— Господи, Эрнест, и ты считаешь это наказанием? — Мейбл в отчаянии принялась мерить шагами комнату, обхватив себя руками за плечи с такой силой, что почувствовала боль. — Но ведь предполагается, что наказание должно предостеречь человека от повторного совершения той же ошибки, разве не так? А ты… ты снова отказываешь мне в простом доверии. Вместо того чтобы как-то наладить наши сложные отношения, первое, что ты делаешь после того, как… как лишаешь меня девственности, — это обвиняешь в мести!.. Нет, Эрни, я не вижу выхода. Наши отношения очень скоро зайдут в тупик.

— Ну и что же я, по-твоему, должен делать? — Эрнест залпом допил шампанское и поставил бокал на столик.

Мейбл остановилась перед ним и посмотрела ему в глаза.

— Опять ты о себе! Ты хоть представляешь, каково мне после всего, что произошло?

— Мне тоже не по себе. Что-то между нами не так, Мейбл.

В комнате повисла напряженная тишина, которая, казалось, будет длиться вечно.

— Мне, наверное, понадобится собственная спальня, — деревянным голосом выдавила она, и ей почудилось, что эти слова были произнесены кем-то другим, чужим человеком, подчинившим себе ее сердце и разум и полностью изгнавшим из ее души теплоту и веру в любовь.

— Нет, — упрямо мотнул головой Эрнест. — Придется подождать, пока суд не вынесет решение в мою пользу. Я же обещал, что буду спать в соседней комнате. Если ты хоть чуточку переживаешь за Эву, пожалуйста, не раскачивай лодку именно сейчас.

Мейбл обреченно вздохнула. Ей казалось, что она разбилась на тысячи мельчайших кусочков и предстоит собрать их воедино, чтобы избежать полного и окончательного разрушения собственной личности.

— Но послушай… откуда они узнают?

— А если спросят Эву? И она по детской наивности расскажет, что ее папочка с мамочкой спят каждый в своей спальне? Легко можно представить, как эта информация подействует на судей… Нет-нет, этот пункт нашего контракта останется в неприкосновенности!

— Да-да, конечно. Эва — вот о чем нам следует думать прежде всего. Я не забыла. — На глаза Мейбл опять навернулись слезы. — Бедная крошка не должна больше страдать, потому что двое взрослых запутались в своих взаимоотношениях.

— Да, хоть что-то у нас определено. Что до остального, не волнуйся, все обойдется. Мне просто придется жить и дальше с ощущением своей вины. Ладно, как-нибудь справимся с этим, верно, дорогая? — Он протянул к ней руку, и это неожиданно заставило сердце Мейбл забиться в радостной надежде. — Пойдем, я приготовлю тебе ванну, а потом мы отправимся ужинать в лучший ресторан города.

Мейбл улыбнулась сквозь слезы, пытаясь совладать с собой. Он явно раскаивался в своем поведении, и ему было жаль ее — в этом не оставалось никаких сомнений.

— Эрни, ты вовсе не обязан развлекать меня, — начала она тихо. — И если честно, то мне менее всего хочется сегодня выходить из дома.

— Ну, тогда я принесу тебе ужин прямо в постель. Включишь телевизор и поешь, — усмехнулся он. — Ты же помнишь: я неплохо готовлю. Хочешь попробовать мою пиццу? — На щеке его дернулся мускул. — Мейбл, милая, ну пожалуйста, улыбнись мне… Наверное, я и впрямь ревнивое чудовище, снедаемое идиотскими подозрениями, полный кретин, но, прошу, прости меня. Я бы многое сейчас отдал, чтобы повернуть время вспять и сделать все по-другому. Вряд ли ты представляла медовый месяц именно таким. Твоим первым мужчиной оказался человек, которого ты не любишь, более того — имеешь полное право презирать…

— Эрни, ну зачем ты так говоришь, — попыталась возразить Мейбл, но Эрнест прервал ее:

— По крайней мере, начиная с этой минуты я стану вести себя по-джентльменски. Клянусь, я до тебя больше не дотронусь. Буду воплощением сдержанности, монахом, давшим обет целомудрия. Вот увидишь.

Эрнест развернулся и направился в ванную. Мейбл услышала, как он включил воду. Он обещает вести себя отныне как вежливый, но абсолютно чужой человек, с тоской подумала она. Как будто не было тех божественных минут близости, которые могли бы связать их на всю жизнь…

Как ни странно, но слабая надежда на то, что им удастся прикидываться на людях, будто они влюблены друг в друга, после ужина у Даниэля и Терезы стала реальностью.

Кузен Мейбл наконец-то закончил отделывать свой дом и вместе с женой пригласил к себе молодоженов. Позвали также и Эрику с ее другом, симпатичным парнем, который учился в университете на одном курсе с ней.

Мейбл с тревогой ожидала назначенной встречи. Смогут ли они с Эрнестом заморочить всем голову? Ведь ее двоюродный брат всем сердцем предан жене — они просто идеальная пара. А тут еще Эрика закрутила роман. Короче, было о чем беспокоиться…

Собираясь на ужин, Мейбл сначала долго «отмокала» в ванне с ароматической солью, потом вымыла голову и приступила к самому ответственному моменту — выбору туалета. После получаса раздумий она выбрала короткое шелковое платье изумрудного цвета, умело подкрасилась и красиво причесала волосы. Затем приступила к репетиции: стоя перед зеркалом, постаралась подобрать соответствующую случаю улыбку, которую необходимо было сохранять весь вечер.

Эрнест надел элегантные светло-серые брюки и дорогую синюю рубашку. Сидя за рулем, он с отрешенным видом смотрел на дорогу, проронив лишь несколько ни к чему не обязывающих фраз по поводу Эвы, с которой осталась миссис Рен.

Первой, кого они увидели, войдя в гостиную, была Кэтрин Кассел. Оказалось, что Даниэль и Кэтрин давно знакомы. Соперница Мейбл выглядела особенно соблазнительно в коротеньком платьице все того же черного цвета. Рядом с ней красовался рослый загорелый мужчина. Однако это не помешало ей весь вечер откровенно флиртовать с Эрнестом.

— Так мило! — радовалась Тереза, обнося гостей после ужина десертом. — Кто бы мог подумать, что вскоре после нашей свадьбы вы с Эрнестом так скоропалительно влюбитесь друг в друга и поженитесь! Да еще и совьете гнездышко поблизости от нас.

— Действительно, кто бы мог подумать! — эхом отозвалась Кэтрин, взглянув на Мейбл, и в ее зеленых глазах промелькнула открытая неприязнь. — Выходит, ты темная лошадка, Эрнест, милый?

— Темнее не бывает, — заверил он, с непроницаемым лицом отпивая бренди.

Эрика и ее друг, извинившись, ушли побродить по саду.

— Ну и как тебе замужняя жизнь, Мейбл? — поинтересовался Даниэль, переводя взгляд с Эрнеста на кузину и, похоже, не замечая возникшего в комнате напряжения. — Говорят, на нашей свадьбе ты всерьез уверяла, что не веришь в любовь. А прошло всего несколько недель — и ты уже миссис Финлей. Как же Эрни удалось заставить тебя передумать?

— Ну-у… — протянула Мейбл, чувствуя себя готовой провалиться сквозь землю от устремленных на нее любопытных взглядов, — он просто пустил в ход свое безграничное обаяние и потрясающую сексапильность.

— И свой счет в банке, да? — невинно подсказала Кэтрин, потягивая кокосовый ликер.

— Конечно, — невозмутимо согласилась Мейбл, решив поддержать сомнительную шутку. — Это был решающий аргумент.

— Мейбл обещала отправить меня в какой-нибудь райский уголок, где никогда не происходит землетрясений, наводнений, оползней, если я устану от экстремальных ситуаций. И я тут же понял, что эта женщина для человека, вроде меня, просто находка, — вставил Эрнест, и она кинула на него благодарный взгляд.

— Должна отметить, — Тереза посмотрела на мужа с нежностью, — вы, мужчины, такие странные! Вам обязательно подавай что-нибудь из ряда вон выходящее. Я, конечно, не хочу сравнить то, чем занимается мой Даниэль, с работой Эрнеста. Но муж явно получал удовольствие, когда устанавливал флюгер на коньке крыши. Наверняка он ощущал себя покорителем горных вершин.

— Охотно верю, — приторно-сладко улыбнулась Кэтрин, и лицо ее приняло откровенно стервозное выражение. — А вот любопытно, кем ощущал себя Эрнест, делая Мейбл предложение? Это при его-то всем известных взглядах на женитьбу… Но тут, конечно, надо учитывать интересы бедной сиротки Эвы. Может, в ней причина?