Ну и пусть, нечего ему здесь делать.

Лорен подсознательно чувствовала, что присутствие на ранчо Остина способно сильно повлиять на ее работу. До такой степени, что та полностью застопорится.

И все же…

Как ни странно, ей не хотелось, чтобы Остин уезжал. Она и сама не знала почему, ведь с некоторых пор ее отношение к мужчинам изменилось, причем не в лучшую сторону. Да и нет в этом Остине ничего особенного. Безусловно, он симпатичный, но мало ли вокруг смазливых мужских физиономий?

Не успев подумать об этом, Лорен вдруг поймала взгляд того, кто занимал ее мысли не только большую часть дня, но ив эту самую минуту.

Какие у него глаза! Серые, бархатистые, они словно изучают тепло. Но их выражение непонятно, в них сквозит то ли усталость, то ли тревога, то ли то и другое вместе.

И вдруг Остин улыбнулся, едва заметно, лишь уголками губ, но все его лицо будто озарилось светом.

Сердце Лорен замерло. Что за чертовщина! Похоже на гипноз. Иначе не объяснить происхождения этого душевного волнения, странного чувства предвкушения чего-то светлого и прекрасного, которое стремительно приближается откуда-то из голубой дали и вот-вот должно стать реальностью.

В мозгу Лорен пронеслась мысль о том, что еще немного — и она будет окончательно покорена человеком, с которым познакомилась всего несколько часов назад и который до сих пор оставался для нее загадкой. И все это из-за обаятельной улыбки.

Впрочем, не исключено, что тут сыграл определенную роль психологический момент: Остин попросил Лорен о помощи, она согласилась ее оказать и тем самым словно возложила на себя ответственность за этого человека.

Ох, ну зачем мне все это! — подумала она, чувствуя, как в ее душе будто распускается прекрасный цветок. Жила себе спокойно, так принесла нелегкая этого симпатягу Остина. Все-таки не нужно было его оставлять. Одно дело сочувствие человеку, угодившему в непредвиденную ситуацию, и совсем другое — взять на себя ответственность за него, даже если это и слишком сильно сказано.

Лорен подавила вздох. Какого же дурака она сваляла, предложив Остину остаться! Главное, по-прежнему не понимала, почему так поступила. Ее будто бес подтолкнул.

И вот сейчас обычно недоверчивый Стерди демонстрирует в отношении Остина странную расположенность, а дед Бен смотрит на него уже почти как на своего помощника.

В этот самый момент дед произнес:

— Ты только на одну ночь останешься у нас?

Скрипнув с досады зубами, Лорен устремила на деда многозначительный взгляд. Остин последовал ее примеру, но в его глазах сквозила неуверенность.

— Э-э… да.

— Значит, задержаться на нашем ранчо не хочешь? — продолжил дед, полностью игнорируя безмолвный намек Лорен.

Зато Остин покосился на нее.

— Ваша внучка любезно пригласила меня провести здесь время до завтрашнего дня. Так что…

— Ах внучка! — Дед Бен усмехнулся с явным намерением произнести следом что-нибудь наподобие: «Ну а я приглашаю тебя погостить подольше», однако Лорен не дала ему такой возможности.

— Думаю, Остину нужно продолжать путь, — заметила она, продолжая сверлить деда взглядом. Потом посмотрела на Остина. — Вас и без того огорчила непредвиденная задержка в дороге, верно?

Остин растерянно провел пальцами по волосам, стриженным ежиком, как у сотрудника какого-нибудь солидного учреждения. Лорен сама не знала, почему у нее возникло подобное сравнение. Возможно, оно появилось из-за того, что Остин был в белой офисной рубашке, которая, кстати, странновато смотрелась в сочетании с джинсовой курткой. То же относилось и к темным костюмным брюкам. В одежде Остина вообще присутствовала нелогичность, которую Лорен заметила еще утром, а сейчас вновь обратила на нее внимание. Однако сосредоточиться на этом Лорен не удалось — дед помешал.

— Но тебе нравится у нас, сынок?

— Дедушка! — возмущенно воскликнула Лорен.

Но дед только бросил на нее недоуменный взгляд — мол, откуда такая бурная реакция? Тем более из-за мелочей.

— Успокойся, Остин сам сказал, что ему приятно находиться здесь.

