После ужина, удобно устроившись в кресле, Стефани пыталась вспомнить, что именно про драконов она читала в детстве, когда зазвонил телефон.

– Добрый вечер, Стефани, – сняв трубку, услышала она голос миссис Риджуэй, с которой сблизилась после смерти Маргарет. – Как ты себя чувствуешь? Была у врача?

– Была. Чувствую себя неважно, но зато выяснилось, что у меня очень открытые чакры! – рассмеялась Стефани. – Синтия устроила мне исследование ауры. Так у меня такая аура мощная оказалась! Фантастика! А из области третьего глаза прямо сноп энергии бьет. Сказали, экстрасенсорные способности сильные.

Однако миссис Риджуэй ее веселья не разделила.

– То-то ты всегда как-то по-особенному чувствуешь себя у меня в гостиной, – совершенно серьезно сказала она. – Значит, моя гостиная – действительно специфическое место для связи с космосом. Никто ничего не чувствует, а ты чувствуешь! Приходи ко мне. У меня знаешь что теперь есть?!

– Что?

– Да тот прибор, о котором я прочитала в газете. Помнишь, я тебе о нем рассказывала? Я его заказала, и мне его по почте сегодня доставили. Ну который любые желания исполняет.

– Прямо уже и любые! А что, если я захочу быть примой Ковент-Гарден?

– Не веришь – как хочешь. А я верю. А о тебе, кстати, речь вообще не идет. Это – прибор индивидуального использования. Его еще нужно настроить на владельца. Вот я тебе его покажу, а когда ты уйдешь, сразу и начну настраивать. Поможешь мне с инструкцией разобраться. А то вдруг я, старуха, не пойму чего? Приходи. Я тебе дам его в руках подержать. Вдруг что почувствуешь? У тебя же чакры и все такое… Приходи, там еще пластинка такая есть – воду заряжать. Так она неиндивидуальная. Воду можно заряжать кому угодно. Я тебе заряжу.

«Ладно, – подумала Стефани, – в чакры я тоже не верила. А вон какие они у меня оказались! Может, и неправда, а приятно! Пойду хоть воды заряженной попью. Может, буду лучше себя чувствовать». Она прихватила пластиковую бутылку для воды, повесила на плечо сумочку, захлопнула входную дверь и отправилась в «Чайную розу».

Гостиная миссис Риджуэй была очень уютной. В отличие от интерьера аббатства она благодаря материальной поддержке племянников миссис Риджуэй была меблирована по-современному. Племянники были щедры, и хозяйка «Чайной розы» привыкла ни в чем себе не отказывать. Обитые бледно-зеленым узорчатым велюром кресла и диваны были куплены в прошлом году, что, впрочем, не мешало им быть такими же мягкими и удобными, как старинная мягкая мебель Маргарет. Потолок гостиной был украшен лепниной, а невероятной красоты люстра была антикварной, работы восемнадцатого века, усовершенствованной, конечно, так, чтобы вместо свеч в ней горели свечеподобные лампочки.

Стефани казалось сначала, что то необыкновенное просветление в ее голове, возникающее в шикарной гостиной миссис Риджуэй, обусловлено тем, что она находится в красивой комфортной обстановке. Но, когда она поделилась с хозяйкой «Чайной розы» своими ощущениями, та провела Стефани по всему дому. Так вот, нигде больше, кроме гостиной, это просветление в голове не возникало. Миссис Риджуэй утверждала, что никто, кроме Стефани, никаких особых ощущений в ее гостиной не испытывал. Но теперь-то понятно, в чем дело: аура, чакры…

– Ну как, что чувствуешь? – взволнованно допытывалась миссис Риджуэй, пока Стефани вертела в руках тонкую пластинку присланного прибора.

– Да ничего, как всегда: просветление в голове, улучшение настроения.

– Ну главное, что не хуже. Да и вообще, почему он на тебя должен действовать? Он же еще не настроен. А настраивать его буду я, на себя. Он будет выполнять мои желания! И наконец-таки моя племянница Кэтти переедет ко мне жить! У нее ведь дети, им будет хорошо на свежем воздухе. В моем доме, впрочем, всем может не хватить места, так купят коттедж поблизости. Вон мистер Хамсфри продает!

«Господи, мне бы ее проблемы! – раздраженно подумала Стефани. – Тут скоро, может быть, не на что будет еды купить. Что ж делать? Что мне про этих драконов сочинить, чтобы хоть свою кошку Фею прокормить? Сама-то я, ладно уж, могу и не есть – фигуру улучшу. Драконы, драконы… Что я знаю о драконах? Какие они с виду?»

