– Я никуда не поеду, пока ты не скажешь мне, что здесь, к чертовой матери, происходит! – заорала Саманта, чувствуя, что ее покидает последняя крупица спокойствия. Внутри девушки буквально бушевал разъяренный вулкан, а руки так и тянулись придушить одного невозможного типа. – Я последний раз повторяю, Эдду, – уже тише начала она, – я и с места не сдвинусь, пока ты не скажешь мне, где сейчас Джимм, и почему у тебя на руках только два чертовых билета? Если ты думаешь, что я куда-то поеду без него, то ты глубоко заблуждаешься! – твердо отчеканила Сэм.

Эдду скривился, в который раз отводя взгляд. Он и сам не мог поверить тому, что увидел сегодня утром. Все это никак не укладывалось в его голове, но, похоже, с реальностью придется смириться… Какой бы она ни была жестокой.

Мужчина опустил взгляд на билеты и новые паспорта для Саманты и Руперта, а точнее уже два часа как Ренэ и Питера Уинтворд. Им придется привыкать к новым именам в совершенно незнакомой местности, и никто, кроме них самих, будет не в силах им помочь. Сэм должна быть сильной, но сейчас она скорее походила на сжавшийся комок нервов. Еще минута, и у девочки просто начнется истерика. Вот только то, что она у него так настойчиво выспрашивает, сделает всю ситуацию только хуже… намного хуже.

– Девочка… – начал было он, но замолчал, смотря на Саманту. В глазах его отражалась жалость, и он видел, как Сэм внезапно поджала губы.

– Эдду, прошу, не играй со мной, – умоляюще протянула она. – Просто скажи, где сейчас Джимм. Он ведь вытащил вас оттуда, а теперь мы должны найти его. Ему наверняка сейчас очень нужна наша помощь. Как же я по-твоему могу пересечь океан, даже не попытавшись отыскать невозможно дорогого мне человека? Ведь наверняка можно хоть что-то сделать? Мы должны его найти, – Саманта подошла ближе, вцепившись пальцами в его запястья.

– Сэм… – этернель вновь замолчал.

– Эдду, я не сдвинусь с этого места. А насильно в аэропорт ты меня просто не затащишь. Пассажир к отлету должен быть хотя бы в сознании, а в здравом уме я просто отказываюсь покидать Луизиану.

– Да в конце то концов, Саманта, – не выдержал Эдду, стряхнув с себя ее руки. – Джимма больше нет. Понимаешь? Его нет, – громко проговорил он, видя, как девушка перед ним будто застывает, боясь сделать хоть малейшее движение.

Мужчина глубоко вздохнул и попытался заставить себя говорить спокойнее.

«С чего вообще я стараюсь быть с ней мягче», – проскользнула в голове раздраженная мысль. – «Ведь именно из-за нее погиб Джимм. Из-за нее у моего друга окончательно вышибло последние мозги».

Но сколько бы он не повторял это про себя, злиться на Саманту за смерть хорошего друга не выходило. Эдду словно сейчас помнил, как отчаянно Джимм просил его защитить Сэм. Там, на той дороге, отбиваясь от бывших соклановцев, не дававшим ему и продыха, он мысленно выкрикивал лишь просьбы защищать эту хрупкую девушку, в глазах которой сейчас застыло неверие, смешенное со страхом, что этернель говорит правду. Он на мгновенье закрыл глаза, а потом, взяв девушку за руки, усадил безвольное тело на кричаще-красный диван в гостиной Хлои, в чьем доме они все сейчас и находились, выжидая пару часов до того момента, как можно будет отправляться в «Луи Армстронг» – ближайший к ним аэропорт в Новом Орлеане. До рейса еще было предостаточно времени. Жаль лишь, что его не хватит, чтобы залечить душевные раны, вызванные расставанием со всем, что Саманта знала и любила… и кого любила.

– Нет, – едва слышно прошептала Сэм, мотнув головой. – Ты не прав. Джимм… Я не верю. Этого просто не может быть, – у нее вырвался нервный смешок.

