Нет, он не собирался извинять ее. Мимолетное касание их тел возбудило его. Странно. Ему бы не отказала ни одна женщина, а он, точно неопытный юнец, возбуждается от секундного прикосновения в темноте к телу Шайен.

Он был слишком молод, чтобы снова впасть в детство, и слишком опытен, чтобы питать юношеские чувства. «Определенно что-то будет», — подумал он. Буря предоставила ему прекрасную возможность.

Грант улыбнулся про себя.

Очевидно, пытаясь увеличить расстояние между ними, Шайен обо что-то чуть не споткнулась. Инстинктивно Грант протянул руки и подхватил ее. Но его ладони легли на ее грудь. У него перехватило дыхание, когда он услышал ее короткий вздох.

Грант отпустил ее, хотя и не так быстро, как следовало. Его пронзило сладкое чувство. Он решил, что лучше будет притвориться, словно ничего не случилось.

— Нам надо найти фонарь, — нарочито будничным тоном сказал он. — Дайте мне вашу руку.

Протянув свою, он поймал только воздух.

— Стойте смирно, — велела она. Не в силах совладать с собственными чувствами, Шайен в смятении нащупала его плечо, и пальцы ее медленно заскользили по его руке, пока не встретились с ладонью. — Превосходно, вот моя рука. Теперь что?

— Теперь мы ощупью проберемся в зал.

Вытянув свободную руку перед собой, Грант cтал не спеша двигаться вдоль стены, пока не дошел до двери.

— В доме есть на непредвиденный случай запасной генератор, который должен был уже заработать.

— Быть может, его не поставили в известность, что это — непредвиденный случай, — колко заметила она.

Грант продолжал сантиметр за сантиметром пробираться вперед:

— Не знаю. Во всем имеются свои преимущества. Темная ночь, рядом прекрасная женщина…

— У дверей бушует буря, готовая снести дом, — вставила она, передразнивая его голос. — Во всем этом нет романтики.

— Мистер О’Хара? — донесся из глубины длинного коридора низкий голос.

— Ой, глядите, свет! — вскрикнула Шайен.

Моряк, прокричавший на корабле Колумба: «Земля, впереди по курсу земля!» — вряд ли испытал больший восторг. Вырвавшись вперед, Шайен поспешила навстречу лучу света.

На полпути они наткнулись на Майлза. Над головой он держал электрический фонарь. Под мышкой торчали еще два больших ручных фонарика.

— Я отыскал несколько карманных фонарей. С вами все ладно?

— Лучше и быть не может, особенно когда ты здесь. — Взяв фонарики, Грант вручил один Шайен. — Что там с генератором?

Майлз недоуменно покачал головой:

— Не мне соваться туда. Джек чинит его. Нам повезло, что он остался. — Виновато поглядев на Шайен, он повернулся к Гранту: — Есть и плохие новости. Обед будет готов не скоро. Плита не работает, а Сара снова в постели.

— Да-да, пусть отдохнет, — согласился Грант. — Что же насчет обеда…

— Найдутся яйца и сковородка? — осведомилась Шайен у Майлза. Ей пришлось по душе, что О’Хара проявил о здоровье домоправительницы большую заботу, чем о собственных удобствах. Нашлось бы множество мужчин, которые при малейшем неудобстве пришли бы в ярость. Пожалуй, Стэн был прав относительно своего друга.

Майлзу казалось странным, что гостья спрашивает его о кухонной утвари.

— Да, но…

— Ага, вот и камин, — произнесла Шайен, оборачиваясь к Гранту. — Полагаю, он не ради бутафории, а?

— Нет, камин в рабочем состоянии. Вам холодно? Вы хотите, чтобы Майлз растопил камин?

— Нет, мне не холодно, однако я хочу, чтобы он зажег в нем огонь. — Шайен потерла руки, довольная тем, что принесет хоть какую-то пользу. Она не любила поддаваться обстоятельствам. — Господа, за дело. Майлз, проведите меня на кухню. Я посмотрю, что можно соорудить нам на обед.

Майлз вопросительно взглянул на Гранта, но тот на ходу отмахнулся от него:

— Вы слышали, что сказала дама. Отведите ее на кухню. Я пойду посмотрю, нужна ли Джеку моя помощь.

Лицо Шайен выразило удивление:

— Вы намерены марать руки?

