— Нет! — взмолилась она. — Давай не будем останавливаться.

— Нет, давай остановимся.

Она скосила глаза и увидела изгиб его губ в лунном свете.

— Заедем в кафе, возьмем тебе чего-нибудь горячего и попросим завернуть нам с собой бутерброды. Это займет несколько минут, не больше. Когда мы приедем, тебе ведь, возможно, придется еще всю ночь сидеть у постели больной.

— Если только уже не поздно, — прошептала она.

Ник вдруг резко затормозил перед яркой вывеской с надписью: «КАФЕ».

Прежде чем выйти из машины, он быстро обнял ее за плечи и притянул к себе, но не страстно, а по-дружески, заботливо, и почувствовал, как она в ответ прильнула к нему.

Он сразу воспрянул духом. Все его существо ликовало. Все преграды между ними, все препятствия рухнули в одно мгновение. Оставалось сделать последний шаг, чтобы ошутить себя победителем.

Но он понял, что не должен сейчас делать этого шага. Ему придется дождаться другого момента.

Он выпустил ее из объятий и открыл дверцу.

— Идем! — сказал он. Голос его был хриплым от сдерживаемой страсти. — Чашка горячего чая — и ты сразу почувствуешь себя лучше.

Они приехали в Барфилд на целых двадцать минут раньше, чем предполагал Ник. Когда они подъехали к дому, Серена выглянула из окна.

— У бабушки в комнате горит свет, — неуверенно сказала она и покопалась в своей сумочке. — У меня есть свои ключи.

Он взял у нее ключ, помог ей выйти из машины и повел к входной двери. Когда он открыл дверь, Серена повернулась и сказала, не скрывая дрожи в голосе:

— Останься, Ник, прошу тебя!

У него вырвалось: «Конечно!», но ему удалось скрыть ту глубокую радость, которая бушевала у него в душе из-за того, что она сама обратилась к нему за поддержкой и утешением.

Молча, стараясь не шуметь, они поднялись на второй этаж в бабушкину спальню. На повороте лестницы они увидели сидящую прямо на ступеньках Эллен. Она была в выцветшей ночной сорочке, с бумажными папильотками на голове. Ничего на свете не подвигло бы старую служанку появиться в таком виде на людях, но сейчас ей явно было не до соблюдения приличий.

— Я так рада, что вы приехали, — сказала она, обнимая их по очереди. — Врач еще здесь. Он пока ничего не может сказать наверняка, но говорил, что она может выкарабкаться.

— Раз у нее сейчас врач, нам, наверное, пока лучше к ней не заходить, — предложил Ник. — Эллен… вы не могли бы принести мисс Барбрук выпить чего-нибудь горячего?

— Да, конечно, — тут же откликнулась старая служанка. — Я бы и сама не отказалась от чашечки чая.

Серена кинула на Ника удивленный взгляд. Неужели он догадался, что Эллен надо чем-то занять, чтобы отвлечь ее от грустных мыслей? По лицу Ника нельзя было ничего понять, но эта догадка вдруг укрепила ее доверие к нему.

Эллен стала по-стариковски неуклюже спускаться, и они пошли за ней. Большая старомодная кухня блистала начищенными кастрюлями, в камине догорали последние угли.

Ник вошел в кухню с табуретом, захваченным из коридора.

— Так… Эллен, вы садитесь в свое кресло, — скомандовал он, — а мисс Барбрук сядет на этот табурет. А я пока приготовлю вам чай.

— Даже и не думайте, — зашумела Эллен.

Но Ник мастерски умел заговаривать зубы престарелым дамам. Так что очень скоро, к своему великому удивлению, Эллен уже сидела в кресле, сложив руки на животе, а элегантный молодой господин готовил ей чай.

Неожиданно наверху послышался какой-то звук. Ник пошел посмотреть, что там происходит. Женщины застыли в напряженном ожидании.

— Прошу вас сюда, доктор, — негромко позвал Ник.

Доктор вошел на кухню с улыбкой, и всем сразу стало спокойнее.

— Чай! — сказал он, потирая руки. — Очень, очень кстати. Серена, милочка, я рад, что вы приехали. К счастью, все оказалось не так уж плохо, как нам сначала показалось. Твоя бабушка — замечательная женщина. А что касается твоего деда, то я уверен, он просто не позволит ей умереть. Он не отходит от нее буквально ни на минуту, и если так будет продолжаться, он сам скоро свалится. Так что кому-то придется взять на себя труд отвлечь его — примите это как совет врача.

