Шейла сварила кофе покрепче. Отпивая по глоточку, стала заучивать отрывок из «Канцоньере» Петрарки.

Она довольно бегло говорила по-итальянски. В нужный момент память подбрасывала необходимые речевые обороты, и Шейла мгновенно, без всякого внутреннего проговаривания, озвучивала их, вставляя в любой, независимо от контекста, разговор.

В группе Шейла считалась лучшей ученицей. А может, курсисткой или слушательницей... Дело не в названии. Ей нравилось учиться. Бог с ней, с любовью! Руперт обещал подыскать новую работу. Хорошо бы!

На курсы Шейла отправилась в приподнятом настроении. После занятий скульптор напрашивался в провожатые. Она с трудом отбилась. К чему все эти трепыхания?

А когда Шейла вывернула из-за угла и увидела у дверей своего дома машину Генри, ее организм не пожалел адреналина – сердце бешено заколотилось, а душа ушла в пятки.

Что делать? Какую тактику выбрать? Прикинуться, что не заметила его, или же подойти с самым безразличным выражением лица?

Шейле не удалось осуществить ни то, ни другое. Заметив ее в зеркале заднего обзора, Генри вылез из машины и, когда она подошла, стоял, прислонившись к капоту, и смотрел на Шейлу такими глазами, что у нее ноги тут же стали ватными, а душа почему-то перебралась в низ живота.

Наверное, ждет, что я кинусь к нему с улыбкой на устах и зайдусь квохтаньем: ах, Генри! что случилось, дорогой?! Как бы не так... Однако надо все же поздороваться, а то решит, будто я обиделась.

– Здравствуй, Генри.

– Здравствуй, Шейла.

Он бросил на нее внимательный взгляд. Она сделала то же самое.

Ну и видик у него! Джинсы похожи на половую тряпку, линялая майка в пятнах краски. Оброс... Щетина – будто неделю не брился.

– Генри, ты не заболел? Обещал позвонить и целых два дня ни слуху ни духу.

– Ты не против, если мы обсудим это у тебя дома?

– А у меня есть выбор?

Вопрос Шейлы вызвал у Генри кривую усмешку.

– Выбор есть у каждого! Возьми, захлопни дверь перед моим носом и скажи, что не желаешь больше меня видеть. Я молча это скушаю, если пойму, что ты не лукавишь.

Генри прекрасно меня изучил, пронеслось в голове у Шейлы. Скорее он захлопнет дверь перед чьим-то носом, но чтобы я? Исключено.

Шейла насторожилась. Он что-то скрывает. В глазах мука мученическая, весь какой-то сам не свой...

– Генри, а где Одри?

– Чарлз согласился побыть с ней...

– Чарлз? Наш гений маркетинга? С каких это пор твой партнер подрабатывает нянькой?

– Брось, Шейла! Я сказал ему, что мне срочно надо кое-что сделать. Где ты была?

– На курсах. – Она пошарила в сумочке и вытащила ключи. – Ты что, забыл, что по субботам у меня итальянский?

– Забыл и весь вечер тебе названивал.

– Ну надо же! – произнесла она с издевкой в голосе, распахивая входную дверь. – Зачем было так себя утруждать?

Она окинула Генри сочувствующим взором. Перехватив ее взгляд, он поморщился.

– А твой официант все бегает за тобой?

– Нет, не бегает. Он женится на девушке, родители которой живут неподалеку от Генуи. Так что мой воздыхатель переметнулся к другой.

– Бедняга! – усмехнулся Генри и покачал головой.

Шейла резко обернулась к нему.

– Оставь свое зубоскальство при себе! Хотя бы сегодня. Я не настроена выслушивать твои насмешки.

– Интересно, очень интересно, – протянул он. – Тогда, позволь полюбопытствовать, на что же ты настроена? – спросил он сладким голосом и усмехнулся.

Их взгляды встретились. У Шейлы задрожали руки.

– Я настроена на откровенность, если угодно – на правдивость и здравомыслие.

– А конкретнее?

– Такое понятие, как истина, тебя устроит?

Генри едва заметно усмехнулся.

– Обширное и весьма расплывчатое понятие. Никак не соображу, с чего начать.

Шейла посторонилась, пропуская его.

– Проходи в дом!

В гостиной Генри сразу принялся шагать из угла в угол. Потом подошел к дверям, выходившим на веранду, распахнул их и уставился на мерцающие в темно-синем небе звезды.

– Говоришь, не знаешь, с чего начать? – усмехнулась она. – На чем мы остановились, когда позвонила Дороти Тейн и сообщила, что Одри не вернулась к назначенному времени? – Она засмеялась, но смех получился неискренний.

Генри резко обернулся, и Шейла его не узнала. Выражение тревоги на лице мгновенно сменилось спокойствием, складки на лбу и вокруг губ разгладились – будто он принял какое-то решение. Генри пересек комнату и подошел к ней.

– Я устал, – сказал он с расстановкой. – Устал бороться с самим собой. С того момента, как ты уехала на свадьбу Стефани, я все казню себя, какого черта не поехал с тобой?

Шейла задержала дыхание.

– Правда? Ты это честно? – Она посмотрела ему прямо в глаза.

Генри кивнул.

– Я истязал себя, представляя всяческие напасти, приключившиеся с тобой.

– Это уж слишком! Венчание происходило в храме, а не в чистом поле, где, условно говоря, меня мог переехать трактор.

Генри взял ее за руку и потянул к тахте.

– Давай сядем, – сказал он. – Я тебе сейчас все объясню.

– Давай, – отозвалась Шейла, опускаясь на самый край. – Объясни.

– Я вообразил, что ты вот-вот станешь женой какого-нибудь красавца. На свадьбах такое случается сплошь и рядом. Почему-то все холостяки начинают озираться и, представь, находят женщину с золотым сердцем и шелковистой кожей, как у тебя. Я подумал, а что, если Шейла примет его предложение?

– Но ведь этого не произошло, – спокойно возразила она.

Он улыбнулся.

– На этот раз обошлось. Но я задался вопросом, позволю ли я случиться чему-либо подобному. Выяснилось, что нет, ни при каких обстоятельствах. Словом, милая моя, пришло время принять вполне определенное решение. Для всеобщего блага...

Генри искоса посмотрел на фотографию Стефани в подвенечном платье. Шейла поставила ее возле телефона, и Стефани словно останавливала сестру, когда рука Шейлы тянулась набрать номер Генри.

– Помнишь, Одри просилась с тобой в Шотландию?

Шейла кивнула.

– Я с ней потом обстоятельно о многом говорил. Сказал, что собираюсь просить ее маму о разводе. Поинтересовался, как она к этому отнесется.

– И что?

Генри грустно улыбнулся.

– Дочь меня удивила, должен признать.

– Одри против?

– Наоборот! Она спросила, почему решение о разводе пришло мне в голову с таким опозданием.

– Значит, Одри за развод?

– Если бы все мамы и папы, сказала она, счастливо жили вместе со своими детьми, было бы лучше, но раз уж у нас не получилось, тогда ничего не поделаешь. Но только жениться без ее одобрения она мне не позволит.

Шейла не проронила ни слова. Молчал и Генри. После паузы он продолжил:

– Тогда я позвонил Маргарет. Мол, пора начинать процедуру развода. Договорились сделать это как можно быстрее и без обоюдных обвинений. Мне показалось, она восприняла все это спокойно. Похоже, письмо, которое ей послала Одри, сыграло свою положительную роль.

– А что там на самом деле было? Маргарет тебе сказала?

– Сказала. Одри сообщила, что между нами – тобой и мной – настоящая любовь. Настоящая, заметь! – Генри улыбнулся. – Что мы хорошо живем, и все это благодаря тебе. Между прочим, чистая правда!

Шейла почувствовала смятение. Все, только что услышанное, она давно пережила в мечтах, а опыт подсказывал, что подобные мечты почти никогда не сбываются.

Самое разумное в жизни – руководствоваться не мечтами, а фактами, действительным положением вещей, подумала она и сказала:

– Не понимаю, зачем Одри понадобилось посылать это письмо.

– В самом деле не понимаешь?

– Ей не следовало этого делать! – повторила Шейла.

– Возможно, ты права! – согласился Генри с таким чистосердечием, что она мгновенно сникла. – Однако Одри письмо послала, а Маргарет как раз из тех, кто не любит отдавать свое, вот и сорвалась в Лондон.

– Чтобы помешать? – высказала Шейла предположение.

– Хотя бы попытаться, по крайней мере...