Стефани оторвала взгляд от пластины и посмотрела на миссис Риджуэй. Но вместо хозяйки «Чайной розы» она увидела темноту – и только на некотором расстоянии бледное пятно света.

– Мама! – заорала Стефани. – Я ничего не вижу! Миссис Риджуэй! Это ваш чертов прибор так действует!

Стефани затрясло от страха. Она бросила пластину на пол и стала двигаться в направлении светового пятна.

«Может, если отойти от этого прибора подальше, он перестанет действовать и ко мне вернется зрение? Странно, что миссис Риджуэй ничего не ответила. Или я еще и оглохла?!»

Оказалось, что пятно света – это выход из пещеры. Выбравшись из нее, Стефани увидела довольно миленький пейзаж: зеленая трава, деревья…

«А, все понятно: этот прибор вызывает галлюцинации! – подумала Стефани. – И как мне жить теперь с этой галлюцинацией? Но, может, все пройдет? Я ведь уже не держу эту проклятую пластину в руках. Попробую подождать. А там, может, миссис Риджуэй врача вызовет… Ага, и меня отправят в психушку? Ой, хоть бы само прошло! И, главное, почему так холодно? Сейчас лето, жара. Когда я шла в «Чайную розу», то отлично себя чувствовала, а сейчас просто зуб на зуб не попадает. А, все понятно: это такая комплексная галлюцинация: зрительная, слуховая и тактильная!»

Но ситуация вдруг резко осложнилась: недалеко от Стефани, хлопая огромными крыльями, приземлилось жуткое чудовище с тремя головами. И все три жуткие пасти изрыгали огонь!

«Я пыталась представить драконов, и вот результат: галлюцинация с драконом, – подумала Стефани, нисколько не сомневаясь в том, что это чудище с туловищем как у бегемота, четырьмя когтистыми лапами, чешуйчатым хвостом и крыльями и есть дракон. А кто же еще? Ну, может, от его дыхания хоть теплее будет?»

От этого дыхания стало даже не теплее, а прямо-таки горячее, когда это чудище приблизилось. Галлюцинация галлюцинацией, но Стефани жутко испугалась и заорала:

– Фу! Стоять! У меня ничего нет! – Так она всегда кричала, когда к ней на улице подходили собаки.

Дракон остановился лишь на пару секунд и продолжил приближаться к Стефани.

«Мало ли что, а вдруг он сожрет меня? А вдруг этот прибор как-то перенес меня в место, где водятся драконы?! Что бы я сделала, если бы на меня напала голодная собака? Дала бы ей еду, если бы она у меня была, чтобы собака отвлеклась и раздумала есть меня. Так, а что у меня есть из еды? Шоколад в сумочке!» – Стефани теперь всегда носила с собой плитку шоколада, так как страдала от гипогликемии. Она вынула из сумки плитку и обратилась к дракону:

– Вот, смотри, это еда, это вкусно. – Дрожащими руками Стефани надорвала обертку, откусила кусочек шоколада и стала его демонстративно жевать, широко открывая рот.

Дракон приблизился к ней настолько, что чуть не обжег ее огнем. Стефани сочла, что хватит уже рекламировать шоколад, и бросила плитку прямо в ближайшую пасть чудовища. Дракон оказался легко обучаемым и защелкал зубами, разжевывая лакомство. А Стефани, потихоньку пятясь, попыталась вызвать расположение дракона, делая ему комплименты:

– Хороший, умница, лапушка, зайка…

Дракон, видимо, решил, что девушку он съесть всегда успеет, и сосредоточился на ознакомлении с новым для себя вкусом. Все-таки людей он, наверное, ест каждый день, а вот шоколад – впервые в жизни. Вдруг он улегся на землю и закрыл глаза. Стефани стала пятиться быстрее, а потом и вовсе развернулась и побежала.

Оглянувшись, она увидела, что к спящему (или, может, уже сдохшему от непривычного для него шоколада) дракону подскакал на коне рыцарь в доспехах и шлеме. Судя по энергичным взмахам меча, он, видимо, отрубил-таки все три головы беззащитного животного, потому что ничего он больше с драконом не делал, а поскакал в сторону Стефани. Ей не было смысла продолжать бег, так как лошадь легко догнала бы ее, а спрятаться было некуда. Поэтому Стефани решила отдышаться и подождать рыцаря. Подъехав, он поднял забрало шлема, что позволило Стефани увидеть, что он молод и вроде бы хорош собой, и пробормотал что-то на языке, отдаленно напоминающем английский.