— Конечно, с радостью, но не будете ли вы так любезны сказать мне, чего я должен подождать?

Ким заглянула в приоткрытую дверь. Джерри сидел на кровати с телефоном.

Он заметил ее и улыбнулся. В его взгляде отразились тепло и доброта. Это обезоруживало, но Ким решила не поддаваться.

Одной рукой Джерри прикрыл трубку.

— Этот парень предложил мне подождать и включил музыку. Конечно, очень любезно с его стороны, но я бы предпочел поговорить с ним.

Ким присела рядом.

— И с кем ты говоришь?

— Кроме тебя?

Терпение, и еще раз терпение. Так говорил ей врач — запаситесь терпением.

— Да, кроме меня.

— С тем малым из телевизора, что обещал рассказать подробнее о страховании жизни.

— Но у тебя и так неплохая страховка как у служащего компании.

— Нет, нет, это для тебя.

Ким в удивлении уставилась на него. С чего это вдруг столько заботы о ней? Тут Джерри снова переключился на страхового агента, заговорившего с ним.

— Да, да, это для моего друга, — подтвердил Джерри. — Сколько стоит застраховать ее так, чтобы она прожила еще лет пятьдесят-шестьдесят?

Ким наблюдала, как на его лице появилось выражение недоверия. Обескураженный, он медленно опустил трубку.

— Что он сказал? — спросила Ким.

— Вот уж не знаю зачем, но… посоветовал мне засунуть трубку туда, куда она едва ли влезет.

— Он подумал, ты шутишь, — предположила Ким. Ей захотелось сгладить неловкость, вызванную грубыми словами агента. Не в пример прежнему Джеральду, Джерри оказался беспомощен перед стрессами и потрясениями. Хотя на месте агента она тоже решила бы, что звонит телефонный хулиган.

Врач предупредил Ким о его частичной потере памяти. Но она и не подозревала, как глубоки эти провалы. Ну и работенку же задал ей бывший жених! Пришлось заново обучать Джерри всему, что тот знал до аварии.

— Покупка страховки вовсе не страхует тебя от смерти, — объяснила она. — Просто, когда ты умрешь, компания выплачивает определенную сумму твоим родственникам.

Джерри искренне изумился.

— Тогда почему не назвать ее страховкой смерти?

Ким пожала плечами и положила телефонную трубку на место.

— Пойдем, завтрак уже готов. Я испекла банановые оладьи, как ты просил.

Она встала и протянула ему руку. Но Джерри отказался от ее помощи. Пока он ковылял на костылях, Ким опередила его. И только за дверью, услышав стук и грохот, поняла, что из комнаты Джерри так и не вышел. Она бросилась обратно. Джерри растянулся на полу: один костыль отлетел в сторону, другой покачивался у него на груди.

— Сильно ушибся? — Она опустилась на колени рядом с ним. Джерри в это время пытался сесть. — Не двигайся, пока я не выясню, все ли у тебя цело.

Легонько, боясь слишком сильно нажать, она ощупала его руки, грудь и ноги, проверяя, нет ли переломов.

— Здесь больно? — спросила она.

Джерри закрыл глаза.

— Наоборот, приятно.

Ким отдернула руки, будто обожглась. Достаточно с нее и того, что придется нянчиться с ним две недели. Не хватало еще создать впечатление, будто он может рассчитывать на нечто большее, чем жилье и еда.

Она помогла ему встать.

— Как это тебя угораздило?

Джерри виновато опустил голову и смущенно улыбнулся:

— Я хотел сократить путь — пройти сквозь стену.

Ким не могла скрыть удивление:

— Ты всерьез думаешь, что можешь пройти сквозь стену?

— Ты права, теперь не могу. — Джерри потер ушибленную голову. — Люди не могут проходить сквозь стены.

Ким двинулась к его комнате. На этот раз она удостоверилась, что он идет за ней следом. Джерри добрался благополучно и опустился на диван, после чего, взяв ногу обеими руками, положил ее на подушки.

— Пахнет вкусно, — одобрительно отозвался он о блюде на столике, шумно втянув в себя воздух.

— Приятно слышать. Надеюсь, тебе понравится. — Ей и вправду было приятно. Конечно, Джерри доставлял немало хлопот, но Ким забавляла его готовность восхищаться любым пустяком.

