– Не могу представить себе ситуацию, в которой бы вы не привлекали бы к себе внимания.

И снова сердце ее учащенно забилось от улыбки, заигравшей на губах Пирса. Или все дело в третьем бокале шампанского?

– Как это понимать, Аманда Фостер? – шутливо нахмурился он. – Это комплимент?

Пирс был просто великолепен, и оба они это знали – Аманде вовсе не требовалось произносить это вслух. Она опустила глаза. Конечно, это игра ее воспаленного воображения, но ей казалось, что, глядя ей в лицо, Пирс читает ее мысли.

– Просто мысли вслух. Не берите в голову, – сказала она, принимаясь за еду. – Кстати, омар очень вкусный.

Пирс и не помнил, как съел свою порцию. Сегодня он видел перед собой только Аманду.

– Им доставляют свежих омаров самолетом каждый день.

Пирс заказал ужин, даже не дав Аманде заглянуть в меню. И Аманда неожиданно для самой себя приняла его попытку навязать ей свое мнение.

– Наверное, наш обед стоит целое состояние, – сказала она.

Пирс кивнул.

– Да, действительно. Зато остальные мои потребности очень просты и ничего не стоят.

Он считал секс простым незатейливым удовольствием, в то же время необходимым для поддержания жизни.

Аманде удалось скрыть от него пробежавшую по всему телу дрожь.

– В таком случае они не имеют ко мне никакого отношения.

Пирс не стал комментировать ее фразу.

– А вот вы, конечно же, очень и очень непросты, Аманда, – сказал он вместо этого. Отложив вилку, Пирс взялся за ножку бокала. – Что заставило вас играть в эту игру?

Аманда не знала, что он имеет в виду – ее карьеру или тот факт, что они сидят здесь сейчас вместе, несмотря на то что поначалу Аманда отчаянно этому сопротивлялась.

– Вы имеете в виду мою работу? – попыталась угадать Аманда.

– Да, – кивнул Пирс.

Аманда всегда чувствовала себя несколько неловко, когда приходилось заводить разговор о себе. Но сегодня слова точно лились из нее рекой. Она пожала плечами.

– Наверное, это случилось потому, что мне всегда нравилось быть в гуще событий. – Улыбнувшись своим мыслям, она снова поднесла к губам бокал. – А может быть, потому, что я взбунтовалась против того, что хотел навязать мне отец.

Пирс чуть наклонился вперед.

– А ваш отец, насколько я понимаю, уважаемый всеми нами Генри А. Фостер?

Аманду не удивило, что Пирс знал об этом. Она уже начала принимать многое в этом человеке как должное.

– Снова охотитесь за информацией?

– Виновен, ваша честь, – пошутил Пирс, ловя себя на том, что ему все больше и больше нравится этот разговор. Он редко снисходил до разговоров с женщинами, которым назначал свидания. Обычно все сводилось к действиям и односложным репликам. – И что же он пытался вам навязать?

Аманда до сих пор слышала в ушах проповеди отца, но старалась прогонять от себя эти воспоминания.

– Хотел, чтобы я выбрала юриспруденцию и была в его полном распоряжении.

Пирс тихонько рассмеялся.

– Я никогда не видел этого человека. У него тоже очень красивые ноги?

Аманда рассмеялась, представив своего отца в шортах. Он никогда не позволил бы себе появиться на людях в столь недостойном наряде. Аманда вытерла слезы, выступившие на глазах от смеха, и перевела дыхание.

– Нет, честно говоря, ноги у него немного кривоватые.

От смеха Аманды Пирсу стало вдруг по какой-то непонятной причине легко на душе.

– Так вы уверены, что именно он ваш отец?

– О, да, – неожиданно серьезно произнесла Аманда. Перед глазами ее встал вдруг образ матери. – Моя мать была слишком напугана, чтобы изменять ему. – Сделав еще глоток из бокала, Аманда вздохнула. Они с матерью никогда не были особенно близки, но иногда Аманде очень не хватало ее. И еще она всегда чувствовала боль и жалость при мысли о том, как растратила ее мать свою жизнь. – Хотя, честно говоря, ей надо было уйти от отца еще задолго до смерти.

Пирс хотел сказать Аманде, что ему очень жаль, что мать ее умерла, но не мог подобрать правильные слова, поскольку не мог до конца почувствовать, что такое потерять мать.

– Ваш отец производит впечатление человека, привыкшего побеждать.

Аманда скривила губы.

– Только в суде. Победа значит для моего отца все. Победа и престиж. – Она снова осушила бокал. – И не стоит забывать также о деньгах.

– Да, пожалуй, не стоит. – Пирс подлил Аманде шампанского. – Деньги сильно облегчают жизнь.

– Не всегда, – возразила Аманда, глядя невидящими глазами на свой бокал.

Пирсу вовсе не хотелось пробуждать неприятные воспоминания.

– Итак, – продолжал он, – вы взбунтовались против отца, отправились в колледж и стали специалистом по средствам…

– Журналистом, – поправила его Аманда. Теперь она немного приободрилась. Ей не нравилось думать об отце. Это пробуждало к жизни слишком много неприятных воспоминаний. – Надеялась горячими и искренними словами нести добро и справедливость в наш жестокий мир… – сказала она, неожиданно улыбнувшись.

Пирсу нравилось смотреть, как смягчаются черты лица Аманды, когда в глазах ее появляется загадочное, мечтательное выражение.

– Эй, Аманда, а вы, оказывается, романтическая натура.

Что ж, это бесполезно было отрицать. Так же, как и тот факт, что слово «романтик» давно уже стало для нее синонимом слова «дурак».

Аманда провела пальцем по краю бокала.

– Я как следует поплатилась за это.

Нетрудно было догадаться, что она имела в виду.

– Бывший муж?

– Да, – кивнула Аманда, пытаясь заставить себя не думать о Джеффе. Но удержаться было трудно. – Он во многом походил на вас. Высокий, красивый, разговорчивый.

– Я уже ненавижу его, – сказал Пирс, поймав себя на том, что ему не хочется, чтобы Аманда сравнивала его с этим человеком, на которого затаила обиду.

Аманда вздохнула, заставив себя наконец отвлечься от прошлого.

– В конец концов и я его возненавидела. Единственное, что он сделал для меня хорошего, – подарил мне Кристофера.

– Он изменял вам?

Она кивнула.

– Почти с самого начала. – Бокал ее снова был пуст. Аманда подвинула его Пирсу, чтобы он наполнил его. – Наверное, даже во время медового месяца. Он считал своим естественным правом соблазнить любое существо женского пола, оказавшееся поблизости. И думал, что я должна это терпеть.

Пирс налил ей совсем немного шампанского. Не надо, чтобы она напивалась. Пирсу хотелось, чтобы Аманда запомнила как следует все, что произойдет сегодня.

– И почему же вы терпели?

– Я не терпела. – Аманда с хмурым видом разглядывала шампанское. – После того, как узнала. Убедилась наверняка. – Она засмеялась над собой, вспомнив, какой беспомощной была тогда, как ей хотелось простить и забыть, пока наглость Джеффа не перешла все границы. – К тому времени я была беременна. Джефф хотел, чтобы я сделала аборт. – Теперь глаза ее буквально светились ненавистью к бывшему мужу. – Сказал, что дети не вписываются в его представления о счастливой жизни.

Пирс все лучше и лучше понимал Аманду.

– И вы ушли от него?

– Так быстро, что он и глазом не успел моргнуть.

– И он не попытался вас вернуть? – удивился Пирс, думая о том, что сам бы обязательно попробовал сделать это.

– Я откупилась от него, – как ни в чем не бывало заявила Аманда. – Я отдала ему дом, счет в банке – все.

Пирс не мог представить себе женщину, готовую отдать все, что у нее было. До сих пор он имел дело с женщинами, готовыми продать себя, но не отдать что-то даром. Марша всегда только брала от жизни то, что хотела.

– А как же ваш отец? Разве он не мог поговорить с вашим мужем и добиться более справедливого раздела имущества?

Ее отцу очень понравилось бы, если бы Аманда приползла к нему на коленях и обратилась с подобной просьбой. Это сделало бы его еще более самоуверенным, если такое возможно.

– Он бы отказался, если бы я попросила его, и сказал бы, что с самого начала предупреждал меня относительно Джеффа. Потому пришлось отдать ему все, чтобы избавиться от этого брака.