— Можно, конечно, удовольствоваться заключением на одну гинею, — сказал Шарон. — Но не забывайте, что это будет заключение, сделанное с чужих слов, а вы как юрист не хуже меня понимаете, чего оно будет стоить. Но поставьте на меня десять фунтов — проще говоря, оплатите мне время и усилия, потраченные на распутывание этого непростого дела, — и вы получите заключение, основанное на моих собственных выводах.

— Поясните, — потребовал мистер Трой. — Какие сведения вы беретесь сообщить за десять фунтов?

— Я назову имя того — или тех, — кто виновен в совершении кражи. А коли пожелаете, то в доказательство моей правоты я с удовольствием — и, заметьте, совершенно бесплатно! — возьмусь предоставить вам еще одну услугу: схватить воришку за шиворот.

— Выслушаем сперва заключение на одну гинею, — сказал мистер Трой.

Старый Шарон снова растворил зев и оглушительнее прежнего расхохотался в лицо посетителям.

— Вы мне нравитесь, — отхохотавшись, объявил он мистеру Трою. — Как вы любите свои денежки! Вы, должно быть, чертовски богатый человек. Ну, слушайте, вот вам заключение за одну гинею. В вашем случае следует подозревать того, кого вам труднее всего заподозрить.

При последних словах внимательно слушавший Моуди вздрогнул и побледнел. Мистер Трой был глубоко разочарован и не пытался этого скрыть.

— Это все? — сказал он.

— Все? — насмешливо переспросил старый проходимец. — Хорош адвокат! Что же еще я могу сказать, полагаясь на одни только непроверенные показания вашего свидетеля? Разве я беседовал с девушкой и могу сложить о ней собственное мнение? Нет! Или, может, меня ввели в дом — под видом мальчика на побегушках, чистильщика башмаков, да кого угодно, — чтобы я мог сойтись со слугами и что-то о них узнать? Опять нет! Я вынужден принимать ваши суждения на веру и могу только сказать, как бы я поступил, если бы мои суждения совпали с вашими, — и все за какую-то жалкую гинею! Уверяю вас, это дешево, чертовски дешево для такого богача, как вы!

Адвокат, вопреки собственной воле, находил, что доводы Шарона не лишены убедительности. Что и говорить, старый хитрец умел подвести слушателей к нужной мысли.

— Возможно, я обдумал бы ваше предложение, — отвечал мистер Трой, — но все равно вам никто не позволит огорчать молодую девушку грубыми расспросами, а тем более шпионить в приличном доме.

Старый Шарон сжал грязные пальцы в кулаки и с потешным неистовством забарабанил ими по крышке шаткого стола.

— Да что вы знаете о методах моей работы? — взвизгнул он, едва мистер Трой умолк. — Думаете, я круглый идиот? Нет, уж если кто здесь и идиот, то, во всяком случае, не я! Представьте себе картинку: ваша девица выходит на прогулку и встречает по дороге грязного и жалкого нищего старика — или, по-вашему, я не похож на грязного и жалкого нищего старика?! Прекрасно! Старичок ноет, хнычет, рассказывает ей длиннейшую историю и в конце концов выклянчивает у девицы шестипенсовую монетку. К этому времени он знает ее как облупленную (не задав при этом, заметьте, ни единого вопроса), а сама девица не огорчена, как вы изволили выразиться, а, напротив, счастлива, что ей представилась возможность совершить благодеяние. Стойте, еще не все! Кто вам чистит туфли-штиблеты? Вот, глядите! — Спихнув собачонку, он нырнул под стол и вскоре появился оттуда с баночкой ваксы и старым башмаком, на который тотчас набросился с необычайным рвением. — Собираюсь, знаете ли, прогуляться, хочу привести себя в порядок. — И, усердно работая щеткой, он замурлыкал популярную в начале века сентиментальную песенку:

Обожаю песни про любовь. Так его, так! Сейчас он у меня как зеркало заблестит! Ну что за славный, пригожий старичок — за работой шутит, поет, доброму люду скучать не дает! Что вы говорите? Посторонний? Не стоит откровенничать? Да как вам не совестно — бедняга стоит уж одной ногой в могиле! Вот увидите, госпожа кухарка непременно припрячет для него на судомойне лакомый кусочек от обеда, а лакей Джон разыщет свой старый сюртук. А когда он выведает все, что хотел, и на другое утро не явится в дом — что? по-вашему, скажут о нем в людской? Думаете, заголосят: «Ах, он за нами шпионил»? Как бы не так! Скажут: слег старый весельчак, или под колеса попал, или, пуще того, ноги протянул — лежит, болезный, в мертвецкой нашего прихода. Не верите — сведите меня на свою собственную кухню и посмотрите, примут ли меня ваши слуги за шпиона. Ну, ну, господин адвокат, не тратьте попусту свое драгоценное время, выкладывайте десять фунтов!

— Я подумаю и сообщу вам о своем решении, — сказал мистер Трой.

Старый Шарон еще раз дико расхохотался и, обогнув стол, проворно проковылял к стулу мистера Моуди. Положив одну руку дворецкому на плечо, другой рукой он насмешливо указал на мистера Троя.

— Послушайте, господин Молчун! Ставлю пять фунтов, что его уж больше сюда не заманишь!

Моуди, молча слушавший в продолжение всего разговора (кроме той его части, когда вопросы были обращены к нему лично), и на сей раз отделался самым кратким ответом:

— Никогда не держу пари.

Ему как будто не претили ни фамильярность, ни нелепые ужимки Шарона. Старый шельмец, по-видимому, произвел на него сильное впечатление. Когда мистер Трой поднялся уходить, Моуди, вместо того чтобы последовать его примеру, все еще сидел и глядел на адвоката так, словно ему не хотелось покидать эту грязную, прокуренную комнатушку.

— Хотите что-то сказать? — спросил мистер Трой.

Моуди медленно поднялся и посмотрел на Старого Шарона.

— Не сейчас, сэр, — помолчав, ответил он и отвел взгляд.

Шарон понял ответ и взгляд Моуди по-своему. Он неожиданно вцепился в дворецкого и оттащил его в угол комнаты.

— Послушайте, — зашептал он. — Скажите, положа руку на сердце: вы так же богаты, как этот блюститель закона?

— Нет. Разумеется, нет.

— Тогда вот что: для бедняка я готов работать и за полцены. Ежели вдруг вам захочется вернуться сюда без адвоката, это обойдется вам всего в пять фунтов. Так-то! Подумайте над этим, да-да, подумайте!

— Ну где же вы? — торопил мистер Трой, придерживая дверь.

Когда Моуди наконец проследовал к выходу, адвокат еще раз оглянулся на Шарона. Старикашка опять устроился в кресле и с мопсом на коленях, трубкой в зубах и книжкой в руке представлял собою такую же мирную и неряшливую картину, как и до их прихода.

— Прощайте! — снисходительно обронил мистер Трой.

— Не мешайте, — буркнул Старый Шарон, захваченный чтением. — Я отработал вашу гинею. Боже, какая восхитительная книга! Не мешайте мне.

— Нахал! — высказался мистер Трой, когда они с дворецким вышли на улицу. — И как только моему приятелю в голову пришло рекомендовать такого проходимца? Он еще рассчитывал получить от меня десять фунтов! По мне, и гинея-то выброшена зря.

— Прошу прощения, сэр, — сказал Моуди, — но я так не думаю.

— Что?! Не станете же вы утверждать, что поняли эту его туманную фразу — «подозревать того, кого труднее всего заподозрить»? Вздор!

— Я не говорил, что понял ее, сэр. Но, пожалуй, она натолкнула меня на мысль.

— На какую мысль? У вас возникли какие-то определенные подозрения?

— Прошу простить меня, мистер Трой, но я предпочел бы пока воздержаться от ответа.

Мистер Трой внезапно остановился и окинул своего спутника недоверчивым взглядом.

— Вы что, собираетесь сами превратиться в детектива? — спросил он.

— Я согласен превратиться в кого угодно и испробовать любые средства, лишь бы только помочь мисс Изабелле, — твердо отвечал Моуди. — За время службы у леди Лидьяр я скопил несколько сотен фунтов и готов потратить их все до последнего на поиски вора.