Кристина улыбнулась. Ей понравилось, как Джон сумел сохранить чувство собственного достоинства даже при таких непростых обстоятельствах.

— Как прикажете, сэр!

Часы на камине мелодично пробили.

— Обед подадут в столовой в восемь, — произнесла Лили, бросив быстрый взгляд на свои наручные часы, инкрустированные бриллиантами. — Соберется вся семья. Я знаю, что они очень хотят видеть тебя, Кристина. — Старуха намеренно игнорировала присутствие в ее доме Джона, потом, словно вдруг обратив внимание на мистера Сильверсмита, она повернулась в его сторону и высокомерно проговорила: — Здесь принято переодеваться к обеду. Отправляйтесь в отведенную вам комнату и готовьтесь. Надеюсь, у вас найдется приличный костюм.

— Я уже одет. — Джон осмотрел себя с ног до головы. — Это — моя лучшая рубашка. — Он ослепительно улыбнулся Лили и погладил себя по мускулистой груди.

— Кажется, у вас один размер с Ричардом. — Лили в изнеможении прикрыла глаза и сделала глубокий вдох из кислородной маски. — Я прикажу подобрать что-нибудь подходящее.

— Вот мы и дома. Как хорошо! — повернула к Джону сияющее лицо Кристина.

— Это твоя комната? — Джон отодвинул сумки, принесенные дворецким, в угол и огляделся.

Великолепная спальня была размером с летний домик, в котором он жил сейчас с братом. Обстановка вполне соответствовала тому, что в семье Сильверсмитов считалось хорошим вкусом и элегантностью. Джон сразу почувствовал себя как дома, потому что провел детство среди подобных же вещей и мебели.

— Да, не стесняйся. Сейчас я все тебе тут покажу. — Кристина схватила своего спутника за руку и начала импровизированную мини-экскурсию по местам, где прошло ее детство и юность. — Это — гостиная, а за аркой расположена спальня. Там же есть дверь в большую ванную. Я думаю, тебе здесь понравится… — Шаги молодых людей гулко отдавались под мраморными сводами ванной комнаты, а затем огромного туалета.

— Да, это — точно лучше летнего домика.

— Я бы не стала утверждать так категорично, — мило улыбнулась Кристина, — в самом названии «летний домик» мне слышится веселье.

— Это точно.

— Нам надо обязательно подняться завтра с утра пораньше и привести в надлежащий вид наши кровати, чтобы прислуга не догадалась, что мы не… — Девушка потупила глаза. — Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи.

Взгляд Джона упал на кровать. Если бы они действительно были женаты, то таких проблем не возникло бы. Они спали бы в одной кровати, тесно прижавшись друг к другу, как ложки в ящике для посуды, и их совершенно не волновало бы, что подумают или скажут слуги. Впрочем, если все сложится удачно в эти выходные, то Джон попытается изменить сложившуюся ситуацию. Во всяком случае, он твердо намерен сделать это.

Кристина и Джон, задумавшись каждый о своем, смотрели на кровать, потом они разом очнулись и испытали чувство некоторой неловкости. Между ними словно проскочила искра. Немного помолчав, они улыбнулись друг другу. Джон уже собирался что-то сказать, чтобы разрядить обстановку, как вдруг раздался стук. Кристина подбежала к двери и открыла ее.

В коридоре стоял Даниэль, принесший мистеру Сильверсмиту один из костюмов Ричарда.

Джон снова, порывшись в кармане, достал оттуда один доллар и торжественно вручил его дворецкому, не обращая ни малейшего внимания на презрительное фырканье, которым сопровождал эту операцию слуга. Никогда еще в своей жизни мистер Сильверсмит так не веселился, как сейчас, играя роль простодушного, необразованного и недалекого мужа Кристины. Джон взял костюм из рук Даниэля и закрыл дверь перед самым носом дворецкого.

— Ну, — сказал он, когда они вновь оказались одни, — как ты считаешь, твой план осуществляется надлежащим образом?

— Не знаю даже, что и сказать. Иногда с Лили так трудно разговаривать. Но она отреагировала менее бурно, чем я предполагала.

— Кажется, я достаточно ее шокировал?

— Да, ты прав. Но Лили еще не выставила нас вон. А ведь это — основная цель моего плана. Интересно, что еще задумала моя бабуля? — рассуждала Кристина, доставая для Джона костюм из пластикового чехла. — Я думаю, что она еще не раз попытается уколоть тебя.

