— Вон там цепи… Посадите их обоих. Только руки этому не забудьте сковать.

— Опять это с ним, — тихонько сказал один разбойник другому за спиной Брюса. — Как ветер поднимается, так словно порча какая…

— Это с войны, — так же тихо, слегка благоговейно, подтвердил второй. — Говорят, ему чужую душу подселили, вот он и мается.

«Чужую душу», которая беззвучно скользнула за морщинистый валун, приметил только Брюс.

Элия выпрямилась, растирая кисти. Пленников отвели к скале и прицепили к ременной упряжи, пропущенной через вбитое в расщелину кольцо. Наверное, тут обычно держали ленивого Зуйка. Пеструю скалу покрывала каменная чешуя. Чешуйки слоились, как слюда, в зазорах застряли клочья бурой шерсти.

Грозь мрачно наблюдал за манипуляциями, скребя висок. Встрепенулся, лишь когда послышался лязг и сдавленное пыхтение сгорбленного разбойника, волокущего к огню седельную сумку.

Изучать ее содержимое сразу нашлось несколько охотников.

— Грозь, смотри чего тут… Может, и впрямь маг… — Из седельной сумки с лопнувшим ремнем высыпались фрагменты уже изрядно помятых доспехов.

Горбатый потрошил одежду.

— Э… Да вы гляньте! Гляньте, что! — возликовал внезапно он, встряхивая куртку Элии, из карманов которой выскакивали золотые иголки. — А они не пустые идут! Ты смотри сколько…

Следом посыпалось содержимое карманов Брюсовой куртки и сумки. Кучка золотого лома искристо переливалась в свете костра. Жирному, богатому блеску не мешала даже пыль и налипший сор.

Кто-то жадно причмокнул. Кто-то присвистнул.

— Маг, значит, — повторил Грозь, разворошив носком сапога металлическую груду. — Надо же… Повезло.

Теперь, когда свет костра заливал главаря разбойников с ног до головы, стало понятно, что показалось неправильным в его силуэте. На руках у Грозя имелось по два локтя и сгибались они под неестественными углами.

Грозь перехватил изумленный взгляд пленника. Усмехнулся криво:

— Залюбовался? — Он вытянул и согнул свою жуткую руку. — Попал в магическую бурю на фронте, вот и… Одни неприятности от вас, магов.

Разорванный рукав рубашки распахнулся по всей длине, позволив разглядеть не только избыток суставов, но и черное ворсистое клеймо на тугом бицепсе. Такие носят участники Запольных кампаний по зачистке Края от анклавов некромантов.

Вот только после окончания службы клеймо снимают в обмен на ветеранскую пенсию. И остается оно лишь у дезертиров, прорастая через любую одежду в считаные часы.

— Уж по части неприятностей лучшие маги — сами люди, — пробормотал Брюс хрипло. Вывихнутые суставы по-прежнему ныли надрывно, так что болтовня отвлекала хоть немного.

— Философ, — неодобрительно проворчал Грозь. — Небось любишь порассуждать о том, в чем ничего не смыслишь.

— Небось, — передразнил Брюс, плохо соображающий от боли и оттого опрометчиво агрессивный, — пойти в наемники не маги принудили? А потом с поля боя пинками гнали?

Рискованное заявление. Даже обступившие Грозя разбойники напряглись, с опаской переглядываясь. Но главарь лишь оскалился, демонстрируя выбитый клык.

— Что ты понимаешь, сопляк! На войне души плавятся почище, чем в тигле. Никогда не скажешь, что выгорит и в дым улетучится, а что в отливок пойдет. Иной идет с мечтами о благом, а возвращается с чугунной чушкой вместо души.

— Значит, такой был исходный материал, — неустрашимой Элии путы надо накладывать не на руки, а на язык.

— Ну-ну. — Оскал главаря стал еще сильнее смахивать на гримасу. — Посмотрим, из какого материала ваши собственные душонки. А твоя магия нам будет очень кстати… — Он опустился на колени перед холмиком из золотого лома и запустил туда пальцы, наслаждаясь тихим позвякиванием. — Я слыхал, что толковый маг способен целую жилу из-под земли выманить?

Начинается…

— Брехня, — процедил Брюс. — Надорвется.

— А если его стимулировать? — неуместное в лексиконе разбойника словечко сверкнуло, как крупный золотой слиток. — Скажем, обещанием отпустить тебя и твою… подружку в обмен на некое количество золота?

— И кто вам поверит?

— Тот, у кого нет другого выхода.

— Не боитесь? Связываться с магом себе дороже…

— Если бы ты мог что-то сделать, то мы бы сейчас уже… скажем, квакали. Но раз ты все еще сидишь здесь и бессильно сверкаешь глазами, значит, что-то с тобой неладно. Выдохся на пустошах? Силу потратил на… — Грозь ухмыльнулся скабрезно. — На игры с девчонкой?

— Может, жду подходящего момента?

— Ну, как настанет — так ты не забудь нам сказать. А то мы и не заметим, как чуть было не погибли… Вот, скажем, когда опробуем по очереди вкус этой блондиночки…

— Если я такой паршивый маг, значит, мне не достать для вас золота.

— Но вот это ты как-то добыл? Или вы случайно наткнулись?

— Ладно, — с фальшивой неохотой признал Брюс, — не маг я. Моя… невеста прихвастнула с перепугу. Золото мы случайно нашли там, возле… э-э, одной из трещин. Там целая груда была, мы взяли, сколько смогли унести, хотели потом вернуться. А тут вы…

Элия прищурилась. Брюс отвел глаза. Признай Брюс, что умеет вытягивать золотые жилы на поверхность, им никогда не уйти отсюда. А так…

— Отведете моего человечка туда, где нашли это все… Много там?

— Послушайте, мы нашли немного золота, вы забрали его. Вам повезло, нам нет. Ни о каких жилах мы не слышали. Мы всего лишь хотели пожениться. — Косой взгляд Элии жалил не хуже слепня, но что эти иголочные уколы по сравнению со все более нестерпимой болью в вывихнутых плечах? — Думали здесь разжиться средствами на свадьбу. Люди говорили, что здесь золото под ногами лежит.

— Женишок, значит. Чего ж невесту за собой поволок? Дома бы целее была!

— Ее оставишь… — искренность в тоне Брюса, кажется, убедила Грозя.

Главарь звучно поскреб заросший щетиной подбородок и веско сказал:

— В общем, так. Маг ты или не маг — без разницы. Уговор наш состоит в следующем. Ты идешь обратно, делаешь что хочешь, ищешь свое золотое место, шаманишь, пляшешь, ворожишь, носом роешь землю, но возвращаешься вот с этими мешками, набитыми золотом…

— А если он сбежит? — подал голос некто осторожный.

— Не сбежит. Блондинка останется с нами. На тот случай, если сила внезапно вернется к этому чудотворцу, хочу предупредить, что нас много, и в первую очередь, заподозрив неладное, мы убьем ее. Ну, а если ты все же сбежишь… Она все равно умрет, только умирать станет долго и… мерзко.

Элия неотрывно смотрела на Брюса, с прищуром, изучающе.

— Жемон! Идешь с ним.

— Почему я?

— Поможешь мешки тащить.

— Почему только я? — уточнил Жемон.

— Ни к чему много народа с собой волочь. Вдруг он вам там мозги запудрит своей магией, а так мы тебя пристрелим — и точка…

Жемон обалдело замигал и поскреб в затылке.

Брюс все еще видел только взгляд Элии, привязанной поодаль. Черный, затягивающий, жадный. Недоверчивый.

* * *

Земля была пустая, выбранная, мертвая. Ни малейшего привкуса золота… Ветер выпевал ленивую песнь, покусывая щеки, ероша волосы и бесцельно гоняя поземку сухой пыли. Ни цикад, ни прочих насекомых в этих мертвых краях не водилось, так что тишина стояла обморочная.

Брюс смахнул с физиономии пыльную пленку, сплюнул, но пыль все равно скрипела на зубах.

— Чего встал? — за спиной неприязненно сопели. — Думаю, — не оборачиваясь, огрызнулся он.

— Ты не думай. Ты это… ты ищи.

Даже утра дождаться не дали. Нетерпеливые разбойники решили, что по прохладце добытчики больше золота притащат. С прохладцей они не ошиблись, выстуженный за ночь пустынный ветер леденил. А вот с золотом…

— Надо идти дальше.

— Ты же сказал, что…

— Значит, ошибся!! — в сердцах рявкнул Брюс.

— Поори мне еще тут… — Жемон ткнул спутника в плечо, но этим ограничился.

Недовольно засопев, он поплелся следом. Ему явно хотелось перехватить инициативу, но связываться с «колдуном» он пока не решался. Но скоро решится, когда поймет, что никакого золота здесь нет и в помине…