Он с улыбкой пожал плечами.

— Первые пятьсот миль были самыми тяжелыми. Река диктовала свои законы, и приходилось подчиняться им. Я был весь в синяках и кровоточащих царапинах. Во многих местах русло перекрывали оползни, надо было идти пешком и тащить на себе лодку. Кроме того, там полно змей. А река кишела пираньями. По сравнению с этим последняя пара месяцев пути показалась мне легкой, — только изматывающая жара, да еще несколько раз я попадал в довольно жестокую грозу…

Синди почувствовала возбуждение, охватившее Мартина при этих воспоминаниях. Он сумел сделать то, что хотел… То, что не смогли сделать другие. Неужели ему недостаточно этого?

— Ты все еще плаваешь на байдарке, Мартин? — с тревогой спросила Синди.

— Конечно. В свободное время, — когда оно у меня есть.

Значит, он тратил свой отпуск на это, вместо того чтобы приезжать домой. Он ни разу не появлялся в Джейсон-Крике за последние три года — пока Теодор был жив.

— Сейчас я уже не так безрассуден, — заметил Мартин, откидываясь в кресле. — За последние три года я проплыл по рекам, которые до этого никому не удавалось покорить. Но тогда мне было все равно, остаться в живых или погибнуть. Теперь… — Он поймал ее взгляд. — Теперь, возможно, нет.

Синди приоткрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Или не посмела?..

Мартин взял из ее рук пустой стакан.

— Еще бренди? — спросил он.

— Нет. Спасибо, — с трудом выговорила она. — Боюсь, что я засну слишком крепко и не услышу Эдвина, если он проснется.

— Хочешь, я останусь на ночь? — негромко предложил Мартин. — Один из нас обязательно услышит его. Хотя врач заверил, что после этого укола он проспит до утра.

Стараясь не замечать учащенного биения сердца, Синди кивнула:

— Останься, если можешь… — Она услышала в своем голосе едва скрытое томление, и это подействовало на нее как холодный душ. — Впрочем, я и сама справлюсь, — с усилием добавила она.

— Хватит убеждать меня в своей самостоятельности, Синди! — Уголки его рта дрогнули в улыбке. — Я и так вижу, что ты прекрасно со всем справляешься. Ты сама зарабатываешь на жизнь и при этом успеваешь заниматься ребенком. И ты сотворила просто чудо с этим домом. Он стал таким уютным!

— Увы, это далось мне с таким трудом, — честно призналась Синди. Или это бренди развязал ей язык? — Особенно тяжело приходилось в первое время после переезда. Эдвин был таким капризным и непослушным. Конечно, я понимаю, что это своеобразная реакция ребенка на изменение обстановки. Но мне до сих пор не всегда удается сладить с ним. И потом, я очень уставала, несмотря на помощь Кортни. Только после твоего приезда все понемногу вошло в колею.

— Это произошло бы рано или поздно и без моего участия, — возразил Мартин. — У тебя действительно был трудный период — ты переехала в другой дом, в незнакомый район города, начала работать на новом месте. Такие перемены способны вымотать кого угодно. Ты доказала, что можешь все делать сама, — работать и воспитывать ребенка. Но зачем же так надрываться? Пригласи кого-нибудь для помощи по дому — это снимет с тебя лишнюю нагрузку.

Синди кивнула и через силу улыбнулась. Странно, но слова Мартина не утешили ее — напротив, вызвали в душе легкую обиду. Ей показалось, что он с явным облегчением признал ее способность к самостоятельной жизни. Теперь, снова собравшись в дальнее путешествие, он уедет с чистой совестью, считая, что она прекрасно обойдется без его помощи.

Но мне нужна не твоя поддержка, хотелось крикнуть ей. Мне нужен ты, Мартин. Мне и Эдвину — нам обоим нужен ты. Мы любим тебя просто потому, что ты это ты, а вовсе не за то, что ты для нас делаешь.

Она попыталась подняться и почувствовала, что комната поплыла перед глазами. Если бы Мартин не протянул ей руку, она снова упала бы в кресло.

— Извини. Я слишком много выпила, — пробормотала Синди.

— Ты просто переутомилась. — Мартин подхватил ее на руки. — Ты измотана эмоционально больше, чем физически. Я отнесу тебя в кровать.

