Не думаю, что это чисто мужская прерогатива, у всех нас есть свои недостатки, — заметила мисс Коутс. — Я знаю массу случаев, но это так — к слову. Продолжай, пожалуйста, Роб!

Силия была так хороша, что могла без труда вскружить голову любому мужчине. Ее чувственная красота в сочетании с утонченной хрупкостью производила на каждого неотразимое впечатление... Розамунда так же чарующе обаятельна... Однако надеюсь, что у нее...

— Что у нее есть что-то и от тебя? — вкрадчиво вставила мисс Коутс. — Не беспокойся, конечно есть! Сила духа, воля и мужество. Эти качества уже проявились в полной мере.

Сила духа, воля и мужество, — повторил доктор. — Именно этого не хватало Силии. Бедное дитя! Ей нужна была опора в жизни, и Рут ловко воспользовалась этим. Но она проявила чрезмерное усердие. Она измотала Силию бесконечными выступлениями и буквально поработила сестру, причем не только физически, но и душевно. Силия практически лишилась своего «я». Бедняжка, она была очень несчастна и абсолютно беспомощна. И вот тогда-то на сцене появился я! — Он горько рассмеялся. — Я высокомерно возомнил себя доблестным странствующим рыцарем и решил освободить Силию из рабства. Мы поженимся, мечтал я, и охладим пыл Рут. Силия не разделяла моего энтузиазма, но я не слушал ее. Мы поженимся — вот и все! Силия сдалась, что ей еще оставалось? Выбор был небогатый: Рут да я, парочка гордецов, готовых биться за бедное наивное существо. Я, конечно, руководствовался самыми благородными побуждениями. И вот однажды тихим утром мы поженились, позавтракали вместе и разошлись: каждый на свою работу. Когда я вечером вернулся в нашу унылую меблированную квартиру, то застал Силию в слезах. Понимаешь, мы думали, вернее, я думал, что Рут умерит свои притязания к сестре, станет менее требовательной к ней. Я не учел, что она может просто-напросто указать Силии на дверь. Но именно это и произошло. Я, малообеспеченный врач, живущий при больнице, должен был один содержать семью! Весьма мрачные перспективы!

Но ведь Силия, с ее-то внешностью, легко могла найти работу, — предположила мисс Коутс, скрывая свое возмущение.

Не могла. У Рут все было продумано до мельчайших подробностей. Силия подписала в свое время контракт, по которому не имела права трудиться в какой-либо другой подобной фирме в Лондоне. Я работал в столице, что же нам оставалось делать? Рут также виновата в том, что Силия оказалась совершенно не подготовленной к жизни, ничем другим, кроме показа одежды, она не могла заниматься. Вот так мы и жили, обремененные массой проблем. Мы уже не парили в облаках, все чаще впадали в уныние, испытывая глубочайшее разочарование во всем. Мне нравилась моя работа, я намеревался сделать карьеру и трудился не покладая рук, но моя профессия требовала от меня полной отдачи. Я подолгу задерживался в больнице, часто оставался в неурочное время. Но для нас, врачей, это обычное дело, с этим просто надо смириться. Силия не хотела ничего понимать, чувствовала себя одинокой, покинутой и буквально умирала от скуки. Мы едва сводили концы с концами, поэтому о развлечениях не могло быть и речи. Вот она и сидела целыми днями в четырех стенах, изнывая от безделья. Она стала раздражительной, обвиняла меня в том, что я ее совсем забросил и предал. Я спорил с ней, пытался что-то доказать. Ведь должна же она была понимать, что быть женой врача — нелегкое дело! Мне не оставалось ничего другого — только работать в поте лица, чтобы преуспеть. Я должен был содержать семью. Она часто плакала, бедняжка, а во мне нарастало раздражение. Порой в запале ссоры я говорил вещи, за которые мне до сих пор стыдно.

Он замолчал, опустив голову, мисс Коутс смотрела куда-то в сторону. Ей больно было видеть Роберта таким поникшим, расстроенным до глубины души.

