— Я хочу услышать от вас единственную вещь. Это правда, что Леонард Гринуэй ваш брат? — спросила она убитым голосом.

— Лео был моим братом, — поправил ее Вильям. — Прочтя письмо, вы, наверное, догадались, что его уже нет в живых… Он умер две недели назад.

— Да, я прочитала это письмо, — едва слышно произнесла Дороти. — За что прошу прощения. — Она неожиданно резко вскинула голову. — Почему? Почему вы сразу не сказали мне, кто вы такой?

— Не знаю, — честно признался Вильям. — После нашего столкновения на дороге я решил, что должен выждать какое-то время… Потом посчитал, что обязан помочь вам хоть немного привести в порядок дом…

Губы Дороти искривились в сардонической ухмылке.

— Вы посчитали, что чем-то нам обязаны?

— Да, ведь Тедди — мой племянник… — Вильям развел руками. — И мой брат попросил меня узнать, как он поживает. Почему вы не сообщили Леонарду о существовании Теда?

Глаза Дороти жгли горячие слезы, но она не давала им воли.

— Его это не интересовало. В противном случае, он хоть раз позвонил бы мне…

Вильям прекрасно понимал, что ей ужасно тяжело сейчас.

— Я по-настоящему привязался к мальчику…

— Меня это не волнует, — заявила Дороти категорично. — Убирайтесь вон из моего дома!

Дороти вышла на улицу через черный ход, чтобы глотнуть свежего воздуха и лучше осознать, что произошло. Боясь упасть, она поплелась к парадному, двигаясь медленно и неуверенно, как будто в густом тумане.

Ей страстно хотелось побыстрее добраться до своей комнаты, закрыться в ней и разрыдаться. На дороге послышался звук приближающегося автомобиля, и она повернула голову.

Знакомый черный джип подъехал к их дому и остановился у калитки. Из него вышел Филипп Симмонс.

— Привет, Дороти! — крикнул он.

— Привет! — ответила женщина, останавливаясь посреди двора. — Надеюсь, ты приехал не для того, чтобы предпринять еще одну попытку убедить меня продать вам дом и землю? Предупреждаю: у тебя опять ничего не получится!

Филипп осклабился.

— Нет, об этом мы поговорим с тобой позднее! А дополнительная площадь и землица нам нужна, еще как нужна! Нас становится все больше и больше!

Дороти заставила себя улыбнуться.

— Ах, да, Клэр рассказала мне, что вы ждете пополнения. Прими мои поздравления, Фил!

— Спасибо! — Филипп прямо-таки засветился от счастья. Потом неожиданно посерьезнел. — Могу я поговорить с твоим работником, с Доусоном?

Дороти махнула рукой в сторону задней части дома.

— Он в комнате для наемных работников. Собирается уезжать.

Ей было любопытно узнать, о чем гость намеревается разговаривать с Вильямом. Но она понимала, что должна постараться как можно скорее выбросить всю эту глупость из головы. Поэтому, не задав больше ни одного вопроса, зашагала к крыльцу.

На сборы у Вильяма ушло всего несколько минут. Его вещи так и пролежали все эти дни в сумке, оставалось лишь добавить к ним туалетные принадлежности. Ему страшно не хотелось уезжать, но задерживаться он не имел права. Дороти не желала его знать и ясно дала понять, что не примет от него никакой помощи.

Выйдя из дома, он столкнулся с человеком, в котором сразу узнал Филиппа Симмонса.

— Послушай, я уезжаю, так что ни о чем не беспокойся! — бросил он, направляясь к «ситроену».

— А я ни о чем и не беспокоюсь, — сказал Филипп, следуя за ним. — Просто пришел поговорить… Ты прости меня за горячность, вчера вечером я должен был вести себя несколько иначе…

— Забудь, — ответил Вильям, укладывая сумку в багажник. — Я сам не понимаю, зачем сюда приехал.

— Я разозлился из-за того, что ты упомянул имя Эмета Симмонса, — произнес Филипп оправдывающимся тоном. — С ним у нас связаны прескверные воспоминания. Не исключено, что, узнав, что он за человек, ты никогда не станешь считать его своим отцом.

— Наверное, ты прав, — небрежно кивнул Вильям, усаживаясь за руль. — Он хотел поскорее исчезнуть отсюда и не усложнять и без того слишком запутанную ситуацию.