— Думаю, этим придется заняться мне, — вызвался Ник.

Доктор, прищурившись, поглядел на него.

— Вы, наверное, тот самый новый владелец коттеджа по соседству, верно? — спросил он, поворачиваясь к Нику.

— Да, это я, — невозмутимо согласился Ник. — У нас с доктором Лоудхэмом оказалось много общего. Я смогу его убедить ходить со мной на прогулку каждый день.

Доктор кивнул.

— Что вам, разумеется, будет совсем не интересно, — заметил он. Потом доктор взглянул на Серену. — Или у вас тут есть какой-то личный интерес, а? — Серена от стыда стала багровой, а доктор радостно хмыкнул. — Ну, так или иначе, а мысль превосходная. Благодарю! А теперь что касается ухода за больной. Хотите, я пришлю вам сиделку, Серена?

— Нет, лучше я буду делать все сама, — быстро ответила она.

— Конечно, вы это сможете, если будете меня слушать и следить, чтобы больная выполняла все мои предписания, — отозвался доктор. — Но предупреждаю — с вашей бабушкой придется нелегко. Я знаю ее много лет. Упряма — не то слово!

— Я и сама могу быть упрямой, когда надо, — героически заявила Серена.

Доктор снова повернулся к Нику.

— Что скажете? Достаточно у нее упрямства? — строго спросил он.

— Уверен, что мисс Барбрук превосходно справится со всем, — дипломатично ответил Ник.

— А теперь мне пора возвращаться домой, — сказал жизнерадостно доктор. — Приеду завтра утром. Пока их не беспокойте. Когда я уходил, дедушка спал. Но будьте поблизости, на всякий случай…

— Да, конечно, — сказали Серена и Эллен в один голос, но Ник нахмурился.

— Нет. Если вы обе хорошенько выспитесь, то утром сможете заниматься делами по дому. А так как мужчины для этого дела совершенно непригодны, я смогу улизнуть отсюда с чистой совестью.

— А что, если ты понадобишься в театре? — с беспокойством спросила Серена.

— Зачем? — На минуту перед Сереной предстал прежний Ник, властный, самоуверенный, привыкший, чтобы все шло только так, как он хочет. — Я сказал, что пьеса будет идти на сцене в таком виде, как я ее написал. Ничего менять не позволю. И все. Этот вопрос закрыт.

Серена вдруг поняла, что больше не может сражаться с Ником. Сердце ее было готово выскочить из груди. Ей вспомнились слова Джона: «Не тихий ручеек, а бурный поток!»

Она медленно встала и побрела в спальню, а Эллен сказала:

— Не знаю, как так получается, но когда все хорошо, мужчины только мешают спокойно жить, а вот когда случается беда, то тут они в самый раз.

Серена согласилась с этими словами так горячо, что старая служанка посмотрела на нее с большим подозрением.

Борьба с болезнью оказалась долгой и изнурительной. Наконец спустя некоторое время доктор объявил своей пациентке:

— Ну вот, вы, кажется, выбрались… на этот раз. Но за будущее поручиться не могу, если не будете следить за собой. И кстати, хотелось бы знать, от чего у вас случился приступ. Просто так, ни с того, ни с сего такие вещи не происходят.

— Ну, я просто полезла на чердак… — начала миссис Лоудхэм с виноватым видом ребенка, который пытается оправдаться за скверную шалость.

— Ну вот, я так и знал! Небось начали двигать там сундуки, таскать всякие тяжести, искали какую-нибудь салфеточку, подаренную полвека назад тетей Салли, — с ухмылкой заключил доктор.

— Не салфетку, а стеганое покрывало, — поправила его миссис Лоудхэм. — И подарила мне его не тетя Салли, а Джесси.

— Так вот, в другой раз, когда вы соберетесь лезть на чердак, пусть за вами кто-нибудь присматривает. Хотя бы этот любезный молодой человек, который глаз не сводит с вашей внучки, — заметил доктор.

— Ах, доктор, — радостно оживилась миссис Лоудхэм, — вам тоже показалось, что они?..

Он презрительно фыркнул: