– Ступайте вниз по лестнице, господин. Внизу пойдите по коридору до конца. Там минуете охотничий зал, а после него снова будет коридор. Вот где-то в тех краях и должны быть комнаты мастериц…

Изабеллу он увидел в охотничьем зале. Она в задумчивости стояла перед огромной головой лося, висевшей на стене, и, похоже, была зачарована размахом его невероятно больших ветвистых рогов. Она была в мягкой голубой рубахе до пола, поверх которой была надета тёмно-синяя далматика; небольшое лёгкое покрывало одного цвета с далматикой окутывало её голову и ниспадало на плечи.

– Изабелла, – негромко позвал Хель, – любовь моя!

Девушка медленно обернулась. Несколько мгновений она вглядывалась в сумрак зала, затем лицо её озарилось счастьем.

– Милый Ванхель! Неужели это вы? Сердце моё, душа моя! – Она бросилась к нему и прильнула головой к его груди.

– Изабелла, дорогая, как вы?

– Совсем извелась. Я уже думала, что никогда не увижу вас.

– Прошло не так много времени.

– Для меня это была целая вечность!

– Поверьте, вечность сильно отличается от семи дней нашей разлуки.

– Я боялась… Боялась, что вы не приедете сюда… не сможете… Эта мысль пугала меня пуще смерти.

– Смерти нет, любовь моя…

– Её не будет, если только мы заслужим жизнь вечную нашей праведной жизнью, – поправила его Изабелла.

– Смерти нет, – повторил Хель, гладя девушку по голове, – есть только безумно сильный страх перед ней… Но не будем спорить об этом, – поспешил сказать он, увидев, что Изабелла шевельнула красивыми губами, чтобы возразить ему. – Как вам тут живётся? Хорошо ли вас устроили?

– Очень уютно. Разве что здесь гораздо скучнее, чем в городе. И стены эти каменные нагоняют тоску… Зато скоро будет рыцарский турнир! Все здешние уверяют, что ради такого блестящего праздника можно провести в ожидании хоть целый год!… Ванхель, пойдёмте, я покажу вам мою скромную обитель.

Она потянула его за собой, радуясь его присутствию, как малый ребёнок любимой игрушке.

– Сюда. – Она завела его в небольшую комнату, стены которой были сплошь увешаны шкурами зверей. В стене напротив двери располагался камин, в нём пылал огонь. Справа от входа громоздилась мощная дубовая кровать, накрытая пуховым одеялом и пледом из сшитых звериных шкур. Возле кровати примостилась тумбочка со всевозможными баночками и флаконами, без которых немыслим женский туалет. Прямо за тумбочкой возвышался деревянный шкаф. Посреди комнаты стояла большая деревянная рама с натянутым на ней полотном.

– Здесь вы занимаетесь вышиванием? – спросил Хель.

– Пока ещё только обживаюсь, ведь я приехала всего позавчера вечером. Но для работы всё уже готово. Если захочу, могу вообще не выходить отсюда. Мне будут приносить сюда кушанье.

Он обошёл комнатку по периметру и остановился перед тумбочкой. Его взгляд задержался на раскрытом резном ларце.

– Изабелла, что это? – Хель подцепил пальцем кожаный шнурок, на котором была подвешена крохотная деревянная куколка: обнажённая женская фигурка с поднятыми и сложенными над головой руками. – Откуда это у вас?

– Матушка передала мне перед своей смертью, – пояснила девушка. – Она сказала мне по секрету, что эта деревянная фигурка очень необычна.

– Что ещё сказала она?

– Что это амулет и что давным-давно он принадлежал какому-то очень знатному человеку. – Изабелла неуверенно пожала плечами. – Только я не знаю, кому именно.

– Как же он попал к вашей родительнице?

– От её матушки, а та получила его от своей… Это родовой амулет. Только теперь такую вещицу нельзя носить на теле, потому что она языческая. Но мне было велено хранить её и никогда не расставаться с этим амулетом, хоть он и пришёл из варварских времён.

– Так вы, моя милая Изабелла, оказывается, происходите…

– От кого? – жадно спросила она.

– Вы слышали о знаменитом короле Артуре?

– Сейчас бродячие артисты всюду поют о нём песни.

– Так вот знайте: этот амулет принадлежал ему.

