— Боюсь, я не настолько благоразумна и готова собрать на него материал, а потом распять его в нашем вечернем выпуске новостей.

Грант улыбнулся ее воинственности:

— Ты знаешь поговорку — "Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав".

— Знаю.

— Забудь об этом, леди-босс, — сказал он, гладя ее по волосам. — В нашем бизнесе это пользы не приносит. Нанесение ответных ударов, за исключением случаев, когда вас серьезно оскорбили, только продлевает тему, удерживает ее на газетных страницах, а публика рада поглощать все новые и новые скандальные подробности.

— Существует один надежный способ прекратить все домыслы, — сказала Келли.

— Какой именно?

— Ты мог бы подписать свой контракт, — сказала она мягко, рассчитывая на то, что Грант хочет прекратить публичное копание в своей личной жизни так же сильно, как и она, и поймет логичность этого предложения. В то же мгновение, хотя он и обнял ее сильнее, она поняла, что ошиблась. Грант разжал руки, черты его лица превратились в холодную, твердую маску, что, как она знала по предшествующему опыту, предвещало взрыв гнева.

— Так, так, — с горечью сказал он, — значит, это был очередной ход в игре, которую вы с Линдоном затеяли. Подумать только, что я был уже готов искренне посочувствовать тебе. Мне следовало бы знать, что ты слишком сильна, чтобы позволить такому пустяку, как разглашение на страницах газет твоей личной жизни, расстроить тебя. Ну ты и актриса!

Келли вздрогнула от боли и гнева, которые слышались в его голосе.

— Ты ошибаешься, — произнесла она тихо, пытаясь сгладить неприятное впечатление, которое произвело ее не вовремя высказанное предложение.

Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, но видя, что он отшатнулся, не стала этого делать.

— Я просто подумала, что если бы ты подписал контракт, мы могли бы покончить со всем этим прежде, чем это разрушит... разрушит все.

— Все — это имеется в виду твоя карьера?

— Все — имеется в виду нас! — возбужденно поправила она. Она почувствовала на какой-то миг, что сейчас расплачется, слезы внезапно застлали ей глаза, но она не хотела сдаваться, потерять над собой контроль в такой ответственный момент. Скорее всего Грант заподозрит, что слезы — это еще один новый прием. "Сначала докажи, а потом плата, сколько влезет", — говорила она себе.

Он пристально смотрел на нее.

— Ты хочешь сказать, что наши отношения — единственная вещь, которая имеет для тебя значение? — спросил он спокойно.

Чувствуя ловушку, Келли твердо ответила:

— Да.

— Тогда отойди в сторону и пусть кто-нибудь другой ведет переговоры о контракте, Линдон, например. Он и так этим занимается.

Она отрицательно показала головой:

— Я не могу этого сделать и должна довести это дело до конца — это моя обязанность.

— У меня тоже есть обязанность — перед собой. Я не могу сейчас подписать этот контракт, Келли, и, если это сделаю, то ты и Линдон выиграете.

— Выиграем что? Это не состязание, а деловое соглашение.

— Таким оно должно быть, — согласился он. — Но наши чувства превратили его во что-то другое. Ты и я, мы никогда не сможем прийти к соглашению, особенно если за нашей спиной стоит Линдон и следит за каждым твоим шагом. И ты права — в конце концов, это может нас уничтожить.

— Ты готов рисковать этим?

— У меня нет выбора, — сказал он тусклым голосом.

— Почему нет? Что, на карту поставлена твоя пресловутая мужская гордость? Неужели ты готов отказаться от карьеры, в которую ты вложил столько труда, чтобы только вышло по-твоему?

— Может быть, — сказал он медленно, как бы впервые обдумывая это предположение. — Возможно, и гордость, и принципы, что в итоге важно.

— А любовь?

— Любовь не должна быть помехой. А в нашем случае она именно так выглядит, а это я принять не могу.

— Я не могу понять, Грант. Это имело бы смысл, если бы Линдон и я пытались тебя обмануть, но этого нет, — контракт более чем щедр, и ты это знаешь.

— Скажем так — я не в восторге от ваших методов, — сказал он с легким упреком.

— Ты уже сказал об этом достаточно ясно, что дальше?

