Неудивительно, что Лекс проигнорировал столь вялую попытку сопротивления и вновь стал шарить по спине Эмери в поисках какого-то нового объекта.

На сей раз она быстро догадалась в чем дело: Лекс хотел нащупать застежку бюстгальтера. Однако тут его ждал неприятный сюрприз, потому что она находилась спереди. В результате, воспользовавшись некоторым замешательством Лекса, Эмери уперлась ладонями в его грудь и отстранилась. Таким образом поцелуй прекратился, хотя, чтобы осуществить это, ей потребовалось собрать воедино всю свою силу воли.

— Что ты делаешь? — слегка задыхаясь, в свою очередь спросил Лекс.

— Я… не хочу… — пробормотала она, с трудом соображая, что говорит, но осознавая необходимость произнести какие-то слова.

Лекс вновь пылающим взором обвел ее вздымавшуюся грудь — на этот раз полуобнаженную, — задержавшись на выделявшихся под кружевами напряженно сжавшихся сосках.

— Кого ты пытаешься обмануть? — хрипловатым от возбуждения голосом произнес он. — Ты желаешь секса так же, как и я. — Он порывисто притянул Эмери к себе, и она почувствовала, как нечто твердое уперлось ей в живот. В то же время ее пронзил столь сильный эротический импульс, что она едва успела подавить стон страсти, который абсолютно противоречил бы заявлению «я не хочу». — Ведь так? — выдохнул Лекс, еще плотнее прижимая Эмери к своему разгоряченному телу.

— Лекс! — простонала она.

Он скользнул ладонью со спины Эмери на грудь и легонько сжал одну упругую выпуклость.

— Скажи «да», иначе продолжения не будет! — хрипло потребовал он. — Не хочу, чтобы потом судачили, что я не только разорил тебя, но и изнасиловал.

Эмери молчала, хватая воздух открытым ртом. Ее тело было охвачено пламенем, и все-таки она никак не могла поверить, что все это происходит на самом деле.

— Ну же! — настойчиво произнес Лекс.

Эмери молчала, словно испугавшись, что сейчас может произойти то, о чем она так давно мечтала. Через минуту, будто почувствовав, что Эмери нужно помочь принять решение, Лекс наклонился и прямо через кружева лифчика втянул ее сосок в рот.

Она изогнулась, не в силах устоять перед пронзительным удовольствием, впилась пальцами в плечи Лекса и застонала. Ей показалось, что это продолжалось бесконечно долго, но наконец она услышала:

— Да или нет? Мне нужно знать.

И Эмери выдохнула, словно бросаясь в пропасть:

— Да…

Не успел ответ слететь с ее губ, как Лекс припал к ним в коротком, но пылком поцелуе, будто спеша накрепко припечатать слово согласия.

Потом он подхватил Эмери на руки и в два шага преодолел расстояние до кровати. В следующее мгновение сорванное покрывало полетело на ковер, поверх него упало элегантное льняное платье Эмери. Не успела она опомниться, как обнаружила себя лежащей на прохладных простынях в жарких объятиях Лекса.

— Все так неожиданно! — вырвался у него горячечный и одновременно восторженный шепот, пока он скользил взглядом по ее совершенному обнаженному телу. — Это сводит меня с ума…

То же самое могла бы сказать о себе Эмери, если бы ее затянутое поволокой страсти сознание действовало в обычном режиме и практически все силы не уходили бы на то, чтобы просто дышать.

Она просто изнемогала от желания. Ни одному мужчине еще не удавалось приводить ее в подобное состояние. Это было настоящее исступление.

Между тем Лекс все продолжал ласкать Эмери — умело, настойчиво, беззастенчиво. Он словно знал, что она думает, и всякий раз делал именно то, чего ей больше всего хотелось — например, вновь ощутить, как его губы смыкаются вокруг ее сосков.

Правда, Эмери сама пригнула Лекса к своей груди, погрузив пальцы в его густые, коротко стриженные волосы. Так что ему осталось лишь втянуть в рот сначала один напряженный сосок, затем другой. Так, посасывая и покусывая отвердевшие розовато-коричневые кончики груди, он перемещался от одного к другому, пока сладострастные стоны Эмери не превратились во вскрики.

