Дженни скрестила руки на груди:

— Нет-нет, вы не сделали ничего… ммм… плохого…

Она стояла перед ним, теперь уже молча, слегка прикусив нижнюю губу.

— Тогда в чем дело?

В глазах Дженни отражалось беспокойство, которое Тай не мог не заметить, и то, что она медлила с ответом, все больше настораживало его.

— Я просто думаю, что нам стоит реже проводить время вместе, — она отвернулась, пытаясь скрыть предательский румянец на щеках.

Тай замер. Прежде чем он смог осмыслить услышанное и продумать свой ответ, Дженни заговорила снова:

— Я все время думаю о тех минутах в комнате Морган…

Ах, вот оно что. Воспоминания тут же всплыли в его голове. Он вспомнил ее лимонный, дразнящий аромат. Вспомнил, какая тишина окружала их. Вспомнил о своей безумной мысли, будто они одно целое и успокаивают Морган, как… ее родители.

Тай внимательно посмотрел на Дженни: а что обо всем этом думала она? Должно быть, она решила, что он не хочет говорить на эту тему, потому что, прежде чем он смог что-нибудь сказать, Дженни прошептала:

— Простите. Я не должна была этого говорить! — И развернувшись, вышла из комнаты.

Сердце Тая гулко билось в груди. Будто он только что перетаскал несколько тюков сена с поля в сарай и выбился из сил. Мужчина закрыл глаза. Хотел ли он поговорить с ней обо всем этом? Нет, не хотел! Но в то же время не мог не признать, что сам беспрерывно думал о тех минутах в комнате Морган… Он слишком часто об этом вспоминал. И если бы он был сильным мужчиной… Но сейчас он не чувствовал себя сильным мужчиной, наоборот, он был слаб и беспомощен физически. А с тех пор, как в их доме поселилась Дженни, он постоянно чувствовал смущение, он терялся, когда общался с ней. В его замкнутом, налаженном мирке все перевернулось с ее появлением. Он снова начал мечтать о тех вещах, которых не мог себе позволить. И все из-за Дженни. Он снова захотел любить и быть любимым. Быть самым счастливым человеком на земле. Жить с женщиной своей мечты, знать, что она всегда будет рядом. «Женщина и навсегда… Ха! — усмехнулся Тай. — Несовместимые вещи!» И все же Тай вспомнил, что тогда, в комнате Морган, ее глаза светились неподдельным счастьем. Но факт оставался фактом — ее беспокоил этот момент. Конечно, она нужна им всем как медсестра и няня. Но ему было бы тоскливо без нее. Тай потер рукой подбородок, покрывшийся щетиной, и медленно покачал головой. О чем он вообще думает? С чего бы ему тосковать по Дженни! Конечно, он понимал, что его привязанность к Дженни намного сильнее, чем просто привязанность к хорошему работнику. Но пока он еще был не готов признаться себе в том, насколько сильна эта привязанность и как глубоко эта женщина запала в его сердце.

Лицо Дженни пылало, когда она оставила Тая одного в комнате. Прохаживаясь по кухне из угла в угол и нервно заламывая руки, женщина корила себя за то, что начала этот дурацкий разговор. Что на нее нашло? Зачем она сказала Таю, что ее беспокоит тот случай в комнате Морган? Кто дергал ее за язык? Заставив себя остановиться, Дженни сделала глубокий вдох и попыталась успокоиться. Руки ее дрожали, она не находила себе места и не знала, что делать. В подобных случаях страусы прячут голову в песок. Можно только позавидовать такому решению проблемы. Как же ей не нравилось все, что с ней происходило! Два года она убивала в себе женщину, старалась не обращать внимания на мужчин, будто их вовсе не существовало. Она страдала как в аду после смерти Джека. Нет, ей нужно во что бы то ни стало разрешить ситуацию с Таем. Ей нужно поставить крест на их общении, возвести между ними непреодолимую стену. Но при этом не вести себя как влюбившийся подросток. Только глупые школьницы убегают от мальчишек, в которых влюблены без памяти. Но она-то не влюблена без памяти и уже давно не подросток!

Ну, хорошо, хорошо. Допустим, она влюблена. Но только чуть-чуть. И все это произошло против ее воли, она этого не хотела! Ей просто была нужна хорошая работа, которая обеспечивала бы ее материально и гарантировала относительное спокойствие им с Авой. И если она не собиралась уходить с этой работы и убегать куда глаза глядят — а этого она хотела меньше всего, — надо мириться с присутствием господина Маккэла и его бесспорной привлекательностью. И, возможно, разговор о ее чувствах к Таю не был столь уж бесполезным, как она подумала вначале. Возможно, они как раз должны были об этом поговорить. Так всегда решала проблемы мама Дженни, которая считала, что если все выскажутся, то проблема непременно разрешится.

И все-таки ее беспокоило то, что ей снова придется поговорить с Таем, и поговорить начистоту. Они должны держаться друг от друга на расстоянии. Ее эмоциональная безопасность и будущее Авы зависят от этого. Набравшись храбрости, Дженни резко повернулась и пошла обратно в комнату. Но не успела она сделать и трех шагов, как услышала детский крик из комнаты Авы. Вздохнув, Дженни направилась в детскую. Ее дочь громко плакала. Успокоив малютку стаканом воды, поцелуями и объятиями и дождавшись, когда девочка уснет, Дженни еще несколько минут посидела около кроватки. Вглядываясь в лицо ребенка, она отметила, что покой и свежий воздух пошли Аве на пользу. Еще один аргумент в пользу того, что надо разрешить сложившуюся щекотливую ситуацию. И еще ей не хотелось оставлять Морган, как это сделала мать девочки. Ей придется поговорить с Таем: ради себя, ради, Авы, ради Морган. Полная решимости, Дженни направилась в гостиную.

Но, несмотря на уверенность, что она поступает правильно, Дженни не могла справиться с волнением и дрожью. «Просто поговори с ним. Расставь все точки над „i“», — настраивала себя молодая женщина. Но, войдя в комнату, увидела, что мужчина, с которым она собиралась поговорить, крепко спит под негромкое бормотание телевизора. Черт побери! Значит, сегодня ничего не получится. Она, конечно, не собиралась будить Тая для того, чтобы излить ему свою душу. Дженни прекрасно знала, что сон для него — лучшее лекарство, и не собиралась лишать его драгоценных минут покоя. Значит, нужно ждать завтрашнего дня. И хотя ей нравилось, каким спокойным и расслабленным он выглядит, когда спит, она старалась не смотреть на него, потому что не хотела быть «пойманной» во второй раз. Осторожно взяв плед, Дженни укрыла его. Потом выключила телевизор, но не стала выключать настольную лампу — на тот случай, если Тай проснется ночью. Развернувшись, она на цыпочках ушла в кухню. Ну почему она такая бесхребетная? Почему не довела разговор до конца? А теперь ей придется ждать целую ночь…

Налив в стакан воды и захватив обезболивающее лекарство, Дженни отнесла все это в комнату Тая. Она задержала взгляд на его кровати, на сбившемся одеяле, смятой подушке. Потом перевела взгляд на другую часть кровати. И странная, неожиданная мысль пришла ей в голову: другая женщина спала там когда-то, обнимала Тая и прижималась к нему, чувствовала себя уютно в объятиях его сильных рук… Тоска овладела Дженни. Она почувствовала, что задыхается, и глубоко вздохнула. Закрыв глаза и приложив ладонь ко лбу, Дженни прошептала: «Боже, и о чем я только думаю? Это смешно!» Но она не могла избавиться от навязчивых мыслей и фантазий. Каково это, чувствовать себя в объятиях Тая? Быть любимой и обожаемой, просто быть всегда рядом с любимым мужчиной? Быть частью его замечательной семьи, быть обожаемой Морган и Сэмом? Положить конец одиночеству? Закрыв глаза, Дженни покачала головой. Что за глупые мысли? Стать частью жизни Тая — это беспочвенная, смешная иллюзия, которой никогда не суждено воплотиться в жизнь. Сердце заныло от тоски и грусти, Дженни заставила себя отвернуться. Она никогда не будет спать на второй половине этой кровати. После Джека она больше не хотела платить за любовь. Даже за любовь Тая? «Да, — твердо сказала себе Дженни, — даже за его любовь». Но если этой женщиной никогда не будет она, значит, наверняка найдется другая. Ведь мужчина не может жить один, тем более когда ему надо заботиться о маленьком ребенке. А значит, рано или поздно он снова женится. Что тогда будет с ней, с Дженни? Эта мысль испугала ее. Она сама не понимала, что так взволновало ее. Неужели только то, что она могла потерять работу?