— Чтобы посвятить себя реформам, — уточнила Бесс.

Мистер Прэнтис пренебрежительно махнул рукой:

— Он не знает сложных проблем развития производства. Не знает и того, как трудно заставить грязных лентяев работать. Когда вы в последний раз посещали многоквартирный дом, мисс Харт?

— Неделю назад, в пятницу.

Вильям Прэнтис, без сомнения, назвал бы ее чувствительной дурой, если бы она попыталась описать весь ужас увиденного. Кроме того, он и сам прекрасно знал царящие там порядки. Но он винил в этом рабочих, и только рабочих, никак не владельцев этих домов или, тем более, работодателей. Бесс и ее отец слишком хорошо знали людей типа Прэнтиса-старшего, чтобы пытаться их изменить; вместо этого они пытались изменить законы для защиты прав рабочих, надеясь добиться нововведений без насилия. Прэнтис же смеялся над их идеями и над их бессмысленной, по его мнению, деятельностью.

— Надеюсь, вы были не одна, — сказал он, приступая к омарам. — Это ведь небезопасно для молодой девушки.

Бесс пожала плечами:

— Думаю, что небезопасно и для самих живущих там.

Вильям нахмурился и поспешил сменить тему:

— Вы можете отдохнуть и развлечься здесь, мисс Харт. Я вижу, вы уж слишком погрузились в социальные проблемы. — Он наклонился к ней и продолжал тише: — Оставайтесь моей гостьей столько, сколько захотите, но предупреждаю: не доставляйте мне неприятностей, не провоцируйте меня. Я могу быть очень неприятным. Даже и с женщинами, когда они идут против меня.

Бесс подумала, что он чрезвычайно похож на сердитого бульдога.

— Я не сделаю ничего, чтобы провоцировать вас умышленно, мистер Прэнтис, — сладко произнесла она, надеясь, что он не уловит сарказма в ее словах.

Хозяин одобрительно усмехнулся и стал усердно есть. За омарами последовало жареное мясо с овощами. Официанты продолжали подносить и другие блюда, и вино, сыр, фрукты, а затем и конфеты, бесчисленные крошечные пирожные к чаю.

— Мистер Добс, — проговорил Прэнтис, обращаясь к соседу справа, — как вам нравится наше летнее убежище?

Элидж Добс. Бесс знала это имя, но не встречалась до сих пор с ним самим. Он был в списке тех, за кем судья Харт наблюдал особенно пристально, хотя деньги его были вложены в основном в пароходы, а не в железные дороги.

Добс оказался лысеющим краснолицым здоровяком; те волосы, что еще сохранились у него, были серовато-седыми, но Бесс помнила, что ему лишь немногим за сорок. Он не выглядел элегантным, несмотря на дорогую одежду и перстни.

— Великолепное убежище! — произнес Добс, сильно жестикулируя и смеясь. — Но мои жена и дочь еще никогда не одевались так долго и тщательно, как попав в это «убежище»!

Барышня, сидящая рядом с ним, хихикнула и залилась румянцем:

— О папа!

Дочери, как решила Бесс, не более двадцати. Ее соломенные волосы собраны высоко на затылке с помощью темно-розовой ленты; несколько локонов с продуманной небрежностью выпущены и подчеркивают очертания лица. Платье состоит из массы кружев, оборок, бантов. «Наверняка с турнюром и шлейфом, — подумала Бесс. — Убор павлина, гордо несущего свой хвост». Тяжело сидеть в таком наряде, но барышня, по-видимому, не испытывала неудобств, держалась естественно. Ее тесный лиф с большим вырезом открывал белую округлость груди. Выглядела дочь, в отличие от отца, вполне элегантно.

Бесс перевела взгляд на жену Добса, сидящую по правую руку от него. Она безмятежно улыбалась. Видимо, в прошлом эта женщина была тоненькой и прекрасной, но теперь стала несколько грузной. Лицо ее казалось бледным на фоне яркой голубизны платья.

— Благодарен за честь приглашения, — продолжал Добс, откашлявшись. — Я не видел здесь ни одного судовладельца. Может быть, я — единственный не только в вашем доме, но и в городе? — Он казался довольным таким положением дел.

Хозяин рассмеялся:

— Ты вообще можешь остаться единственным во всей стране. Поезда куда удобнее и быстрее пароходов.