Грант состроил точно такую же мину:

— Вы собираетесь готовить?

Склонив голову, она парировала выпад:

— Туше. — Затем, повернувшись к управляющему, взяла его под руку. — Пошли, Майлз. У меня свидание со сковородкой и гудящим пламенем.

Перед камином на полу, скрестив ноги, сидел Грант. На его коленях стояла изящная тарелка, предназначенная для более изысканных яств, нежели омлет с колбасой.

Быть может, виной тому опасность, что следовала за ним по пятам весь вечер. Или, пожалуй, он просто голоден. Однако ничего вкуснее он ни разу не ел. Ворочая двумя сковородами, Шайен приготовила достаточно еды, чтобы утолить их голод, да еще осталось и ей.

Он не спускал с нее глаз. Отблеск пламени играл на ее волосах, отчего их цвет приобретал насыщенный золотистый оттенок. Кожа тоже отливала золотом.

Прося добавки, Грант показал на пустую тарелку:

— Прекрасно. Где вы так научились готовить?

Его вопрос пробудил в ней воспоминания. Об обшарпанной закусочной, одиноко стоящей недалеко от автомагистрали, где лишь изредка, в зависимости от времени суток, наступала тишина.

— Моя мать, когда я была девочкой, работала в закусочной. Чуть ли не все время я болталась поблизости.

Он заметил, что при этих словах она старалась не глядеть на него.

— Она научила вас?

Шайен отрицательно покачала головой. Матушка никогда и ничему ее не учила. Ну разве только тому, что легкая капитуляция перед мужчиной ведет к боли и разочарованию.

— Нет. Мигель научил меня.

«Мигель? Ее первый возлюбленный? Тот, с кем она жила?»

— Так звали повара в буфете.

Она улыбнулась, вспомнив, как сначала боялась его. Ей было семь лет, когда он вошел в ее жизнь. Тогда он показался ей неулыбчивым великаном. Одну половину его лица украшал длинный красный рубец, который все никак не заживал. Кто-то нашептал, будто подростком он участвовал в поножовщине. Позже она узнала, что он заработал шрам, спасая из пожара новорожденную сестру. Впрочем, вся семья своими жизнями была обязана ему.

— Славный малый, при виде которого и дьявол бы пустился наутек, — сообщила она Гранту. — Злющий, точно все черти в пекле. Он спорил со всеми и обо всем. Спорт, политика, его поварское искусство. Но ко мне он проникся симпатией.

В ее голосе Гранту послышалась нежность.

— Похоже, он был парнем что надо.

Она припомнила то время, когда Мигель убеждал ее не убегать из дому. Осыпал ее всяческими мудрыми изречениями, а она сидела в углу кухни и делала домашнее задание. Временами ей казалось, будто он ее единственный друг. Когда она как-то раз сказала ему об этом, он лишь фыркнул.

Обняв колени и прижав их к груди, Шайен всматривалась в огонь. Порядочно отхлебнув вина, она ощутила, что согревается. Вино принес О’Хара.

— Да, был, — помолчав, сказала она.

Грант, отставив тарелку, придвинулся к ней чуть ближе:

— А где он сейчас?

— Не знаю… — ею овладела тихая грусть, — я потеряла его след, когда он оставил закусочную. Из-за спора с хозяином.

«Пожалуйста, не уходи, Мигель. Как я буду без тебя?

— Я тебе не нужен, репей. С тобой все будет хорошо. Ты сильная девочка. Полагайся только на себя».

Она вздохнула и прогнала воспоминание прочь.

— Хотелось бы надеяться, что он обрел где-то свое счастье.

Грант поиграл с ее прядью и убрал ее за ухо. И с трудом поборол искушение провести кончиком языка по хрупкой шейке.

— А что ваша матушка? Она по-прежнему трудится в закусочной?

Подавив дрожь, вызванную его прикосновением, Шайен все так же смотрела на языки пламени.

— Нет. Я купила ей небольшую кооперативную квартиру в Сан-Франциско. Полагаю, она там довольно счастлива. — Она коротко, с грустью в голосе рассмеялась. — Вероятно, все еще ищет своего мужчину.

Будто зачарованный, Грант наблюдал, как напряглись ее скулы.

— Вероятно? Вы не знаете?

Она едва заметно пожала плечами:

— Дело в том, что мы не переписываемся, не созваниваемся, не навещаем друг друга.