— Не беспокойся, это не так уж опасно. — Перед внутренним взором Джона предстало надменное лицо Лили, которая презрительно и высокомерно взирала вокруг.

— Знаешь, мне кажется, нужно несколько сгустить краски. Деревенщина-ковбой с ангельским характером — это то, что нужно. Добавим только некоторые акценты. Надо быть еще большим провинциалом. Эдакий валенок из тьмутаракани. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— А, черт возьми, дорогуша, я люблю, когда твои сладенькие губки произносят такие приятные словечки, — приторным голосом произнес Джон, засунув большие пальцы рук в шлевки для ремня на джинсах и перекатываясь взад-вперед на высоких каблуках своих неотразимых сапог.

— Превосходно. И побольше ласкательно-уменьшительных имен. Лили их просто терпеть не может… — По лицу Кристины пробежала тень задумчивости. Джон просто физически ощущал, как в этой маленькой прелестной головке начали вращаться жернова, перемалывающие различные мысли. — Вот еще что. Я думаю, ты должен быть большим собственником. Чем больше ты предъявляешь на меня прав, чем больше контролируешь меня, тем лучше. Если Лили увидит, что ее дорогой компании может прийти конец, потому что ее приберет к рукам неотесанный мужлан, но она наверняка отстанет от меня со своими грандиозными планами.

— И ты будешь счастлива?

— Безмерно.

Джон попытался представить себе, как отреагировала бы его семья на известие о том, что он отказывается от своей доли наследства ради любимой женщины, и не смог. Наверное, семья сочла бы его сумасшедшим, но без сомнения продолжала бы любить и поддерживать.

— И вот еще что… — Кристина вдруг занервничала и принялась разглаживать несуществующие складки на костюме. — Мне кажется, нам нужно больше выставлять напоказ… близкие отношения и тягу друг к другу. — Пунцовая от смущения девушка попыталась пояснить свою мысль: — Я не хочу, чтобы у Лили была хоть малейшая надежда на скорое крушение нашего брака.

— Без проблем. Сделаем все в лучшем виде. — Джон напустил на себя безразличный вид, чтобы Кристина не заметила, каким волнующим для молодого мужчины оказалось ее предложение.

— Конечно… — Кристина отвернулась, чтобы собеседник не заметил ее пылающих от смущения щек. Однако мистер Сильверсмит был настолько озабочен тем, чтобы скрыть свои переживания, что оставил без внимания необычный цвет лица своей собеседницы. — Вот, ты можешь переодеться здесь, а я пойду в другую комнату.

Как только Кристина скрылась в соседней комнате, Джон начал переодеваться. Он, не торопясь, расстегнул свою рубашку, снял ее и аккуратно сложил на кровати, потом надел принесенную дворецким одежду. Мягкая ткань приятно ласкала кожу. В голове вертелись нескромные мысли. В соседней комнате переодевалась Кристина… Чтобы отвлечься, Джон принялся старательно застегивать пуговицы на рубашке Ричарда, стараясь полностью сосредоточиться на этом механическом занятии. Если он хочет успешно выполнить свою миссию в эти выходные, то должен действовать только по велению разума, не давая сердцу вмешаться и придать совершенно иной оборот событиям.

— Джон, — раздался голос из соседней комнаты.

— Да?

— Мне кажется, я должна предупредить тебя, что в нашей семье любят поспорить.

— Ты уже говорила об этом.

— Одно дело услышать, а другое — прочувствовать все это на собственной шкуре.

— Ничего, я думаю, что смогу с этим справиться.

— Прекрасно! — В ее голосе послышались нотки нескрываемого удовлетворения.

Сколько себя помнил Джон, в его семье спорили однажды или дважды. Казалось бы, разногласий не избежать, когда на День благодарения за одним общим столом собирались человек двадцать или тридцать из обширной семьи Сильверсмитов. Но все споры быстро возникали и быстро разрешались к взаимному удовольствию сторон. За этим внимательно следили старшие: его отец и дядя. Для них не было ничего более святого, чем семейные узы и любовь и взаимопонимание между членами семьи. И младшие Сильверсмиты прекрасно понимали это и придерживались точно такой же точки зрения.