— Вовсе нет, — ухмыльнулся Остин. — Ты даже не подозреваешь, какую оказал ей услугу, подарив набор кистей и красок. Никто, Рут в том числе, еще не знает, что у нее настоящий талант, который очень скоро проявится, и уже через три года ее картины будут выставляться в галереях страны.

Хэнк рухнул в кресло. Нет, оказывается все на самом деле очень даже не просто. Кто бы мог подумать, что подсознание способно создавать такие сложные ситуации. И потом, что с того, что Рут станет известной художницей? Разве это решит возникшие в их отношениях проблемы? Скорее, наоборот. Уже сейчас она не такая, какой была в то время, когда он узнал ее и полюбил. Ему совершенно не нравилась Рут, стремящаяся к полной самостоятельности и желающая делать все, что ей захочется, не считаясь с мнением мужа. Остин прав в одном, она действительно потрясающая женщина.

— Успокойся, — прочитал его мысли Остин.

Он подошел к бару и потрогал один из стоявших там хрустальных графинов. Хэнк отметил про себя, что, если бы перед ним был джин, тот скорее влетел бы в сосуд, чем стал расхаживать по кабинету, дотрагиваясь до находившихся в нем вещей.

— Рут только сейчас становится той личностью, которой ей предначертано быть. Не будь дураком и не становись на ее пути.

— Что же я должен, по-твоему, делать? — скороговоркой пробормотал Хэнк, невольно закрывая глаза, чтобы не видеть стоявшего перед ним друга. — Отказаться от нее и продолжать свою жизнь в одиночестве?

— Тебе не придется от нее отказываться, если ты примиришься с тем, что она такая, какая есть, и не станешь пытаться переделывать ее на свой лад.

— Я и не пытаюсь, с чего ты взял? — запротестовал Хэнк.

— Еще как пытаешься, — ухмыльнулся Остин. — Ты по-настоящему привязан к Рут и детям, но страшно боишься повторения того, что было у тебя в первом браке.

Хэнку стало не по себе: он действительно возлагал большие надежды на первую жену и искренне любил приемную дочь, но жизнь с жестокой непредсказуемостью разбила все его мечты.

— Я вижу, ты не пытаешься что-либо отрицать. Это хорошо. — Остин, заложив руки за спину, расхаживал взад-вперед по кабинету.

— Я не стану отвечать тому, кого здесь нет, — с трудом выговорил Хэнк.

— Рут тоже пыталась уверить себя, что я не существую, — грустно заметил Остин. — Кстати, тебе понравились белые лилии, которые я прислал на вашу свадьбу?

Хэнк побледнел и схватился за сердце.

— Послушай, — вышел из себя Остин. — Мне совершенно безразлично, веришь ты в то, что это я, или нет. Важно другое. Вы с Рут должны наладить отношения. От этого очень многое зависит.

Впервые после смерти друга Хэнк почувствовал, что вот-вот заплачет. Остин прав. Я люблю Рут так, как не любил еще никого и никогда, но боюсь признаться в этом даже себе. Если и на этот раз брак окажется неудачным, это меня убьет.

— Рут сейчас стоит перед входом в театр, что на Пятой авеню, — продолжал Остин, находясь у окна и глядя на вечерние огни огромного города. — В ее руке лишний билет, который она купила, почти не надеясь, что ты придешь. Это твой шанс, Хэнк. Смотри, не упусти его. А теперь прощай.

Буквально на глазах Остин растворился в воздухе.

Хэнк взял пиджак и вышел из кабинета. Не мешкая, он направился к лифту, нажал на кнопку вызова и посмотрел на часы. Десять минут восьмого. Рут действительно говорила ему, что идет в театр. Представления начинаются ровно в восемь. Он успеет. В гостинице Хэнк принял горячий душ, побрился и сменил одежду. Пройдя подземным переходом через торговый центр, он поднялся по ступенькам к театру.

Рут стояла на тротуаре перед входом.

В черном облегающем платье, подчеркивающем фигуру пиджаке и в туфлях на высоких каблуках она была неотразима. Хэнк остановился, пораженный ее красотой.

Рут, по-видимому, почувствовала его взгляд, потому что обернулась.

— Привет, Хэнк, — мягко улыбнулась она.

— Ты действительно хочешь учиться в художественной школе?

— Да, это серьезно, — ответила Рут, и в ее глазах мелькнула тревога.

Взяв жену под руку, Хэнк повел ее к входу в театр.

