Прошло много времени, прежде чем Розамунда вспомнила, что пора вернуться на «Гордость Лондона» и приготовить ужин.

Поешь с нами? — спросила она Джона, когда тот неохотно выпустил ее из своих объятий.

Нет, если ты не против. Мне надо посидеть и перечитать уже готовые части книги, отредактировать кое-что. Меня пока не все устраивает, некоторые эпизоды необходимо развить, придать им большую значимость. Тогда мне будет легче ответить на все вопросы издателей. Интересно, смогу ли я сосредоточиться на работе... — Он провел рукой по золотистой головке. — Солнышко мое, ты сводишь меня с ума и вдохновляешь на подвиги!

Какое противоречивое признание! Я даже не знаю, какая часть мне больше по душе. Но одно мне абсолютно понятно: я не должна мешать твоей работе. Творчество — это неотъемлемая часть твоей натуры, а я не хочу, чтобы ты менялся. Пусти меня, любимый, я пойду, — попросила девушка, высвобождаясь из нежных мужских рук. — Я буду совсем близко.

Джон проводил Розамунду взглядом. У него опять, как и в день их знакомства, возникло ощущение, что он уже видел эту стройную, изящную девушку. Но где, когда, при каких обстоятельствах, не мог вспомнить. Придется как-нибудь прямо ее спросить, может, она прояснит ситуацию. А теперь за работу! Джон разложил готовые страницы на столе и удобно устроился в кресле. Внезапно странная мысль пронеслась у него в голове: ни Розамунда, ни мисс Элис ни разу не упомянули о своей работе. Удивительно! Но не стоит об этом размышлять. Какая разница! Для Розамунды это теперь часть прошлого... Джон углубился в чтение рукописи.

Мисс Элис с таким искренним восторгом восприняла новость о предстоящей встрече Джона с издателем, что Розамунде стало даже неловко за свою скрытность.

Я очень рада! Это может иметь большое значение для вашей совместной жизни. Кроме того, меня восхищает, когда творчески одаренный человек мужественно преодолевает все трудности. Я сама пережила подобное. Мы с Джоном по-разному служим искусству, но одно у нас общее: творческая, созидательная работа. Как паук создает свою паутину, так и мы из наших душевных недр извлекаем на свет божий своеобразные ископаемые и силой творческого вдохновения и мастерства превращаем их в сокровища. Ты меня понимаешь, Розамунда?

Да, понимаю. Творческие способности — неотъемлемая часть вашей натуры. Претворять в жизнь свои идеи — насущная необходимость для вас. Лишить вас такой возможности — все равно, что заставить здорового человека вести жизнь инвалида. Без творческого созидания вы утратили бы гармоничную цельность вашей натуры.

Да, все верно, — сказала мисс Элис. Суждение Розамунды поразило ее. Откуда у этой девочки, не являющейся служительницей муз, такое глубокое понимание проблемы? Может, она лишь повторяет слова Джона? Как бы там ни было, малышка умеет мыслить и чувствовать, а это предвещает отличные перспективы на будущее.

Внезапно осознав, что Розамунда что-то ей говорит, мисс Элис прислушалась к ее словам.

Я собираюсь завтра в Бат, — повторила Розамунда будничным тоном.

Мисс Элис насторожилась: девушка, похоже, переигрывает, уж слишком беспечным был ее голос.

Правда?

Да! Хочу воспользоваться отсутствием Джона и походить по магазинам. Может, зайду в парикмахерскую, волосы так неаккуратно выглядят. — Розамунда осеклась, почувствовав, что ее болтовня звучит фальшиво, но упрямо продолжала: — Не знаю, получится ли, но все равно попробую.

Понятно, — спокойно сказала мисс Элис. — Только неизвестно, когда ты освободишься.

Да, — подтвердила Розамунда, радуясь, что так ловко осуществила свой план. — Я поеду с утра пораньше, чтобы быстрее управиться. Вам привезти что-нибудь из города?

Нет, спасибо, дорогая. У тебя свободной минутки не будет, так ведь?

Розамунда метнула быстрый взгляд на женщину. Самая обычная фраза, но мисс Элис так ее произнесла, будто не сомневалась в том, что поездка в Бат — лишь прикрытие для чего-то более важного.

«Это все потому, что мне противно врать, — думала девушка. — Как бы мне хотелось все честно ей объяснить, но это невозможно. Самое обидное, что я ничего плохого не делаю...»