– Не может быть!

– Поверьте мне. – Хель вытянул перед собой руку, и деревянная фигурка легонько закачалась, повиснув на шнурке.

– Откуда вы знаете?

– Я много чего знаю… Вы когда-нибудь внимательно разглядывали эту вещицу?

– Нет.

– Тогда посмотрите. У неё снизу, на кончике ноги есть маленькая выбоина. Это след от ударившей стрелы.

Девушка рывком поднесла амулет к глазам.

– Верно, вот вмятина… Откуда же вы знаете об этом? Надо очень хорошо вглядеться, чтобы увидеть это повреждение, а вы сразу углядели…

– Эта фигурка сделала из дерева, которое древние валлийцы называли каменным деревом. Его долго вымачивали, затем долго коптили над огнём, снова выдерживали в специальном растворе, и оно становилось крепким, как камень. Обычное дерево от удара стрелы разлетелось бы вдребезги.

– Вы видели этот амулет раньше? – догадалась Изабелла и тут же отрицательно покачала головой. – Нет, исключено. Мама не показывала эту вещь посторонним. И я тоже… Откуда же вы знаете?

– Есть очень осведомлённые люди. Также есть древние хроники, описывающие самые разные события.

– Вы слышали про этот амулет! – поняла девушка. – Слышали про этот случай со стрелой! Я верно угадала?

Он улыбнулся и кивнул.

– Значит, поэмы про короля Артура – не измышления? – спросила она. – Все эти баллады рассказывают правду?

– Песни и баллады нагло лгут, дорогая.

– Песни врут, но король Артур не выдуман, раз вы знаете про эту вещицу. – Изабелла поднесла к лицу деревянную фигурку. – А Мордред и прекрасная Гвиневера? Они были?

– Да, все они были: Артур, Мордред и Маэль, выведенный в нынешних французских стихах под именем Ланселот. И между этими мужчинами пропастью пролегла вражда из-за любви к Гвиневере…

Вечерело. Высокий седовласый человек в серой тунике из грубой шерсти опирался на ясеневый посох и неторопливо пересекал усыпанный соломой двор, направляясь к воротам. Через каменную ограду вокруг монастыря Святой Крови Господней можно было без особого труда перебраться, ибо это была отнюдь не крепостная стена. Не очень аккуратно сложенная из плоских камней, она достигала лишь уровня груди человека среднего роста. Дорога в монастырь пролегала через каменную арку, украшенную могучим крестом наверху и запертую деревянными воротами.

Разгорячённые кони всхрапывали, топчась перед воротами, всадники в красных плащах посмеивались и негромко переговаривались.

– Храни вас Господь, – проговорил старик, остановившись возле ограды и устремив взор в лицо всаднику, лоб которого был покрыт жирной синей краской. Многие мужчины, следуя древней традиции, раскрашивали себя, отправляясь в походы, но среди христиан этот обычай встречался всё реже и реже, потому настоятель сразу решил, что перед ним кто-то из сторонников Человека-Медведя, продолжавших поклоняться языческим богам.

– Ты здешний настоятель? – громко спросил человек с раскрашенным лбом. Он был молод и строг. – Приветствую тебя.

– Да будете хранимы и все вы именем Христа…

– Меня зовут Маэль Длинное Копьё, – запальчиво отозвался юноша. – Я послан Артуром, чтобы сопроводить его супругу Гвиневеру в Дом Круглого Стола. Мы договорились, что она будет ждать нашего приезда в этом монастыре. Здесь ли уже госпожа?

– Милостью Божьей благословенная дочь благородного Лодеграна благополучно достигла стен нашей обители и сейчас проводит время в молитве.

– Тогда открывай ворота, – приказал Маэль. – Мои люди устали и нуждаются в коротком сне. Есть ли чем накормить лошадей?

Пока продолжался этот разговор, из каменной часовни показались два монаха. Повинуясь знаку настоятеля, они почти бегом направились к воротам и сняли с крючьев тяжёлый засов.

Отряд сразу же ворвался на территорию обители, нарушив умиротворённую тишину гиканьем и топотом. Неуёмная энергия всадников била через край. Казалось, что даже резные каменные кельтские кресты, величественно возвышавшиеся перед входом в церковь, сразу утеряли часть своей строгости.