— Ты выглядишь фантастически! — Он заглянул ей в глаза.

— Спасибо, — с благодарной улыбкой ответила Рут. — Ты тоже сегодня великолепен. Я люблю тебя. — Она прижалась к мужу.

— И я люблю тебя, дорогая, — прошептал ей на ухо Хэнк.

Вместе с толпой зрителей они вошли в театр и сели на свои места, держась за руки. Позже Хэнк так и не мог вспомнить, какой они смотрели спектакль, потому что его внимание и мысли в этот вечер были далеки от происходящего на сцене.

Потом они ужинали в небольшом уютном ресторанчике. Хэнк нервничал, словно во время первого свидания, и все время думал, как отреагирует жена на рассказ о встрече с Остином.

— Знаешь, со мной что-то не в порядке, — наконец признался Хэнк.

— Правда? А что такое? — насторожилась Рут.

— Когда после нашего с тобой разговора я пришел в офис, чтобы успокоиться и зализать в одиночестве раны, там появился… знаешь кто? Остин!

Рут побледнела как полотно. Хэнк видел, что она хотела что-то сказать, но так и не смогла издать ни единого звука.

— Я не хочу сказать, что верю в духов или привидения, — поспешил оправдаться Хэнк.

Рут взяла бокал с вином. Ее рука заметно дрожала. Закрыв глаза, она сделала несколько глотков и, глядя Хэнку прямо в глаза, сказала:

— Я понимаю. Какие могут быть духи.

— Человеческое сознание — непостижимая мощь, — пожал плечами Хэнк.

— Что хотел Остин? — едва слышно спросила она.

— Он прочитал мне целую лекцию о том, как надо жить, и, должен признаться, по существу был прав. Видимо, я подсознательно думал обо всем этом, а он только выразил мои мысли.

— Да, видимо, — прошептала Рут, и Хэнк заметил, как забилась жилка на ее виске. Ему тут же захотелось поцеловать это место.

— Извини меня, Рут. Я вел себя, как последний дурак. — Он откашлялся и поудобнее устроился на стуле. — Я надеялся, что смогу справиться со своими чувствами, но оказалось, они сильнее меня. Все, что есть в этой жизни хорошего, связано с тобой. Ты, Памела, Тони и, конечно, Кэтрин. Никогда не думал, что смогу любить так, как люблю тебя, и мое сердце разрывается от боли.

— Мое тоже, — со слезами на глазах произнесла Рут. — Вся прошлая жизнь была связана с Остином. Мы встретились, поженились, у нас родились дети. Я была счастлива, и, думаю, он тоже. Но вот он умер, а я встретила тебя, и все вдруг очень осложнилось.

Хэнк прижал к губам руку жены и нежно поцеловал. Его охватило радостное чувство — как будто он вернулся в родной дом после долгого отсутствия.

— Дай мне еще один шанс, — попросил Хэнк. — Я эгоист, но способен преодолевать собственные недостатки.

— Смотри только не перестарайся, — засмеялась Рут. — Некоторые из твоих пещерных качеств мне весьма импонируют.

— Например? — удивленно поднял брови Хэнк.

— Например, твое стремление сделать из меня пленницу любви, — прошептала она ему на ухо. И от этого горячего, обжигающего ухо шепота у Хэнка отчаянно забилось сердце.

— Здесь очень душно, — пробормотал он, вытирая лоб платком.

С загадочной и неотразимо прелестной улыбкой Рут, сбросив туфлю, тихонько коснулась под столом его ноги.

— Невероятно жарко, — тихо подтвердила она.

Резким движением Хэнк выхватил бумажник и, остановив проходящего официанта, попросил как можно быстрее рассчитать их. Минуту спустя они были уже на улице.

— В твою гостиницу или мою? — с лукавой улыбкой спросила Рут.

— Какая ближе?

— Кажется, моя.

— Тогда к тебе.

Как только они вошли в номер, Рут исчезла в ванной комнате.

Хэнк мерил шагами комнату, прислушиваясь к доносящимся из ванной звукам воды. Наконец, не выдержав, постучал в дверь.

— Рут?

— Потерпи, дорогой.

Хэнк старался сдержать нарастающее нетерпение. Он позвонил и заказал шампанское, а также попросил принести в номер корзину цветов. И то, и другое было доставлено еще до того, как Рут вышла из ванной. На ней была ночная сорочка из тончайшего шелка, которая так выразительно подчеркивала женские прелести, что Хэнк чуть не задохнулся от охватившего его возбуждения.