Ей было так хорошо у него на руках. Так спокойно. Синди прижалась щекой к его груди, вдыхая знакомый запах, впитывая тепло и силу.

— Мартин, ты замечательный, — услышала она свой голос. Определенно, бренди развязал ей язык! — Где бы ты ни был, — слегка запинаясь, пробормотала она, — помни, что ты для меня самый лучший. — Она обвила руками его шею, уткнувшись лицом в теплое плечо. — И Эдвин тоже любит тебя. Ты будешь вспоминать о нас, когда снова уедешь на другой конец света? Мы будем ждать твоего возвращения. Я больше никогда не выйду замуж, Мартин, — пообещала она. — Я не совершу снова такой же ошибки.

Синди почувствовала, как легкая дрожь пробежала по его телу.

— Похоже, ты полна решимости отправить меня куда-нибудь подальше, — сказал он слегка охрипшим голосом. — Но я пока не собираюсь никуда уезжать. А когда соберусь, то это будет не так далеко. Мне предлагают интересную работу здесь.

Она недоверчиво подняла голову.

— Неужели правда? Где же именно?

— По всей стране. Международное издательство заказало мне большую книгу об Австралии. Подарочное издание большого формата. Они хотят, чтобы в центре внимания были люди — разные по возрасту, роду занятий, культуре. Мне придется объехать весь континент — города, деревни, побережье, центральные пустынные районы. Это долговременный проект.

Значит, он предупреждает ее, что все равно будет подолгу отсутствовать. Но все-таки это будет не какая-то далекая, чужая страна, полная неведомых опасностей. Это будет Австралия. Их родина. И он сможет время от времени приезжать в Мельбурн.

— После возвращения из Африки и Юго-Восточной Азии я понял, что и здесь, в нашей стране, есть масса интересных возможностей для работы, — продолжил Мартин, неся ее по коридору в спальню. — Я уже сделал себе международное имя. Теперь можно применить свой опыт в родной стране и показать результат всему миру.

Он занес ее в спальню, не зажигая свет.

— Побудь со мной немного, Мартин, — прошептала Синди, перебирая пальцами его темные шелковистые волосы. — Пожалуйста.

В неярком свете, проникающем сквозь распахнутую дверь из коридора, она не смогла прочесть выражение его глаз. Но от их неожиданного блеска у нее закружилась голова.

Мартин бережно опустил ее на кровать, но Синди не разжала рук, напротив, еще крепче прижалась к нему, увлекая его за собой. У нее перехватило дыхание, когда его крепкое тренированное тело навалилось на нее, вызвав необыкновенно чувственные ощущения.

— Мартин! — выдохнула она, прижимаясь к нему. — Я так хочу тебя. Я так давно хочу тебя… только тебя, Мартин.

— Да, время пришло, Синди… Наконец-то время пришло, — хрипло проговорил он.

Она не вполне поняла смысл его слов, но это не заботило ее. Ее мягкие, податливые губы уже с готовностью отвечали на его поцелуи, сердце бешено колотилось. Крепко обнимая его за шею, она судорожно перебирала пальцами его волосы. Жар захлестнул Синди, едва сильные руки Мартина властно охватили ее груди, разжигая искры пламени в глубинных тайниках соскучившегося по ласке тела.

— Синди… моя драгоценная, неотразимая Синди! — хрипло прошептал Мартин, покрывая безумными поцелуями ее щеки, подбородок, шею.

Невыносимое желание слиться с любимым мужчиной в единое целое, охватившее все ее существо, с каждым лихорадочным поцелуем становилось еще сильнее.

— Мартин, милый! Пожалуйста, Мартин! — задыхаясь, прошептала она. — Ты сводишь меня с ума!

Он приподнял голову и рассмеялся.

— Это я всегда был без ума от тебя, Синди, а сейчас в особенности.

Несколько мгновений он смотрел на нее, и в глазах его светилось неприкрытое желание.

Не отрывая взгляда от его лица, Синди начала расстегивать рубашку. С тихим стоном Мартин схватил ее за запястье.

— Синди! — Его голос обволакивал ее, подобно растопленному меду. — Ты в самом деле хочешь этого?

Она прекрасно поняла, о чем спрашивает Мартин. Хочет ли она принять его таким, какой он есть. Без всяких условий. Без всяких обязательств.