– Прошлая ночь не имеет никакого значения, – решительно произнесла она.

Пирсу очень хотелось бы с этим согласиться. Он тоже не хотел, чтобы проведенная с нею ночь что-то изменила в его жизни. Конечно, это вовсе не значило, что он собирался так быстро прервать их связь.

– Мы, кажется, испачкали ковер в моей гостиной. – Пирс улыбнулся покрасневшей от смущения Аманде. Он и не думал, что в наши дни женщина в ее возрасте способна краснеть. – Так что моя репутация завзятого чистюли изрядно пострадает.

– Ты ведь не воспринял все это серьезно, Пирс?

Он заметил, что Аманда перестала называть его по фамилии, и сам не знал, нравится ему это или нет. Он не хотел, чтобы Аманда привязалась к нему. Последнее, что ему нужно было в этой жизни, это привязавшаяся к нему женщина, даже такая, как Аманда, которая вела себя как дикая кошка в постели и, несмотря на это, была настоящей леди.

– Единственное, что серьезно в этой жизни, это смерть, Мэнди. Все остальное…

Пирс равнодушно пожал плечами, но голос его почему-то дрогнул.

Аманда снова вздохнула и покачала головой, доставая из шкафа большую сковородку. Взвесив ее на руке, Аманда поставила сковороду на конфорку, хотя на самом деле ей хотелось использовать ее совсем в других целях.

– Твои желания можно прочесть по глазам, – улыбнулся Пирс, опускаясь на стул.

Аманда достала из холодильника пачку маргарина, положила кусочек на сковородку и несколько секунд наблюдала, как он плавится, прежде чем поднять глаза на Пирса.

– И что ты хочешь получить на завтрак? – поинтересовалась она.

«Я хочу тебя», – подумал вдруг Пирс, но тут же отогнал эту мысль. Ему никогда раньше не хотелось так быстро снова заняться любовью с одной и той же женщиной. Так почему же этот раз должен стать исключением?

– А как насчет продолжения истории Аманды Фостер? – спросил он неожиданно для самого себя. – Почему ты убежала от меня ночью?

Глаза Пирса словно сверлили Аманду в ожидании ответа. Она специально повернулась спиной, чтобы не видеть их, и полезла в холодильник за молоком.

– А я и не знала, что существуют правила этикета на этот счет, – сказала она. – В книге Эмили Пост нет ничего о том, как вести себя наутро после интимной близости, а практики у меня немного. – Аманда положила на стол батон хлеба. – Извини, если вела себя не по правилам.

Пирс уцепился за ее ответ и выудил у Аманды информацию, которую она вовсе не хотела ему сообщать.

– Так значит, с момента изгнания мерзавца-мужа у тебя никого не было?

– Никого. – Аманда тут же пожалела, что слово сорвалось у нее с языка. Засунув кусочки хлеба в тостер, она нажала на рычаг.

– Что ж, это объясняет вчерашний взрыв страсти. – Пирс забавлялся, видя, что Аманде не по себе от его слов. – А как же до него?

С какой стати он устраивает ей этот допрос? И почему она чувствует себя обязанной сказать ему правду?

– Я ведь уже говорила, что никогда не спала со всеми подряд.

Пирс ошеломленно смотрел на Аманду, пытаясь переварить услышанное. Сам он считал секс такой же естественной потребностью, как еду или питье.

– Давай-ка разберемся, – сказал он, наклоняясь вперед, чтобы лучше видеть выражение лица Аманды. – Как бы это сформулировать поделикатнее… То есть ты хочешь сказать, что вчера я сидел за рулем «мерседеса», у которого был до меня только один владелец?

– Да, – неохотно процедила Аманда.

Пирс старался не думать об ответственности, которую накладывало на него это признание. Он до сих пор не мог поверить, что мужчина мог бросить такую женщину, как Аманда, будучи к тому же связанным с ней узами брака.

– И, следуя этой аналогии, ты хочешь сказать, что твой бывший муж предпочитал кататься на «фольксвагенах», когда в гараже у него стоял «мерседес»?

Аманда достала из буфета две тарелки и со звоном поставила их на стол.

– Ты закончил свой допрос? И кем ты, интересно, воображаешь себя – угонщиком автомобилей? Я ведь уже сказала…

– Кстати, чем он занимался, этот твой безмозглый муженек?

– Он был адвокатом. Специализировался по делам о неуплате налогов.

Пирс поморщился.