Бесс это показалось шуткой, но Добс покраснел и отложил вилку:

— Не рассчитывайте на это, мистер Прэнтис! Мы собираемся защищать торговые пути с севера на юг и обратно независимо от того, будут ли там проложены железные дороги. Не возражаю против движения поездов с востока на запад, поскольку Миссисипи не течет в этом направлении. — Добс рассмеялся своей остроте. — Но зачем железная дорога вдоль водного пути из Сент-Луиса в Новый Орлеан? Я не допущу этого.

Послышался смех Джерида:

— Какая самонадеянность! А что вы намерены сделать, чтобы «не допустить»? Строительство дороги уже запланировано и одобрено правительством.

Прэнтис, не любивший обсуждать серьезные дела в присутствии женщин, постарался возникшие было прения перевести к шутке, а затем обратился к Бесс.

— Вы напряглись так, будто запоминаете каждое произнесенное слово, мисс Харт, — проговорил он добродушно. — Мы здесь отдыхаем, а не совещаемся, расслабьтесь! И познакомьтесь: это — Элидж Добс из Сент-Луиса.

Бесс и судовладелец слегка поклонились друг другу.

— Мой приятель Элидж — один из богатейших людей на Среднем Западе, и он ненавидит железные дороги. Его жена Беатрис — очаровательная женщина, вырастившая такой чудесный цветок — Мелиссу Добс.

— Счастлива познакомиться, — с прохладной светской вежливостью проговорила Бесс, несколько смущенная персональным представлением ей таких солидных гостей, как муж и жена Добсы. — Надеюсь, мы еще не раз увидимся с вами, пока я здесь.

— Конечно, конечно, — закивал Добс. — Мы остановились в Гранд-Юнион отеле. Будем рады вашему визиту. Вы и Джинни были бы хорошей компанией для Мелиссы.

— Вот и замечательно. — Бесс взглянула на Мелиссу и, ища глазами Джинни, заметила, что Джерид прячет улыбку. Джинни щебетала о чем-то с молодым человеком, своим соседом. — Мы можем прогуляться к одному из минеральных источников, — предложила Бесс рассеянно.

Мелисса заулыбалась:

— Это было бы чудесно! Я столько всего хочу посмотреть, пока мы здесь!

Вильям Прэнтис-старший, вовлекший Бесс в этот разговор, казался вполне довольным: его незваная гостья будет отдыхать в женской компании. Однако она и не думала делать этого. Ей нужно выполнять задание отца. На бессмысленные прогулки с Мелиссой Добс времени не предусматривалось.

Казалось, обед никогда не кончится. К тому же все было так вкусно, что корсет стал для Бесс невыносимо тесным. Она вспомнила об отце: правильно он делает, что предпочитает простую пищу из рыбы, овощей и картошки... Как жаль, что его нет рядом! Она чувствовала себя здесь столь одинокой... Вздохнув, она взяла крошечное французское пирожное.

Наконец Прэнтис объявил: гостиная открыта для всех, а бильярдная ждет джентльменов. Он попытался встретиться глазами с Бесс, но она быстро отвела взгляд, не желая услышать напоминание о ее вторжении в бильярдную семь лет назад. Джерид уже сделал это!

— Ловко он вас познакомил со сверстницей, — раздался голос Джерида за спиной, в то время как все переходили в гостиную.

Бесс видела, что к ней устремился было Прэнтис-младший, но приостановился, увидев подошедшего Джерида. Она могла бы попросить прощения у мистера Инмэна и сделать хотя бы шаг в направлении младшего хозяина, но сильная кисть охватила ее руку, и в голове у нее тут же вместо ясных мыслей поплыл романтический туман.

— Вы говорите о нашем гостеприимном хозяине как о каком-то преступнике, — заметила она.

— Правда?.. Нет, я не хотел этого. Забота о дочери, видимо, требует изворотливости, только и всего. А вас я еще раз предупреждаю: Жак Лебрэк — опасный человек. Не только Джинни, но и вам следует держаться от него подальше.

— Я буду вести себя так, как хочу, — капризно возразила она, хотя все ее существо жаждало подчиняться этому человеку — едва знакомому ей Джериду Инмэну.

Его пальцы сжали ее руку.

— Перестаньте! Речь идет о более чем серьезных вещах. Пойдемте со мной на террасу, — продолжил он мягко. — Я обещал Прэнтису, да и не только ему... В общем, я частично ответственен за безопасность вашего пребывания здесь.