Поиск
25 мая 1911
«На сухой осине серая ворона…»
На сухой осине серая ворона,
Поле за оврагом, отдаленный лес,
Серый молочайник у крутого склона,
Мухомор на кочке, вздутый, словно бес.
Грустно, нелюдимо, пусто в мире целом,
Колеи дороги поросли травой,
Только слабо в небе, синевато-белом,
Виден дым далекий, верно, над избой.
Взором утомленным вижу в отдаленьи
Разноцветный веер недожатых нив,
Где-то есть жилище, где-то есть селенье,
Кто-то здесь, в просторах, уцелел и жив…
Или я чужой здесь, в этой дикой шири,
Одинок, как эта птица на суку,
Говорящий странник в молчаливом мире,
В даль полей принесший чуждую тоску?..
18 июля 1911
Летняя гроза
Синие, чистые дали
Между зеленых ветвей
Бело-молочными стали…
Ветер играет смелей.
Говор негромкого грома
Глухо рокочет вдали…
Всё еще веет истома
От неостывшей земли.
Птицы кричали и смолкли;
С каждым мгновеньем темней.
В небо выходит не полк ли
Сумрачных, страшных теней.
Вновь громовые угрозы,
Молнии резкий зигзаг.
Неба тяжелые слезы
Клонят испуганный мак.
Ливень, и буря, и где-то
Солнца мелькнувшего луч…
Русское, буйное лето,
Месяцы зноя и туч!
1911
«И снова давние картины…»
И снова давние картины
(Иль только смутные мечты):
За перелеском луговины,
За далью светлые кресты.
Тропинка сквозь орешник дикий
С крутого берега реки,
Откос, поросший повиликой,
И в черных шапках тростники.
В воде виляющие рыбы,
Над ней мелькание стрекоз;
Далеко видные изгибы
Реки, ее крутой откос.
А дальше снова косогоры,
Нив, закруживших кругозор,
Пустые, сжатые просторы
И хмурый, синеватый бор.
И первый плуг в далеком поле
В сопровожденьи бороны…
Виденья давней, детской воли, —
Иль только радостные сны.
27 июля 1910
На лесной дороге
По дороге встречный странник,
В сером, рваном армяке,
Кто ты? может быть, избранник,
Бога ищущий в тоске?
Иль безвестный проходящий,
Раздружившийся с трудом,
Божьим именем просящий
Подаянья под окном?
Иль, тая свои надежды,
Ты безлунной ночи ждешь,
Под полой простой одежды
Пронося разбойный нож?
Как узнать? мы оба скроем
Наши мысли и мечты.
Лишь на миг мелькнут обоим
Те ж дорожные кусты,
Лишь на миг увидят двое,
Меж незыблемой листвы,
Те же, дремлющие в зное,
Дали вечной синевы.
Разошлись — и ты далече…
Колеи крутой изгиб…
И уж я забыл о встрече,
Заглядясь на красный гриб.
2-6 августа 1910
Страсти сны
Страсти сны нам только снятся…
«Венок»
Я жить хочу! хочу печали,
Любви и счастию назло.
Они мой ум избаловали
И слишком сгладили чело!
И снова я, простерши руки,
Стремглав бросаюсь в глубину,
Чтоб испытать и страх и муки,
Дробя кипящую волну.
Влеки меня, поток шумящий,
Бросай и бей о гребни скал,
Хочу тоски животворящей,
Я по отчаянью взалкал!
Ах, слишком долго, с маской строгой,
Бродил я в тесноте земной,
Я разучился жить тревогой,
Я раздружился с широтой!
Куда меня поток ни кинет,
Живым иль мертвым, — все равно:
Но сердце ужаса не минет,
Но грудь опять узнает дно!
Еще мне видны, как картины,
Реки крутые берега,
Стадам любезные долины
И плугу милые луга.
Их не хочу! все ближе пена
Порогов каменных, — и вот
Меня, нежнее, чем измена,
Крутит глухой водоворот.
1911
«Ты — мой демон, ты — эринния…»
Ты — мой демон, ты — эринния,
Неразлучная со мной!
В целом мире — как в пустыне я,
И все миги я с тобой!
Одинок я под смоковницей, —
Но с тобой мои мечты;
На постели я с любовницей, —
Но в моих объятьях — ты!
Я — в весельи вдохновения, —
Шепчешь ты начало строк;
Я замыслил преступление, —
Подаешь мне ты клинок!
Тайной волей вместе связаны,
Мы напрасно узы рвем,
Наши клятвы не досказаны,
Но вовеки мы вдвоем!
Ненавистная! любимая!
Призрак! Дьявол! Божество!
Душу жжет неутолимая
Жажда тела твоего!
Как убийца к телу мертвому,
Возвращаюсь я к тебе.
Что дано мне, распростертому?
Лишь покорствовать Судьбе.
Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: