— Вредная привычка. — Фрэнк взглянул на автомат со сладостями. — Кстати, не хотите ли еще шоколадку?

     — Нет. — И одной достаточно, чтобы она чувствовала себя виноватой. Сколько раз она читала сыновьям лекции о вреде сладостей!

     Несмотря на диплом медбрата, он выказывал явное пристрастие к фасованным соблазнам.

     — Картофельные чипсы?

     Она рассмеялась и покачала головой.

     — Нет. Я думаю, что мы вылетим отсюда прежде голодной смерти, мистер Харриган. Я смогу продержаться до пристойной еды.

     Которую он очень хотел бы ей предложить в каком-нибудь ресторане, подумал Фрэнк. Но прежде нужно навести ясность в некоторых вопросах.

     — Меня никто не называет «мистер Харриган». Кажется, после того, что мы вместе испытали, ты можешь называть меня Фрэнком, Донна.

     Звук собственного имени, отлетевший от его губ, вызвал теплую волну во всем теле, будто чашка горячего кофе морозным утром на аэродроме.

     Ты же не девчонка, одернула себя Донна. Но потом подумала, что, кроме Тони, у нее не было мужчин, значит, по современным стандартам она очень отстает от обычной женщины. Если верить романам. Так что в некотором смысле она пребывает в состоянии шестнадцатилетней девочки, только еще знакомящейся со страстями.

     Причем шестнадцать исполнилось на днях, уточнила Донна, прикидывая малые размеры своего опыта. Затем всплыло воспоминание о похоронах, превративших ее жизнь в сплошной траур.

     Едва-едва шестнадцатилетняя, но, как ни странно, уже очень старая.

     Они еще немного поговорили. Фрэнк выуживал из нее информацию крупицу за крупицей. Ему нравилось, как загораются глаза Донны при упоминании о сыновьях. Впрочем, ему нравилось не только это; даже подумав, Фрэнк не мог обнаружить в ней ни одного изъяна. Никогда прежде он не встречал подобной женщины.

     Что до него, он готов был провести остаток отпуска прямо здесь, на полу аэропорта, разговаривая с ней.

     Но тут к ним подошел пилот:

     — Готов взлететь в любую минуту, когда вы будете готовы, госпожа.

     — Отлично. Пусть объявят посадку.

     Рафферти отправился исполнять приказание, а Донна вздохнула с облегчением. Она встала, проверяя ноги. Когда поднялся и Фрэнк, расстояние между ними вдруг оказалось таким маленьким, что она не смела шевельнуться.

     В легких вдруг совсем не стало воздуха.

     Глаза их встретились и не разлучались долгие мгновения.

     На секунду ей показалось, что он собирается ее поцеловать, и эта мысль была столь же влекущей, сколь и пугающей.

     И в этот момент прозвучало объявление о посадке. Гулкий голос Рафферти сообщил, что самолет готов к взлету. Зал огласился радостным «ура!».

     Фрэнк приблизил лицо к Донне, чтобы быть услышанным.

     — Как раз вовремя, — сказал он. — В разменном автомате уже не осталось мелочи, и выбор сладостей сведен к минимуму.

     — Всегда все как-то улаживается! — оптимистично заверила она, направляясь к выходу.

     Глядя на ее удаляющуюся фигурку, он был склонен согласиться.

     И бросился вдогонку. Она не уйдет так просто. Он вдруг почувствовал себя Принцем, преследующим Золушку под полуночный бой часов. Он знал, что очень хочет еще раз потанцевать с ней, прежде чем она покинет бал.

     Фрэнк положил руку ей на плечо, задерживая на мгновение у входа в зал посадки.

     — Вы свободны сегодня вечером? Я лечу в гости к другу в Сиэтл, но уверен, что он поймет, если...

     — Нет.

     Единственное слово слетело с ее губ, как стрела с отпущенной тетивы. Тогда, в зале ожидания, его общительность заставила ее забыться и вызвала на совсем ненужные откровенности. Но в разговоре неясно прозвучала некая нота, которую она не хотела возрождать. Донна не имела никакого желания бередить старые раны в обществе мужчины, который снова заставил ее почувствовать себя женщиной.

     Вовсе никакого желания.

     Желания.

     Слово возникло и заструилось перед ее глазами, как жар от асфальта в знойный летний день.

     Донна чувствовала на себе взгляд Фрэнка из-под сосредоточенно сдвинутых бровей. Он не заслуживал такого отпора после всего, что сделал для нее. После всего, что сделал для Розмари. Но она не хотела поддаваться этим доводам, потому что слишком боялась любых отношений, выходящих за рамки случайной встречи.

     А с ним такие отношения очень возможны. Она это чувствовала.

     Донна облизнула губы.

     — Дело в том, что Тейлор болен и я хочу побыть с ним...

     Мысль об уютном вечере у нее дома показалась Фрэнку приятной. «Делаюсь старым хрычом», — решил он. Но ему действительно казалась очень привлекательной мысль о доме и теплом местечке у камина.

     — Ну вот и прекрасно, — непринужденно обронил Фрэнк. — Можете воспользоваться моим огромным опытом, притом совершенно бесплатно.

     Не в ее правилах было бежать от опасности. До сих пор. И сейчас ей вовсе не нравилось то, что она собиралась сделать. Но если не положить этому конец, потом будет поздно.

     — Спасибо, но — нет, — твердо сказала Донна. Голос ее стал официальным. — А сейчас, с вашего позволения, я займусь своими обязанностями. — Улыбка на ее лице была абсолютно бесстрастной. Повернувшись, Донна поспешила к самолету.

     Новых возможностей поговорить с ней Фрэнку не представилось. Донна об этом позаботилась. Она не выходила из пилотской кабины до конца полета. Поскольку второго пилота в этом рейсе не было, Донна села в свободное кресло и провела в нем все оставшееся время. Полеты всегда успокаивали ее.

     Незаметно пришло время приземляться.

     — Ну вот и еще один полет закончился, — с облегчением пробормотала она, отстегивая ремень безопасности.

     — На вашем месте я бы заставил О'Коннела взглянуть на топливную систему, — посоветовал Рафферти. — Тамошний механик не внушил мне полного доверия. — Он неопределенно ткнул большим пальцем в сторону аэропорта их вынужденной посадки.

     — Ты читаешь мои мысли, — согласилась Донна.

     Он встал, но Донна продолжала сидеть.

     — Вы не идете?

     — Через минуту. — Она хотела дождаться, пока Фрэнк не выйдет из самолета.

     Рафферти взял свою маленькую полетную сумку.

     — Я был бы не против заполучить вас в постоянные вторые пилоты.

     Она рассмеялась.

     — Лентяй!

     — Ага. — Его губы поползли в улыбке. — Это тоже. — Залихватски надвинув фуражку на один глаз, Рафферти вышел.

     Когда Донна наконец решилась выбраться из кабины, место Фрэнка было пустым.

     Хорошо.

     Вздох облегчения слился с едва заметной ноткой разочарования. Собирая свой багаж, она решительно подавила эту ноту. Вовсе она не разочарована, а очень рада.

     Ну, может быть, не очень, поправилась она, выйдя из самолета и невольно осматривая летное поле. Его нигде не было видно.

     И все-таки, молча упорствовала Донна, она испытывает облегчение. Если у облегчения такая же шершавая поверхность, как у комка, который застрял у нее в горле. Ну да, ее влекло к нему, но в том-то и беда. Она вовсе не намерена поддаваться мужскому обаянию — никогда. Однажды это уже случилось — и разбило ей сердце.

     Донна остановилась у своего офиса потолковать с Уолтером о капризном датчике. Когда он пошел разбираться, она взялась было за стопку бумаг на столе, но сердце не лежало к бумажной работе. Счета могли подождать еще три недели.

     Она поспешила прочь. На улице ее встретил воздух Сиэтла, теплый и влажный в эту последнюю неделю мая.

     Донна направилась прямо к переполненной автостоянке, где оставила свою машину. Найти ее не представляло труда, поскольку Донна всегда парковалась на одном и том же месте.

     Сумбурные мысли каким-то образом снова обратились к Фрэнку.

     Все равно их встреча ничего хорошего не обещала, убеждала себя она. К тому же надо помнить о расстояниях. Он не местный. Какое будущее ожидало бы их, если он живет в Уилмингтон-Фоллзе, у черта на куличках, а она — здесь?