– Сэм, девочка. Ты должна выстоять. Ради Джимма, понимаешь? Ты должна сесть на тот самолет, сделать две пересадки, а потом просто исчезнуть с любых радаров. Отправляйся, куда глаза глядят. Даже знать не хочу, где ты остановишься. Так ты будешь в большей безопасности. Любой укромный уголок, и тебя никогда там не найдут. Просто живи. Жизнь, данная нам, всего одна, она бесценна, и ты должна прожить ее за двоих. Я знаю, Джимм очень хотел бы этого…

– Постой, я ничего не понимаю, – тряхнула она распущенными темными волосами, и Эдду поджал губы, поскольку осознал, что Сэм сейчас любым способом пытается отрицать его слова. – Сначала ты уходишь на пару часов, оставляя меня с этой ненормальной, – припомнила она ему Хлою, – а потом возвращаешься мрачнее тучи и пытаешься поскорее отправить меня в Финляндию? Ты можешь, наконец, мне нормально рассказать, что ты видел? – она посмотрела ему в глаза с такой мольбой, что у Эдду защемило сердце. – И с чего ты взял, что Джимма уже не нужно искать? Что ты скрываешь?

– Саманта, я добирался до своего дома много часов, сил на то, чтобы попасть обратно быстро просто не было. Еще и Руперт с Дэни. Нужно ли говорить, что мы практически ползли? – Эдду выгнул бровь, надеясь хоть в чем-то достучаться до девушки.

– Конечно, нет. Я все понимаю, но при чем тут то, что мы не должны искать Джимма? – нахмурилась Сэм.

– Дай мне договорить. К моему сожалению, все пошло по самому худшему сценарию. Пока я разбирался с Дэни, а потом с паспортами и тобой, время уже перевалило за полночь. Ты и сама знаешь. Я ушел только несколько часов назад. Как только восстановил силы. Я тут же помчался к тому месту, где последний раз видел Джимма… – он качнул головой. – Там никого не было, девочка. Никого.

– Но ведь это ничего не значит, – с облегчением выдохнула Саманта и кивнула в подтверждении своих слов. – Он может быть где угодно, нам всего лишь нужно искать, мы можем сузить круги поиска и…

– Нет, Сэм, ты меня не поняла. Там совсем никого не было. За пару часов до заката вышло солнце, яркое и обжигающее. Я с ребятами переждал его в лесу, матеря Джимма, но все же надеясь, что этот придурок смог уползти под тень деревьев… – Эдду замолчал, набираясь сил и решимости сказать то, что должен, глядя в эти доверчивые широко распахнутые зеленые глаза. Саманта Сент-Джон была не похожа на других. Сейчас, испытывая тоску и горечь от потери друга, он смог увидеть то, что видел в ней Джимм. Храбрая, добрая, преданная. Жаль, что ей с его другом судьбой было отмеряно так мало… Оставалось надеяться, что те пару часов, которые они провели, наслаждаясь друг другом и даря свою любовь, были достаточно яркими и запоминающимися, чтобы хранить их в сердце все оставшиеся годы. Многие годы, судя по всему. – Он не смог, Сэм. Там повсюду обгоревшие лоскуты материи. Свалка обуви и одежды, вперемешку с пеплом. Это все, что осталось от десятка Сшиллс… и Джимма. Я нашел все его вещи, девочка. Единственное, что я смог сделать в память о друге, это закопать его останки. Джимм Бротт погиб этой ночью.

– Нет, – Саманта затрясла головой. – Нет, Эдду, это какая-то ошибка. Наверняка он смог выбраться, если остальные мертвы. Ведь он должен был быть живым, чтобы это сделать, верно?

– Да, я уверен, что на тот момент он был еще жив, Сэм. Но, думаю, у него просто не хватило сил. Видела бы ты, что за мясорубка там творилась. Если бы кто-то и смог выжить, так это Джимм… но даже ему не удалось.

Девушка сглотнула и вскочила на ноги.

– Но нельзя ведь говорить, что он мертв, если…

– Пепел и обгоревшая одежда – это все, что от нас остается, Сэм. Мне жаль, но ты должна это принять. Ради Джимма. Он хотел бы, чтобы ты жила дальше и уехала подальше от Луизианы. Он сражался за тебя, – Эдду поднялся, подходя ближе к ошарашенной девушке, и положил ей на плечи свои руки. – Он выкрикивал, что я должен защитить тебя, увезти подальше отсюда. Это его последние слова, последняя воля, и я сделаю все, чтобы Джимм, где бы ни была сейчас его душа, был спокоен, поскольку ты будешь в безопасности, Сэм, – он сильнее сдавил ее плечи, желая акцентировать на словах внимание. – Ты слышишь меня, Саманта? Ты должна жить! Как и хотел Джимм.

Глаза девушки увлажнились, но она не проронила ни слова, безучастно уставившись куда-то на грудь Эдду.