— Патрик, вы зря так разволновались. Я совершенно не собиралась заходить к вам. Более того, даже если бы вы настаивали на моем визите, я бы, безусловно, отказалась. Но, признаюсь, столь поспешный резкий отказ меня обидел и по сути, и по форме. Видимо, у вас и вправду не очень богатый опыт общения с женщинами… — рискнула Элен пойти на откровенный выпад. — Простите, но мне пора домой. Не провожайте, какой смысл удаляться от собственного дома, да еще в такой дождь. Видите, как удачно: такси…

Оставив оторопевшего от неожиданности Патрика, она ринулась на мостовую и успела остановить такси. Машина тронулась. Элен откинулась на сиденье. Водитель, взглянув на мокрое лицо пассажирки, не мог и предполагать, что ее щеки влажны не только от дождя…

Дома Элен не успела переодеться, как раздался телефонный звонок. Этот тип не хочет оставить ее в покое!

— Простите, Элен. Между нами все время возникает какое-то досадное непонимание. К сожалению, сейчас я не могу объяснить вам суть происходящего. Есть обстоятельства, которые я могу назвать секретом, мне не принадлежащим. Вернее, не мне одному. Когда-нибудь…

— Мистер Фрэнк, запомните, пожалуйста: не будет никакого «когда-нибудь»! Если вы по-прежнему намерены оберегать мою, как вы изволили выразиться, хрупкость, то это сделать очень просто. Исчезните!

— Жаль, — услышала она огорченный голос. — Еще раз простите. Как все нескладно получилось… Всего хорошего…

Элен успела положить трубку раньше, чем он. И, бросившись ничком на диван, разрыдалась. Нечего хитрить с самой собой: я влюблена. Влюблена в человека, который никогда не сможет ответить на мое чувство. Что за странная способность все время попадать в ситуации, чреватые неприятностями!

Устав от слез, она повернулась на спину и, всхлипывая, стала размышлять над происшедшим. Да, Патрик был неожиданно резок. Но, когда позвонил, казался искренне огорченным.

Элен набрала номер телефона сестры. Та тут же начала рассказывать, как удирала от дождя. Какой прекрасный дождь! Сью могла бы еще долго радостно и бестолково смаковать свои впечатления, но вдруг оборвала себя, почувствовав напряженное молчание на другом конце провода.

— Дорогая, что-нибудь случилось? Ты плачешь? Элен, что с тобой?

— Это не слезы, — прошептала Элен, — это дождь…

— А-а… Мне приехать? Дело терпит?

— У этого дела большое терпение. Я влюбилась, Сью, о чем и ставлю тебя в известность. Представь себе, твоя дурочка-сестра влюбилась…

— В Патрика, — закончила фразу Сузан и, не ожидая подтверждения своей догадки, сразу приступила к назиданиям: — Мистера Фрэнка изволь выбросить из головы! Ты же сама почувствовала, что женщины его мало волнуют, ведь так? Я, со своей стороны, могу лишь подтвердить правильность твоего предположения — на меня этот, так сказать, мужчина тоже не среагировал, как ранее ровно никакого внимания не обратил на тебя.

— Обратил, — едва слышно возразила Элен.

— Это когда же? — Сью не терпела, когда знала о чем-то меньше окружающих.

— Так получилось, что мы с ним встречались…

Бурная реакция Сью дала понять, как та болезненно переживает свою неосведомленность:

— Она ходит на свидания, а я не в курсе! Ну знаешь, при своей патологической скрытности ты когда-нибудь попадешь в настоящую беду, но некому будет тебе помочь!

Горячность сестры сыграла добрую службу — Элен будто встрепенулась и поспешила оправдаться:

— Но это не были свидания в прямом смысле слова. Случайная встреча на выставке произведений японского искусства…

— «Случайная»! Какая там еще выставка! И ведь ни словом не обмолвилась! У мисс Корнер идет напряженная личная жизнь, а ее родственница и ближайшая подруга почему-то совершенно не в курсе дела! Вот я и спрашиваю — почему?

— О чем ты говоришь — какая личная жизнь?.. По заданию редакции я отправилась на выставку японского искусства, экспонаты которой вскоре должны были продаваться с аукциона. От меня требовался репортаж, который я и написала…

Почему Сью молчит? Возможно, осмысливает полученную информацию или дает понять, что ждет продолжения признаний? Но долгие раздумья не в ее характере.

— Хорошо, принимаю твою версию: ты по заданию редакции потащилась на эту выставку. А твой писатель, он-то что там делал?

— Оказалось, что Патрик владелец двух экспонатов. Он выставил на аукцион свои семейные реликвии, аукциону предшествовала выставка…

— Ой, что-то мне здесь не нравится. В другое время я за всем этим, возможно, углядела бы перст судьбы, но сейчас склонна усмотреть направляющую руку человека. Оспорь, если можешь.

Какую еще руку? О чем она? Неужели Сью и на этот раз хочет приплести сюда Мелиссу? Глупость какая! Элен сделала слабую попытку вступиться за тетку:

— Мелисса про выставку ничего не знала, а на аукцион идти отказалась, хотя, по-моему, ей вполне по карману купить две дорогие безделушки. А Патрика это выручило бы…

Имя Мелиссы подействовало на Сью, как красная тряпка на быка.

— Ну эта дама всегда оказывается там, где не нужно, а не там, где могла бы пригодиться! Я, правда, не поняла, чем она на этот раз навредила?

— Милая, давай поговорим обо всем при личной встрече, — мягко попросила Элен.

— Да ты что! — возмутилась Сью. — Я же спать не смогу, пока всего не узнаю. Давай в общих чертах все обговорим, а при личной встрече обсудим детально. Эй, Элен, ты что молчишь? Ты меня слышишь? Я правильно поняла, что наш классик решил продать нечто более существенное и дорогое, чем свой писательский труд, так?

— Так, — нехотя подтвердила Элен.

— И, видимо, продал, если отклонил предложенную мной помощь, да?

— Да, — прозвучал еле слышный ответ.

— Ну и чего ты нос повесила? Человек самостоятельно нашел возможность выбраться из затруднительного положения, и нам уже не нужно ломать голову над тем, как ему помочь. Я правильно рассуждаю?

— Правильно, — со вздохом согласилась Элен.

— И какие проблемы?

— Да вот, ломаю голову, как бы помочь самой себе…

И такая печаль прозвучала в ее голосе, что Сью не на шутку забеспокоилась.

— Выставка, аукцион… Дальше что? — Голос ее был строгим.

— Он пригласил меня прогуляться.

— Писал бы лучше свои романы, — ворчливо отреагировала Сью. — И что ему от тебя нужно?

А действительно, что ему от меня было нужно? Возможно, Патриком руководила благодарность? Или желание поставить благородную точку в наших отношениях? Все-таки Найджел Беккер— наш общий приятель, и это само по себе обязывало завершить недолгий контакт на ноте предельного миролюбия.

— Эй, Элен, — заволновался голос в трубке. — Ты, кажется, опять закрыла створки своей раковины?

— Сью, мне придется вернуться к самому началу нашего разговора: я влюбилась в Патрика. Подожди, не горячись… Сама понимаю всю безнадежность моего чувства. Надеюсь, что переживу и эту напасть. Тут еще Мелисса…

Снова допущена ошибка! Ни в коем случае нельзя было произносить ненавистное для Сью имя. Что делать с Патриком, она еще не решила, а вот в отношении Мелиссы — всегда во всеоружии.

— Дорогая, уходи от нее! Моя мама сказала: в любой момент и на любой срок примем тебя в нашем доме. Родство Корнеров и Гарди дальнее, но отношения между нами всегда были куда более близкими и теплыми, чем между Корнерами и Корнерами. Ты поняла меня? Оставаться у паучихи — значит плодить проблемы, а не разрешать их.

— Передай, дорогая, спасибо тете Лиз. Твоя мама всегда была ко мне очень добра. Но сегодня ты уже дважды не по делу выступаешь против Мелиссы.

— Я?! Да ты сама дважды на нее сослалась! — Сью решительно и деловито подвела итоги. — Встречаемся завтра в два у меня! К этому времени я успею прояснить кое-что, и начнем действовать!

Что на уме у этой неисправимой оптимистки? Пока приходится признать: беседа не оправдала надежд Элен. Утешение не пришло. Наоборот, только прибавилось тревоги: неизвестно, что еще надумает милосердная сестрица! Главное, ни в коем случае нельзя допустить ее встречи с Мелиссой. Этот узел придется разрубать самой.