Немного успокоившись, девушка занялась ужином. Ее руки двигались машинально, голова была занята другим. Она ничего не могла с собой поделать: все ее чувства, помыслы, желания были связаны с Джоном. Он любит ее! Он доверяет ей! Ужасные инсинуации тети Рут не произвели на него никакого впечатления. Жизнь чудесна! Через несколько дней она станет женой Джона. Радость переполняла Розамунду. Какая-то необычайная теплота согревала душу и сердце. Ей было так хорошо, что она стала тихо напевать.

Мисс Элис услышала мелодичную импровизацию и расчувствовалась до слез: это был голос самонадеянной молодости, любви, искренности. Она прижала руки к груди, пытаясь унять бурное биение сердца. Ей так хотелось, чтобы Джон и Розамунда были счастливы, особенно малышка. Мисс Элис прикипела к ней душой и надеялась, что все у девушки будет замечательно. Джон нравился художнице, но она не была до конца уверена, что Розамунда сделала правильный выбор. «Я старая паникерша, — строго одернула она сама себя. — Во мне, судя по всему, взыграл собственнический инстинкт. Я не хочу лишиться девочки так скоро, вот и выдумываю всякие глупости. Нет, так дело не пойдет. Когда люди взрослеют, они должны быть готовы ко всему, и право выбора остается за ними. С этим ничего нельзя поделать. Они, слава богу, не бегут пока венчаться. Излишняя поспешность меня бы напугала».

Да, вас смогут сегодня обслужить, — сказала Розамунде девушка в парикмахерском салоне. — Одна из клиенток отменила свой заказ на завивку. Вы можете прийти примерно через полтора часа?

Да, отлично, мне это подходит, — ответила Розамунда. — Я как раз успею пробежаться по магазинам.

Ваша фамилия, мисс?

Гастингс. И передайте, пожалуйста, мастеру, что у меня очень сухие волосы. Пусть подберет подходящий шампунь.

Хорошо, мисс Гастингс. Мы ждем вас в полдвенадцатого.

Розамунда вышла на шумную улицу, залитую солнечным светом. Как замечательно все складывается! Радость била в девушке ключом. Она задержалась возле одной витрины: это платье ее мечты! Изысканно простое, чисто белое, оно сразу очаровало Розамунду. В примерочной она улыбнулась своему отражению в зеркале — Джон будет в восторге. А вот тетя Рут наверняка забраковала бы эту «тряпку».

Розамунда вспомнила, сколько свадебных платьев и костюмов было сшито на заказ в салоне Рут Гастингс. Шелк, кружева, тесьма, тюль — и любая, даже самая невзрачная девушка превращалась в красавицу на своей свадьбе.

Нет, она никому из них не завидовала. Такого мужа, как Джон, ни у кого больше нет!

Розамунда купила еще два платья из хлопка, голубое и зеленое, — как раз для медового месяца на яхте. Она дополнила покупки парой белых туфелек с серебряными пряжками и отправилась в парикмахерскую.

После она заглянула в кафе и заказала небольшой ленч: вареное яйцо, салат, кофе. Наконец башенные часы в старинном аббатстве пробили час — пора было звонить Джону. Она набрала нужный номер, Джон сразу снял трубку.

Розамунда, дорогая. — В его голосе было столько нежности и страсти, что у девушки зашлось сердце. Значит, все в порядке, все замечательно. Она совершенно не удивилась, когда он добавил: — Я все уладил, никаких проблем! Получил разрешение на брак, мы можем обвенчаться в любой церкви в любое время.

О, Джон! — засмеялась Розамунда, еле сдерживая слезы счастья. — Это великолепно!

Да, моя родная, — мягко ответил Джон. — Так... когда же?

Когда захочешь!

Да благословит тебя Господь, радость моя, — проникновенно проговорил Джон, и Розамунду затопила волна нежности. — Как насчет четверга?

Отлично! — возбужденно воскликнула девушка.

А где?

Мне все равно, Джон, где именно мы поженимся.

Мы поженимся, — повторил молодой человек твердо. — Как тебе такой план: я завтра вернусь домой, а в четверг утром мы отправимся в путь и найдем старинную деревенскую церковь, которая нам подойдет. Потом мы разыщем приходского священника и уговорим его совершить таинство...