть? Лгал ли он, что его намерения изменились?

Увидев свое агентство, Эди почувствовала облегчение. Она отперла входную дверь и вошла. Слезы давили на ее веки, и она чувствовала, как они опухли.

— Мне нельзя плакать, — пробормотала она.

Еще утром она наложила тени на глаза и нанесла тушь на ресницы. И машина скоро приедет за ней. К тому же у нее еще столько работы! Это великий день для Джулии, но он важен и для Эди — успех поможет расцвету ее бизнеса. Ее горло сжималось, когда взгляд падал на окруженный розами манекен в свадебном платье из белых перьев.

Дверь открылась, и Эди резко повернулась. Внутри у нее все застыло, когда она увидела, что Сет закрывает дверь и направляется прямо к ней. Подойдя, он слегка дотронулся до рукава ее платья.

— Послушай, — хрипло пробормотал он прерывающимся голосом. — Можем мы поговорить еще немножко и все наладить…

Она от изумления открыла рот, и ее снова затопила боль от осознания его предательства.

— И все наладить? — выговорила она. — Конечно, нет. Ты использовал меня… — Она помолчала, с трудом сглотнула и произнесла его настоящее имя: — Джимми. — Потом, быстро вдохнув, добавила: — Я едва могу произнести твое имя. Я привыкла называть тебя Сет. И я так и не знаю, кто же ты на самом деле.

— Нет, ты это знаешь, — попытался он убедить ее, и в его темных глазах она увидела желание быть понятым и прощенным. — Я тот, кто занимался с тобой любовью последние две недели. Это не изменилось, Эди.

— Нет, изменилось, — выдавила она.

Ее взгляд упал на дверь, и она увидела, как темная машина остановилась перед входом. Эди помахала рукой, и водитель вышел из машины, явно собираясь открыть дверь, как только она выйдет из агентства.

Эди смотрела на Джимми, на его прекрасный костюм, изящно подстриженные темные волосы, чисто выбритый подбородок. Час назад она могла бы назвать его старомодным словом «франт», теперь же он был для нее мерзким обманщиком.

— Я занималась любовью с фикцией, — продолжала она с болью в сердце, ощущая, что оно даже может взорваться от той правды, которую она сейчас скажет. — С игрой твоего воображения. С парнем по имени Сет Бишоп, которого даже и на свете-то нет.

— Я есть, Эди, — сказал он тихо, хрипло и слишком уж соблазнительно, взял ее за руку и потянул к себе.