— Однажды я вернулся домой и застал ее в приподнятом настроении. Оказалось, Рут заходила к ней в гости. Возникла проблема: начинается показ новых коллекций, а девушка, которая заняла место Силии, слегла с приступом аппендицита. Не хочет ли Силия поучаствовать в красочных шоу, временно, конечно? Рут ни словом не обмолвилась о перспективах дальнейшего сотрудничества — она слишком умна, чтобы заранее раскрывать свои карты. Но я сразу смекнул: это цветочки, ягодки будут впереди. Рут явно пыталась вбить клин между мной и Силией. Я объяснил все своей милой девочке, но она лишь недовольно пожала плечами, заявив, что на меня не угодишь: то я вечно ворчу, что должен содержать жену, то вдруг недоволен, что та хочет немного подработать.

— Да, неопровержимый довод, — задумчиво протянула мисс Коутс. — Затем, конечно, последовали новые деловые предложения?

— Конечно. Сначала время от времени, потом все чаше и чаще. А я получил предложение поработать в Америке и решил принять его, надеясь, что Силия поедет со мной. Но она категорически отказалась. Моя жена перестала мне верить. Она считала, что если я один раз предал ее, то все может повториться. Разве она может быть уверена в том, что я больше не подведу ее? А вдруг в Америке все пойдет не так? Мы спорили, ссорились, и в конце концов я поставил вопрос ребром: я в любом случае уеду, а она сама пусть решит, что для нее лучше.

— И она все равно отказалась сопровождать тебя?

— Отказалась. Вероятно, мне бы удалось каким-то образом убедить ее, но я столкнулся со скрытым противодействием Рут. Последняя избрала изощренную тактику кнута и пряника, то запугивая сестру, то суля ей золотые горы. Вот так все и закончилось, я покинул Англию. Вечером, накануне отъезда, я еще раз зашел к Силии и умолял ее поехать со мной. Но все было напрасно! — Он тяжело вздохнул. — Мы виделись в последний раз. Я написал ей несколько писем, но ответа так и не дождался.

Повисла напряженная пауза, мисс Коутс первой нарушила молчание:

Теперь я понимаю, почему ты боишься, что история может повториться. Поставь Розамунду на место Силии, и ситуация окажется зловеще похожей. Единственное отличие: Розамунда не замужем. Она сама мне об этом сказала.

Это хорошо, мне будет проще противоборствовать влиянию Рут, — мрачно сказал доктор Роб.

Думаю, ты прав. — Мисс Коутс нахмурилась. — А как ты узнал о смерти Силии?

От Рут, она и заключение о смерти прислала. У меня тогда не возникло никаких сомнений...

Значит, она... — Мисс Коутс стремительно подалась вперед, глядя в упор на друга. — Роб, какова была причина смерти?

Не рождение ребенка, — ответил он, мгновенно поняв волнение мисс Коутс. — Банальный вирусный грипп, была как раз эпидемия.

Думаю, жена сообщила бы тебе о рождении дочери.

Возможно, она пыталась это сделать, но я не получил ни одного письма. Не исключено, что Рут их перехватывала. — Доктор Роб поднялся и стал нервно мерить шагами палубу. — Я должен выяснить, как девочка была зарегистрирована при рождении, под какой фамилией. Понятно, что Рут приложила руку и к этой процедуре. Сама Розамунда назвала фамилию Гастингс. Не удивлюсь, если Рут сумела внушить ребенку, будто она ее мать.

Да, это вполне возможно, — кивнула мисс Коутс. — Но девочка так похожа на Силию, глаза-то у нее абсолютно материнские! Тут требуются кое-какие разъяснения: ведь Силия и Рут были сводными сестрами, их не связывало кровное родство.

Да, правильно, — заметил доктор Роб. — Как я сейчас припоминаю, в заключении о смерти Силии была указана какая-то частная клиника. Я должен все как следует проверить. Если Розамунда родилась в том же районе, пусть и в другом медицинском учреждении, то могут отыскаться какие-нибудь зацепки. Это хоть как-то сузит радиус поиска. А еще дата рождения...

Я попробую это выяснить, — пообещала мисс Коутс, поднимаясь со стула. — Смотри, Роб, вон она как раз входит в калитку. Возьми себя в руки, дорогой, она не должна ничего заподозрить. Если девочка уловит наше волнение, то поймет, что это связано с ней, испугается и упорхнет.

Нет-нет, этого нельзя допустить, — пробормотал доктор Роб, наблюдая за девушкой. Он взял художницу под руку и крепко прижал ее локоть к себе. — Господи, какое счастье, Элис, что именно ты ей встретилась на пути и она нашла у тебя защиту!