Посылаю свое новое произведение — «Вундеркинд». Оно написано в жанре «демонического реализма». После исправления погрешностей прошу тоже передать в «Гражданскую литературу». Не успокоюсь, пока не достучусь в эти дьявольские врата! Пусть высится аж до небес ваш порог, я с юным задором пробьюсь в ваш мирок!

Почтительно желаю безмятежного творчества!

Ваш ученик Ли Идоу

3

«Вундеркинд»

Господа читатели, не так давно я рассказал вам историю о «мясных» детях, в которой с особым тщанием постарался изобразить мальчика в красном. Возможно, вы помните эти необычные глаза — узкие щелочки, сияющие не по-детски холодным светом. Типичные глаза заговорщика, будто вставленные на лице ребенка росточком меньше трех чи. Поэтому нам трудно было забыть их, поэтому они и нагнали страху на Цзинь Юаньбао, добропорядочного крестьянина из пригорода Цзюго. В этом небольшом рассказе у нас не было возможности добраться до самой сути, поведать историю этого ребенка. С момента появления его в рассказе за ним сохраняется определенный образ: маленький мальчик с густыми вихрами, глаза заговорщика, большие мясистые уши и хриплый голос. Маленький он лишь с виду, в остальном же — нечто другое.

События в нашем рассказе разворачиваются в отделе особых закупок Кулинарной академии, в сгустившихся сумерках. Любезные читатели, «наш рассказ, вообще-то, давно начался». ^[96]

В небе в тот вечер светила луна, нам так нужно. Большой алый диск медленно взошел из-за насыпного холма, розоватые лучи водопадом струились через двойное стекло, окрашивая лица мягким светом. Это были лица стайки мальчиков, и если вы читали мой рассказ «Мясные дети», то, должно быть, уже узнали их. Один из них и есть дьяволенок, который, погодите, вскоре станет их предводителем или, лучше сказать, тираном.

Мальчики выплакались еще до того, как солнце село за холм. На лицах остались полоски от слез, голоса осипли у всех, кроме, конечно же, дьяволенка. Он просто не умел плакать! Когда все хныкали, он, скрестив руки за спиной, ходил туда-сюда кругами, как большой гусь, по этому красивому просторному помещению, где были и «горы», и «воды», ^[97]то и дело яростно пиная заливающихся громким плачем детей. Те неизменно взвизгивали и переходили на приглушенное всхлипывание. Его нога стала прекрасным средством от плача, и он наградил пинком каждого из тридцати одного ребенка. И вот под всхлипы самого младшего дети наблюдали, как скачет по холму прелестная, как жеребенок, луна.

Столпившись у окна и опершись на подоконник, они смотрели на улицу. Те, кому не удалось протиснуться вперед, опирались на плечи впереди стоящих.

— Мама луна… Мама луна… — пропищал маленький толстячок с размазанными по щекам соплями, подняв пухлый пальчик.

— Не мама луна, а тетя луна, — прошлепал губами другой мальчик. — Это тетя луна.

Дьяволенок презрительно засмеялся. Смешок донесся откуда-то сверху, как крик совы. Дети задрожали и, сжавшись, повернулись в ту сторону. Дьяволенок сидел на корточках на вершине холма в центре помещения. В багровых отсветах луны он в своем красном одеянии походил на пылающий огненный шар. Нескончаемый поток искусственного водопада на склоне холма падал расправленными складками красного шелка в пруд у его подножия, и брызги пены разлетались вокруг алыми вишенками.

Дети уже не смотрели на луну, они повернулись и, сбившись кучкой, в страхе уставились на дьяволенка.

— Дети, — негромко проговорил он, — навострите уши и слушайте, что я вам скажу. Эта похожая на жеребенка штуковина никакая не мама и не тетя. Это шар, небесное тело, которое вращается вокруг всех нас и называется Луна!

Дети тупо смотрели на него.

Одним махом он спрыгнул с холма, при этом просторное красное одеяние раздулось сзади, будто крылья.