— Очень приятно, — негромко подтвердил Остин.

Лорен лишь осталось прикусить губу.

— А как ты оказался в наших краях? — продолжил Бен.

После секундной заминки Остин неопределенно произнес:

— Так, путешествую…

— Понимаю, — протянул дед, хотя ответ Остина можно было трактовать как угодно. Немного помолчав, он вкрадчиво спросил: — Наверное, у тебя отпуск? А может, наоборот, ищешь работу?

Остин потер пальцами лоб.

— Относительно работы я пока ничего сказать не могу. Мы с вашей внучкой обсуждали эту тему, но конкретно ни о чем не договаривались.

Бен поднял ладонь.

— Стоп! Обсуждали работу с моей внучкой? — Он с прищуром взглянул на Лорен. — Почему я узнаю об этом только сейчас?

Потому что я не была уверена, что мы застанем Остина в доме, проплыло у той в голове.

Она отвела глаза. Ее щеки слегка зарумянились от смущения.

— Видишь ли, дедушка, как справедливо заметил сейчас Остин, мы с ним ни о чем конкретно не договорились.

— Совершенно верно, — поддержал ее Остин.

Бен и Лорен одновременно повернулись к нему.

— Хм, разговор становится все интереснее. — Дед машинально потер ноющее колено. — Выходит, тебе все-таки приглянулись наши места, сынок?

Лорен показалось, что Остин подавил вздох.

— У вас очень хорошо. Речка, вокруг дома зелень… — Он мельком взглянул на виднеющиеся за окном пальмы и кактусы. — Похоже на оазис в пустыне. Наверное, приятно жить в таком живописном уголке.

Странно, но произнесенные Остином слова совсем не соответствовали появившемуся в его глазах тревожному выражению. Вдобавок он машинально, но довольно нервно провел языком по губам, словно они у него пересохли.

Лорен же неосознанное действие Остина показалось очень чувственным. Вместе с тем, поймав себя на том, что наблюдает за ним, она испытала новый прилив досады. Что за наваждение?! Почему этот человек так волнует ее?

Почему ее вообще волнует мужчина после возмутительного обмана, которому она подверглась со стороны одного из представителей так называемой сильной половины человечества? Чушь какая-то! Ведь давала же себе слово не влюбляться!

Впрочем, кто говорит о любви? Ничего такого нет и в помине. И быть не может — ведь они с Остином всего несколько часов назад познакомились.

Но все-таки почему на нее так сильно действует присутствие этого парня?

— Оазис… — мечтательно повторил дед Бен. — Когда-то так называла наше ранчо моя бедная Мэри. Покойная жена, — пояснил он, поймав взгляд Остина. — И бабка Лорен. Бывало, сидим мы вечерком, когда все дела сделаны, во внутреннем дворике, а она поведет этак взглядом по цветнику, по саду, головой покачает и вздохнет счастливо — чистый оазис! Кактусы эти видишь? — кивнул Бен за окно. — Мэри сажала. Совсем маленькие были, а сейчас вон какие вымахали, в полтора человеческих роста. Пальмы тоже помнят руки моей Мэри. Эх, времена были…

У Лорен сжалось сердце. Дед редко заговаривал о покойной жене, но, наверное, очень тосковал по ней. Ранчо Чаттунга место уединенное, сюда редко кто заглядывает. Сама Лорен большую часть дня проводит за работой в своей комнате, а дед сидит один. Правда, у него есть университет, но, наверное, это не совсем то, чего требует душа.

— Ваша супруга была права, — негромко обронил Остин, явно думая о чем-то своем.

— Еще бы! — вздохнул Бен. — Моя Мэри вообще была… — Не договорив, он махнул рукой — мол, никаких слов не хватит, чтобы описать покойную жену.

— Здесь действительно очень тихое место, — медленно произнес Остин.

Дремавший все это время Стерди приоткрыл глаз, принюхался к Остину и снова закрыл. Тот легонько потрепал его по густой шерсти на загривке. Когда же положил руку себе на бедро, Стерди, по-прежнему в полудреме, лизнул ближайший краешек его кисти.

Заметив это, Лорен подавила вздох. Как у животных все просто! Понравился им кто-то, и они тут же это показывают. Никаких комплексов, условностей, ничего, кроме естественности и непринужденности. Если бы и люди так могли…