— Арестованная за кражу в магазине и превышение кредита по карточке.

— Но почему она здесь? Как ее зовут?

— Мелисса Джонс.

Эди почувствовала огромное облегчение. Ничего страшного не произошло. Она запаниковала напрасно.

— Здесь ее родители, — объяснила Эди. — Джулия, наверное, просто забыла мне сказать, что их дочку внесли в список гостей. Отец Мелиссы — бывший футболист, теперь спортивный обозреватель, и Лоренцо хорошо его знает.

Джимми проследил за ее взглядом, когда она кивнула в сторону мужчин, толпившихся возле бара. Гости веселились. Папа Мелиссы был в центре.

— А я его знаю, — вдруг сказал Джимми. — Мой папа был болельщиком.

— Тайрон Джонс, — сказала Эди.

— Команда Лоренцо выглядит по-боевому, — заметил Джимми.

— Да, — сказала Эди негромко. — Так и есть. Однако ходят слухи, что им предстоит реорганизация. Они не очень хорошо выступили в последнем сезоне. — Она отвернулась. — Мне пора…

Вспышка фотоаппарата привлекла внимание Эди, и, когда она внимательно присмотрелась, то у нее даже рот открылся от удивления. Мелисса Джонс приподняла скатерть и сфотографировала Джулию Дарден!

Эди не удержалась от смеха.

— Хитрюга! Она, должно быть, делает фотографии для ваших занятий. Цыпленок конкурирует с асами из «Свадеб знаменитостей»!

Когда она взглянула на Джимми, то увидела, что тот с отвращением качает головой.

— Мерзкая маленькая…

Он не договорил. И быстро пошел в ее сторону.

Мелисса оказалась здесь, да еще и фотографировала Джулию! Но зачем? И почему не рассказала ему, что ее пригласили, когда они разговаривали на ступеньках церкви?

Неужели она хотела выудить у него информацию о репетиции приема?

Может быть. Потому что сейчас она выглядела очень виноватой. Увидев, что он приближается, Мелисса снова скрылась под скатертью, закрывшись белой тканью, как занавеской.

— Будто это поможет, — пробормотал он себе под нос.

— Она твоя ученица? — переспросила Эди, догоняя его.

— Да.

Образы приятелей-папарацци проплыли перед его мысленным взором, и, снова взглянув на Эди, он захотел изъять из своей жизни последние годы. Неужели он проводил свои вечера с этими парнями, наливаясь пивом и кидая игрушечные дротики? Неужели он делал это вместе того, чтобы создать семью, как Чес?

Ее голос прозвучал тревожно:

— Что ты собираешься делать?

— Только спросить ее кое о чем, — ответил он, когда они подошли к столу.

Наклонившись, он поднял край скатерти и увидел, как Мелисса ползет назад, одной рукой закрывая фотоаппарат, а другой удерживая большую дамскую сумочку. Он быстро присел на корточки и увидел, что Мелисса каблуком зацепилась за край скатерти.

— Стой, — вскрикнул он испуганно, видя, что она уже тянет за собой скатерть.

Но девочка только сильнее дернулась назад.

— О, нет, — вскрикнула Эди, когда все, что стояло на столе, стремительно поползло к краю.

— Черт возьми! — воскликнул Джимми, хватаясь за скатерть и почти повиснув на ней.

Это не помогло. Ряды аккуратно расположенных десертных вилок, салфеток, подносов с пирожными и стопок фарфоровых тарелок с грохотом посыпались на пол.

Казалось, все произошло сразу. Загремели шаги, засверкали молнии фотовспышек. Музыканты сбились с ритма. Танцующие остановились. Гости зашумели. Мелисса выползла из-под стола и выпрямилась, наступая на черепки. Она выглядела такой напуганной, что сердце Джимми смягчилось. Было видно, что девочка старалась выглядеть как леди, хотя платье было совсем не в ее стиле. Пояс развязался, шпильки торчали из растрепавшихся волос. Она стояла, широко открыв рот. Ее немигающие глаза были огромными, как блюдца.

Эди выглядела такой же напуганной. Быстро повернувшись, Джимми положил руку ей на плечо и легонько сжал.

— Все будет хорошо, не беспокойся.

Эди кивнула.

Но они оба знали, что это не так. Пит Шрайвер уже приближался к ним широкими шагами, а Бриджит и Марли торопились с большим мешком. Опустившись на колени, они начали собирать осколки. Вив и Джо бежали с новой скатертью, чистыми тарелками и вилками. Взглянув вниз, Джимми понял, что наступил на пирожное. Быстро схватив салфетку, он попытался очистить подошву.

— Мелисса?

Он повернулся и увидел, как родители девочки сломя голову несутся к ней. Мама двигалась быстрее папы. Видно было, что они подготовились к приему. Оба были одеты с иголочки. Костюм цвета стали, учитывая высоченный рост отца Мелиссы, был, вероятно, сшит на заказ. Мать в воздушном серебристом платье для коктейля с узенькими бретельками и модным неровным подолом выглядела кокетливо.

— Что ты здесь делаешь, Мелисса? — Мама опустилась на колени, и Мелисса тут же бросилась в ее объятия. — Как ты сюда попала?

Девочка разревелась.

— Я так хотела быть с тобой и с папой. О, мамочка, я так скучала по тебе. Миссис Родригес заснула, и я надела это прекрасное вечернее платье, которое ты купила мне на Пасху. Я нашла приглашение и приехала, чтобы побыть с вами. Мне стало так скучно, когда вы ушли, а Джулия Дарден такая красавица! Я видела ее фотографии в газетах и подумала, что она не будет возражать, если на приеме будет еще один гость. — Мелисса замолчала и хитро улыбнулась. — И я не займу много места, я же ребенок.

Джимми чуть не расхохотался. Выходит, родители не знали, что их дочь здесь! А как легко Мелисса выкрутилась, словно тот переполох, что она только что устроила, ее и не касался. И, главное, все ей поверили! Он взглянул на Эди. Она стояла молча, пожимая плечами. Сейчас было совсем не похоже, что она готова простить его.

Голос Тайрона привлек его внимание.

— Отвечай матери, Мелисса, как ты попала сюда?

— Я привез ее, — раздался голос.

Все повернулись, и Джимми едва мог скрыть замешательство. Перед ним стоял тот самый бездомный парень, которого он видел на фотографиях Мелиссы. Теперь было отчетливо видно, что этот мужчина преобразился за последнюю пару недель. Его ясные голубые глаза были полны жизни.

Тайрон остолбенел от ужаса и, казалось, готов был наброситься на парня.

— А ты кто такой?

— Я Джек Стивенс.

— Джек Стивенс? — завопила Джулия, пробираясь к ним и таща за собой Лоренцо.

Сердце Джимми ушло в пятки. Черт возьми! Он надеялся, что все быстро разойдутся, но теперь… когда этот тип сказал, что его зовут Джек Стивенс…

— Фотограф? — спросил Джимми.

— Это долгая история…

— Но ты же был одет, как бродяга! — Сказав это, Джимми сообразил, что папарацци, да и сам он, тоже иногда одевались, как бродяги. — Значит, это был маскарад?

— Что? — Джек посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Какой маскарад? Я не понимаю. Я действительно бездомный. Зачем бы я притворялся, что ночую на улице…

— Чтобы фотографировать, — перебил Джимми. — Чтобы иметь возможность подобраться ближе к звезде.

Но ему все равно было непонятно, как Джек смог проникнуть в раздевалку Лоренцо. Джулия крикнула:

— Пит! Где Пит Шрайвер? Кто-нибудь позовет Пита?

— Я здесь, — отозвался Пит. — У вас за спиной. Я все внимательно слушаю.

Вспышки фотокамер ослепляли собравшихся.

— Замечательно, — пробормотал Джимми. — Просто великолепно. Послушайте, — он взглянул на Пита. — Можем мы заняться этим где-нибудь в другом месте?

— Да, вы правы. Пройдемте на кухню.

— Я сейчас все объясню, — сказал Джек, направляясь следом за Питом. — Думаю, это просто необходимо. Я хочу сказать, мне очень неудобно из-за всего этого, и я беспокоюсь за Мелиссу…

Тайрон накинулся на него.

— Откуда ты взялся и где познакомился с моей дочерью?

— Ну… — начал Джек, — это долгая история…

Пока они шли на кухню, окружающая их толпа росла, и каждый старался пролезть поближе, чтобы лучше услышать. Джулия с Лоренцо обогнали Беннингов и Джонсов. За ними шел Пит Шрайвер. Джек Стивенс пустился в рассказ о перипетиях своей жизни. Против воли Джимми почувствовал к нему симпатию, особенно когда Джек рассказывал о проблемах, связанных с оплатой медицинских счетов. Когда-то Джимми все это испытал и сам. Когда на глазах Джека Стивенса показались слезы, Джимми понял, что этот человек никому не хотел причинить вред, что бы он ни совершил.