Раньше, до аварии, от него можно было дождаться лишь дежурной улыбки. Только заметное улучшение на рынке ценных бумаг да, может, поездка за границу на горнолыжный курорт поднимали ему настроение.

Джерри принялся за завтрак. Ким с удовольствием наблюдала, как предвкушение на его лице сменилось настоящим восторгом. Джерри не сразу научился орудовать вилкой, но теперь, к ее радости, делал это довольно сносно. Вдруг, глотнув кофе, он недовольно поморщился.

— Ты не обижайся, но вкус отвратительный.

— Ты всегда пил черный кофе. Говорил, что не протянешь до вечера, если не выпьешь хотя бы три чашки. — Потрясенная, Ким даже уронила свою вилку.

Джерри помолчал.

— Я уже говорил тебе… я теперь другой, — наконец ответил он и выразительно посмотрел на нее, будто пытался сказать что-то важное, донести до собеседницы скрытый смысл.

Может, он пытается вернуть ее? Помнит ли он причину их разрыва? И сам момент расставания? Что он пытается сказать ей? Что после аварии исправился и больше не изменит ей?

Нет, быть такого не может. Ким уверена — он не помнит ничего из происшедшего до аварии. Как будто Джеральда подменили. Доктор Ричмонд предупредил, что у него могут быть повреждения мозга и его поведение может несколько измениться. Но настолько? Он стал совсем другим. И этот другой даже придумал себе имя.

С ума можно сойти, пытаясь разобраться в этом. Легче заново научить его всему. А пока пусть остается у нее — подлечит свою голову и тело. Потом, когда опасность увечий пройдет, он вернется к себе. Если ей нравится общество приятного и внимательного мужчины, расточающего комплименты и веселящего ее, что с того? Пройдет немного времени, к нему вернется память, и он снова встретится с той женщиной, которую возил в мотель.

Воспоминания заставили ее стиснуть зубы от боли. Но она отогнала их прочь. Ким всегда так делала, когда возвращалась мыслями к тому злополучному дню.

— Вот, попробуй мой кофе, — предложила она и передала ему свою чашку. — Может, тебе понравится.

Джерри поднес кружку ко рту и пригубил сладковатый напиток. Ким смотрела в ожидании. Уголки его красивого рта опустились вниз, он вернул ей кружку.

— Нет, спасибо.

Ким пошла на кухню за апельсиновым соком. Возвращаясь, она в который уже раз поймала на себе его пронзительный взгляд, словно стремящийся проникнуть в самую ее суть.

Она поставила перед ним сок, но он даже не посмотрел на него.

— Мне очень неудобно — из-за меня ты не ходишь на работу.

Сначала Ким решила, что он шутит. Джеральд принял бы ее жертву как само собой разумеющееся. Но Джерри говорил искренне, и она пожала плечами.

— Да ладно. Все нормально.

— А у Джеральда… у меня есть родные? Кто-нибудь, у кого я мог бы пожить?

Он уже расспросил ее почти обо всем, имевшем отношение к повседневной жизни, и Ким удивилась, что только сейчас ему пришло в голову спросить о своем прошлом. Как знать, может, ее ответы вернут ему память.

— Твои родители умерли. — Заметив вопросительный взгляд, она продолжила: — Отец умер давно — ты был еще совсем маленьким, а мамы не стало, когда ты учился в средних классах. Жива только тетя Ровена, она в доме престарелых. — Ким не стала говорить, что, не окажись он таким ничтожеством, у него сейчас была бы жена.

Джерри заерзал на диване, устраиваясь поудобнее.

— А твои?

— Что мои? — Ким по привычке резко откинулась назад, позабыв про вихляющую ножку стула, и тот просел под ней.

Джерри подался вперед, готовясь поймать ее.

— Все нормально, — успокоила она его. — Это всегда так.

— Почему ты не сядешь на диван? — Джерри похлопал рукой рядом с собой. — Мне все кажется, что ты вот-вот упадешь.

Ким не верилось: возможно ли, чтобы это говорил тот самый человек, который увивался за каждой юбкой и держал пари с сослуживцами, гадая, когда, наконец, она загремит со стула. Убедившись, что Джерри не шутит, Ким пересела на диван.

— В этом доме не мешает кое-что подправить, — заявил он. — У самого входа, на улице, разболталась ступенька. А вчера вечером, когда ты поднималась к себе, я заметил, что перила лестницы шатаются. Покажи мне, где ящик с инструментами, и я все исправлю.