Грант какое-то время молчал и было видно, что его терзали сомнения.

— Я не знаю, — сказал он, беспомощно глядя на нее, — давай проведем остаток дня вместе и подумаем, что делать дальше.

Келли больше всего хотелось именно этого, но контракт стоял между ними как непреодолимый барьер. Этот кусок бумаги обладал поразительной силой, способной разлучить двух людей. До тех пор, пока он не будет подписан, бесполезно было пытаться разобраться с их другими проблемами.

— Хорошо, — согласилась она, — мы проведем день вместе... после того как мы обговорим твой новый контракт. Мы не выйдем из этой комнаты до тех пор, пока не пройдем его пункт за пунктом и не покончим с ним раз и навсегда.

— Я решительно готов оставаться здесь запертым с тобой целый день, — согласился Грант с плутовской улыбкой, — но я не могу обещать, что моя голова будет целиком занята переговорами.

У Келли перехватило дыхание, так как его слова напомнили ей о другом дне, который они провели вместе. Неужели это было всего неделю назад? Столько всего случилось за это время, и, казалось, они уже не смогут достичь гармонии, существовавшей тогда между ними. Кроме того, займись они сейчас любовью, это еще больше запутало бы ситуацию. Она все это понимала, но понимание не могло остановить тупой боли, которая распространялась по всему телу и успокоить ее могли только его ласковые руки.

— Забудь об этом, — сказала она деловито, — я передумала. Если мы собираемся провести этот день вместе, то только не в этой комнате.

Грант понимающе вздохнул:

— Я чувствовал, что ты это скажешь. Иди, одевайся, мы куда-нибудь сходим...

— В общественное место.

— Если ты настаиваешь.

— Да, конечно.

Он подошел к ней близко-близко. Протянув руку, он легко провел пальцем по горлу, потом по халату и остановился на груди. Осторожно обвел пальцем напрягшийся сосок. Тело Келли трепетало, оно жаждало более полного и тесного контакта.

— Ты уверена? — спросил он мягко.

— Да, — ответила она срывающимся голосом.

Как будто довольный реакцией, которую он у нее вызвал, Грант отошел.

— Иногда цена собственной принципиальности бывает слишком высока, правда?

Не доверяя своему голосу, Келли кивнула, зная по себе, какие муки он сейчас испытывает. С этим пониманием пришло убеждение, что они сумеют решить свои проблемы. Они просто должны это сделать.

9

Пока Келли принимала душ, а потом одевалась, ее одолевали сомнения относительно того, стоит ли ей проводить день с Грантом. Что, если их увидят вместе? Это только подтвердит высказанное Дином Ивансом предположение о романе между ними. Ее тошнило от мысли, что обстоятельства ее личной жизни станут достоянием публики. Это придавало ее отношениям с Грантом грязный и пошлый оттенок, как будто это была обычная порция зерна для чикагской мельницы сплетен, но, с другой стороны, какой дополнительный вред будет причинен их делу, если они проведут благочестивые несколько часов днем в общественном месте. Их репутации и карьере и так уже причинен ущерб. А что касается ее отношения к такому паблисити, то ей нужно к нему привыкать так, как она привыкла к высказываниям критиков о своих профессиональных решениях.

Приняв, наконец, решение, она вернулась в гостиную. Грант устроился на софе и был погружен в чтение спортивной страницы. Ей не хотелось мешать ему, но и оставаться совсем вне сферы его внимания тоже было обидно, поэтому Келли подошла и уселась на край софы. Когда она положила руку ему на плечо, он слегка улыбнулся, но больше ничем не выказал, что ощущает ее присутствие.

Задетая видимым отсутствием интереса со стороны Гранта, она провела рукой по его густым волосам, которые вились у него сзади на шее. Ее рука задержалась на его шее и легко массировала ее до тех пор, пока не почувствовала, как он глубоко втянул в себя воздух. Это был явный признак того, что он ощущает ее присутствие. В то же время ее собственный пульс участился, и теплые волны разлились по телу. Ее желание становилось почти осязаемым. Его власть над ее телом была волнующей и пугающей, а с учетом его явной способности игнорировать ее она не была уверена, что это ей нравится.