— Если ты все еще заинтересован в том, чтобы узнать правду, приезжай завтра к десяти по этому адресу. — Филипп сунул в руку Вильяму карточку. — Я записал тебя и себя на анализ крови.

С этими словами он зашагал прочь.

С пару минут Вильям смотрел на адрес, не понимая, почему Симмонсы вдруг решили изменить отношение к неизвестно откуда взявшемуся братцу.

— Вилли! — раздался со стороны дома пронзительный детский крик. — Вилли, не уезжай!

Вильям вышел из машины, не представляя себе, как будет прощаться с маленьким Тедди.

Тед мчался к нему так быстро, что по пути споткнулся и упал. Но, практически не обратив на это внимания, мгновенно поднялся с земли и продолжил бежать.

Вильям подхватил его на руки и взглянул в исполненные страха и отчаяния детские глаза.

— Я должен уехать, дружище, понимаешь? В Аберистуите меня ждут дела, — сказал он.

По щекам Тедди покатились ручейки слез.

— Но я хочу, чтобы ты остался. Я буду хорошо себя вести, честное-пречестное слово! — Он обхватил Вильяма за шею и прижался своей нежной щечкой к его щеке.

— Мы расстаемся не навсегда, Тедди, — гладя мальчика по голове, произнес Вильям. — И будем писать друг другу письма.

— Я еще не умею хорошо писать. — Тедди жалобно всхлипнул. — Делаю много ошибок. А читаю очень медленно.

— Не беда! — Вильям опустил племянника на землю и сел перед ним на корточки. — Пойдешь в школу и всему научишься. А до тех пор будешь просить маму читать тебе мои письма. Сегодня я уезжаю еще не так далеко, дружок. На днях загляну к тебе, обещаю.

Он услышал шум шагов и поднял голову. По направлению к ним шла Дороти. Она уловила его последние слова, это было видно по выражению ее лица.

Черт! — выругался про себя Вильям. Я должен во что бы то ни стало сдержать перед мальчонкой обещание. Прекрасно помню, как паршиво чувствовал себя в детстве, если кто-то из взрослых меня надувал… Это случалось частенько.

— Тедди, беги в свою комнату, — велела Дороти, остановившись на бетонной дорожке.

— Не побегу! — огрызнулся Тедди. — Это из-за тебя Вилли уезжает!

— Тедди, так нельзя разговаривать с мамой, — мягко одернул ребенка Вильям. — Тебе следует попросить прошения.

Мальчик обхватил его голову руками. И пробормотал, хныкая:

— Извини…

— Ты должен сказать это маме.

Тедди нехотя разжал руки, повернулся к Дороти, повторил «извини» и побежал к дому.

Дороти проводила его наполненным болью взглядом.

— Не переживайте так сильно, — произнес Вильям. — Он скоро обо мне забудет.

— Было бы лучше, если бы вы вообще не приезжали к нам… — сказала Дороти.

— Послушайте, я понимаю, что наделал глупостей, — проговорил Вильям. — Мне с самого начала следовало сказать вам о счете, который открыл на имя Тедди мой брат. — Он подошел к багажнику, открыл его и достал из внутреннего бокового кармана сумки папку. — Вот это я должен был отдать вам в первый день нашего знакомства. Здесь координаты юриста, с которым вам необходимо связаться.

Дороти взяла конверт.

— Спасибо. — Она опустила руку в небольшой нагрудный кармашек короткого джинсового платья и извлекла оттуда чек. — А это вам. Оплата за работу.

Лицо Вильяма потемнело.

— Мне не нужны ваши деньги.

— Это не мои деньги, а ваши, — с достоинством ответила Дороти. — Вы заработали их.

— Дороти, прошу вас… Все, чем я успел вам помочь, сделано от души и не ради наживы. — Щеки Вильяма слегка покраснели.

— Дженнингсы никогда не жили подачками, — спокойно, но твердо ответила Дороти и протянула чек.

Не на шутку разозлившись, Вильям взял его и разорвал на мелкие кусочки.

— Тедди — мой племянник! — горячо произнес он. — Я и так слишком долгое время не делал для него абсолютно ничего, потому что не знал о его существовании. Считайте отремонтированные сараи моим для него подарком.