– Напомни мне, чтобы я никогда не поручал ему представлять свои интересы, если вдруг не полажу с налоговой инспекцией. Этот малый – настоящий осел.

Он подошел к холодильнику и открыл его с видом хозяина. Аманде не нравилось, что он чувствует себя здесь как дома.

Она тяжело вздохнула, злясь одновременно на Пирса и на себя за то, что принимала участие в этом дурацком разговоре.

– Я ведь, кажется, уже упоминала этот факт задолго до сегодняшней ночи.

Пирс взял из холодильника пакет апельсинового сока и потянулся за стаканом.

– Итак, – сказал он, наливая себе сока и ставя пакет на место. – Я могу рассчитывать увидеть тебя сегодня вечером?

Аманде очень захотелось ответить «да», но она знала, что не стоит этого делать.

– Нас обоих ждет вечером работа.

Пирс понимал, что возражение Аманды звучит неискренне. Он решил разрушить барьер, который она пыталась воздвигнуть.

– Я мог бы заехать после выпуска…

Аманда разбила яйцо о край сковородки и вылила его в шипящий маргарин.

– Нет, – твердо сказала она. Разбив еще одно яйцо, Аманда швырнула в сторону ведра две пустые скорлупки, но промахнулась. – Нет.

Пирс наклонился, чтобы поднять скорлупу. Выкинув ее, он встал рядом с Амандой и провел пальцем по ее шее, все время спрашивая себя, что он, собственно, здесь делает. – Поздно изображать из себя недотрогу, Мэнди.

Сделав над собой усилие, Аманда отодвинулась. Ну почему он не может просто оставить ее в покое? Неужели он до сих пор не удовлетворен? Или Пирс стремится к тому, чтобы окончательно сломить ее гордость?

Мужская гордость диктовала Пирсу немедленно повернуться и уйти, послать ее к чертовой матери, но прошлой ночью Аманда сумела затронуть какие-то тайные струны его души, и поэтому он стоял сейчас здесь. Не потому, что она нужна ему, убеждал себя Пирс, а потому, что в его характере изучать непонятные вещи до тех пор, пока он не добьется полной ясности. А сейчас Аманда была для него одним большим вопросом.

Она с остервенением била о край сковороды одно яйцо за другим. Пирс подумал с улыбкой, что Аманда наверняка представляет его корчащимся на раскаленной сковородке вместо этих яиц. Он снова опустился на стул и сказал, кивая в сторону сковороды, хотя было уже поздно:

– Вообще-то я люблю глазунью.

Судя по выражению лица Аманды, ему повезло, что она в ответ не швырнула в него сковородку.

– Поздно, – прошипела она.

– Я человек сговорчивый, – Пирс пожал плечами.

– Ха, – Аманда насмешливо посмотрела на Пирса.

Пирс обратил внимание на то, что в доме непривычно тихо. Конечно, было еще рано, но Кристофер показался ему ребенком, который не любит долго спать.

– А где остальные домашние? – спросил он.

– Думаю, спят. Хотя не понимаю, как их не разбудил шум, с которым ты тут появился.

Осушив стакан, Пирс поставил его на стол.

– Если они спят так крепко, в следующий раз не обязательно ехать ко мне.

Тосты выскочили наружу, и Аманда повернулась к нему спиной.

– Пирс, следующего раза не будет. Я не хочу. – «Вернее, не могу себе этого позволить», – мысленно поправилась Аманда.

Пирс встал и подошел к ней сзади. Она чувствовала жар его обнаженной груди.

– Почему? Это было так плохо?

Аманда резко повернулась, но добилась этим лишь того, что ткнулась носом ему в грудь.

– Тебе нужна оценка твоих мужских достоинств?

– Мне нужен ответ.

Аманда вдруг заметила в его глазах что-то похожее на беспомощность и уязвимость. Она вдруг представила себе мальчика, которым был когда-то Пирс. Мальчика, который никогда никому не был нужен. Которому так требовалась чья-то поддержка, чье-то одобрение.

– Это было прекрасно, – тихо сказала она, а затем продолжала неожиданно окрепшим голосом: – Дело не в этом. Просто я не хочу, чтобы между нами возникли какие-то чувства. Моя жизнь достаточно сложна и без этого. Гримзли уже точит нож, собираясь снять с меня скальп. Уитни может вскоре понадобиться моя помощь. К тому же у меня есть суперактивный двухлетний сын. И в моей жизни просто нет места для чего-то еще.