Сцепив руки за спиной, он стал прохаживаться перед детьми взад-вперед, время от времени вытирая рукавом рот или сплевывая на сверкающий каменный пол. Потом остановился, поднял руку, похожую на тощую баранью ногу, помахал ею и строгим голосом начал:

— Послушайте, дети. Вы никогда не были людьми, с самого рождения. Ваши папы с мамами продали вас, как поросят или ягнят! Так что начиная с сегодняшнего дня тот, кто осмелится хныкать и звать папу с мамой, получит по шее!

Он размахивал похожей на птичью лапку ладошкой и орал во всю глотку. На пепельно-бледное лицо упал лунный свет, и глаза засветились зеленоватым блеском. Двое мальчиков ударились в рев.

— Не сметь плакать! — взвизгнул он.

Вытащив обоих плакс, он сжал кулаки и с силой ударил каждого в живот. Те свалились на пол и покатились как мячики.

— Так будет с каждым, кто посмеет хныкать! — Его слова звучали как приказ.

Дети прижались друг к другу еще теснее, плакать никто больше не смел.

— Погодите, — сказал он, — я выведу вас к свету.

И крадясь, как кошка, стал шарить по стене этого огромного странного помещения. Рядом с дверью он остановился и оценивающе задрал голову. С потолка в ряд свешивались четыре шнуровых выключателя. Он поднял руку, но от среднего пальца до конца шнура оставалось около метра. Подпрыгнул пару раз, но при всей своей прекрасной прыгучести не достал до шнура полметра. Тогда он подтащил к стене иву из стальной арматуры, забрался на нее, с силой потянул за шнур, и все лампы в помещении, потрескивая, загорелись. Тут были и лампы дневного света, и лампы накаливания — белые, синие, красные, зеленые, желтые. Их было много: на стенах, на потолке, на насыпном холме, на искусственных деревьях. Они сияли и переливались ярким разноцветьем, будто в сказочном мире небожителей. Забыв о своих горестях и переживаниях, дети захлопали в ладоши и радостно закричали.

Наслаждаясь произведенным эффектом, дьяволенок презрительно скривил губы. Потом подобрал в углу у стены связку медных колокольчиков и яростно затряс ими. Звонкие переливы привлекли внимание детей. Он заткнул эту будто специально припасенную для него связку за пояс, отхаркнулся и сплюнул:

— Знаете, дети, откуда весь этот свет? Не знаете. Ну да, вы же из захолустных деревушек, где огонь высекают из камня, откуда вам знать такое. Хорошо, расскажу: свет нам несет электричество.

Притихшие дети слушали его объяснения, поблескивая глазенками. Поднялись и те двое, кого он сбил наземь.

— Электричество — это хорошо или нет? — спросил дьяволенок.

— Хорошо, — дружно ответили дети.

— Умный я человек?

— Да!

— Будете меня слушаться?

— Да!

— Хорошо, дети. Вам папа нужен?

— Да!

— Так вот, с сегодняшнего дня ваш папа — я. Буду защищать вас, учить, ухаживать за вами. А кто не будет слушаться — утоплю в пруду! Ясно?

— Ясно!

— Теперь трижды скажите мне — «папа». Так, все вместе!

— Папа — папа — папа!

— Всем на колени и кланяться папе, три поклона каждый!

Некоторые дети не отличались умственными способностями и не понимали до конца всего, что говорил дьяволенок, но помогала способность подражать. Они плюхнулись на колени и принялись, хихикая, кланяться дьяволенку. Тот принимал поклоны на холме, усевшись там и поджав под себя ноги.

Когда с поклонами было покончено, он отобрал четырех самых шустрых и бойких на язык, назначил их старшими, разделив всех на четыре группы.

— Дети! — обратился он к ним. — Теперь вы — бойцы. Боец — это мужчина, который не боится сражаться и стремится к победе. Буду обучать вас, как бороться с теми, кто хочет нас съесть.

— Папа, а кто хочет нас съесть? — полюбопытствовал старший первой группы.

— Болван! — тряхнул колокольчиками дьяволенок. — Детям не положено перебивать папу.

— Виноват, папа, — признал старший. — Больше не буду.

— Товарищи, дети, сейчас расскажу, кто собирается съесть вас! — продолжал дьяволенок. — У них красные глаза, зеленые когти, а во рту золотые зубы!

— Это волки? Или тигры? — спросил толстячок с ямочками на пухлых щеках.