Но даже в эти знойные мгновения ей все еще не верилось, что тот самый Лекс Сеймур, ее тайный возлюбленный, причинивший ей столько страданий и нанесший множество ударов морального и финансового порядка, оказался способен доставить такое безмерное удовольствие.

Впрочем, вскоре выяснилось, что это еще не предел. Случилось это в тот момент, когда Лекс наконец налег на Эмери, предварительно раздвинув ее бедра своими, и властно вошел в нее, сразу до конца.

Она издала возглас страсти, и почти одновременно ее слух уловил хриплый стон Лекса. Затем он начал двигаться, и Эмери последовала его примеру, подхватив ритм.

Накал переживаемых обоими сладостных ощущений был так высок, что соитие не могло длиться долго. Особенно это относилось к Эмери, которая впервые в жизни лежала в постели с любимым человеком.

Вскоре она поняла, что теряет способность контролировать свои движения, и это стало началом ее изумительного взлета к вершинам наслаждения.

Спустя короткое время к Эмери присоединился Лекс. Она с упоением ощутила пробежавшую по его напряженному телу завершающую судорогу, а затем, внезапно ослабев, он всем весом навалился на нее — в чем тоже состояло для нее какое-то особенное удовольствие.

Впрочем, скоро Лекс пришел в себя настолько, чтобы скатиться на бок и не отягощать Эмери. И когда он это сделал, она испытала такое разочарование, что хоть проси его вернуться обратно.

Она уже жалела, что все так быстро кончилось. Пусть не было слов любви, а бушевала одна только страсть — все равно! Сам факт, что они с Лексом занимались сексом, будоражил Эмери не меньше, чем сам секс.

Но, немного отдохнув, Лекс все начал сначала. Разрешения больше не спрашивал. Зачем, если и так все ясно? Эмери тоже больше не пыталась остановить его, как было вначале.

Они занимались любовью всю ночь, но, похоже, так и не смогли насытиться друг другом. Остановило их, и то уже на рассвете, лишь физическое изнеможение…

Утром Эмери проснулась первой. Некоторое время любовалась раскинувшимся на постели Лексом. Потом грустно вздохнула и осторожно, стараясь не тревожить распухшую и посиневшую ступню, встала с кровати.

Странно, но ночью травма почти не давала о себе знать — вероятнее всего, благодаря принятым еще в банке таблеткам. Хотя Эмери хотелось верить, что любовь с Лексом сама по себе являлась обезболивающим средством для ее ноги. Но сейчас щиколотка уже ощутимо ныла. И унять эти тягучие болезненные ощущения было нечем.

Возможно, у Лекса еще остались таблетки, но, чтобы выяснить это, пришлось бы его разбудить, а Эмери хотела улизнуть отсюда незаметно. Остаться она не могла. Создавать Лексу проблемы своим присутствием для нее было неприемлемо, а надеяться на нечто большее, нежели замечательный секс, смешно.

Поэтому морщась, но стараясь не шуметь, Эмери прокралась в ванную, где привела себя в порядок и оделась. Потом спустилась в холл, кое-как обулась в извлеченные из саквояжа тапочки и покинула дом. Отныне единственным местом, где она могла обрести крышу над головой, был для нее замок Мэлорн.

Но до него еще нужно было добраться. Размышления над этой проблемой в какой-то степени помогли Эмери не думать о событиях минувшей ночи, а также о том, что предпримет Лекс, проснувшись и обнаружив ее исчезновение.

Здравый смысл подсказывал, что ничего особенного Лекс предпринимать не станет, а лишь облегченно вздохнет, да еще, пожалуй, усмехнется, вспомнив, как — и с кем! — провел ночь.

Где-то недалеко, скорее всего в окружающем замок леске, ухнул филин.

Наверное, уже очень поздно, подумала взволнованная воспоминаниями Эмери, натягивая простыню до подбородка. Нужно наконец уснуть. Иначе завтра весь день буду чувствовать себя разбитой.

Так в действительности и случилось, однако по такой причине, о которой ночью она даже не догадывалась. Дело в том, что Айки не просто поселился в замке, как обещал, но устроился с максимальным для себя удобством.