Все эти мысли пронеслись в считанные мгновения. Но вот Поуни перестала терзать ноготь и сказала:

— Понимаете, все очень просто. Если вы женитесь, то, естественно, захотите взять жену с собой, верно? Я хочу сказать, что это никого не удивит.

Так-то оно так. Многие его коллеги зачастую именно так и поступали, чтобы иметь возможность взять своих подружек в командировку. К тому же иначе не дадут квартиру на двоих.

— Ну да, согласен.

— Вот видите? Это единственный способ! Если я буду искать людей, готовых взять меня с собой в Йемен, рано или поздно это попадет в газеты или даже в Министерство внешней политики. И я вдруг поняла, что больше никого в мою тайну посвящать нельзя.

— А вы уже многим говорили о своих планах? — поинтересовался Кент.

Поуни опустила голову.

— Пока только вам. Больше никто не звонил. Нет, звонил один — мелиоратор какой-то… Но в нем было что-то такое… Не знаю. Короче, как говорится, в разведку я бы с ним не пошла. И я ему ничего рассказывать не стала. А вот вам… Я сразу почувствовала, что вам довериться можно.

Она подняла на него темные, встревоженные глаза. Ей не хотелось говорить, что именно благодаря контрасту между двумя мужчинами она внезапно осознала, что Кенту доверилась бы не раздумывая, не боясь, что он воспользуется ее беззащитностью там, в Йемене. Молодой человек был хорош собой, с густыми темными волосами — совсем как у ее папы. К тому же он куда опытнее и сильнее ее, и это тоже располагало Поуни положиться на него.

— После того как я встретилась с тем мелиоратором, я осознала, как рискованна моя затея…

— Я же вам говорил!

— …и поняла: вы или никто, — продолжала Поуни, словно не услышав его. — А вы ведь сами говорили, что есть только один способ взять женщину с собой в Йемен… Пожалуйста, Кент, давайте поженимся! Я поеду с вами, как ваша жена. Мне очень надо найти Кри! Ну пожалуйста!

— И что вы будете делать, когда найдете ее? — напрямик спросил Кент.

— Увезу домой! — сказала Поуни так, словно это была единственная цель ее жизни.

Кент с минуту поразмыслил.

— А вам не кажется, что в вашем плане есть одно слабое место? — спросил он почти сердито.

— Что?

Поуни взглянула на него измученными, запавшими глазами. И Кент увидел, что девушка заметно сдала с прошлого раза. Должно быть, она и впрямь готова загнать себя до смерти. Кент подвинул к ней одну из тарелок.

— Вы бы поели… — несколько не кстати посоветовал он.

Поуни даже не взглянула на еду.

— Так что же я упустила?

— Вы, значит, поедете, отыщете свою сестру, вернетесь с ней в Канаду, попадете во все газеты и сделаетесь национальной героиней. А меня вызовет начальство и потребует объяснений: почему я обманул компанию и иммиграционную службу. Представляете, в какой ярости они будут?

— Ну, это можно замять. Когда мы вернемся, я постараюсь держаться подальше от журналистов. А вы…

— А я буду выглядеть идиотом, от которого молодая жена сбежала через пару недель после свадьбы.

— У-у-у…

Поуни мгновенно скисла, словно ее поддерживало только возбуждение, а теперь, когда оно иссякло, у девушки совершенно не осталось сил.

— Да, вы правы… Об этом я и не подумала…

Она подняла голову.

— Извините. Вы, наверное, думаете, что я ужасная эгоистка. Наверное, это правда. Но если бы вы видели, что творится с моими родителями… Лишиться фермы было тяжело, но с банкротством они смирились. А похищение Кри убьет их. Ведь иногда такие вещи тянутся месяцами, верно? А когда я думаю о сестре, о том, что ей приходится переносить…

Кент неловко заерзал на низком сиденье.

— Послушайте, я же вам уже говорил: когда попаду в Йемен, постараюсь разузнать для вас все, что смогу.

— Кент, а сколько вы там пробудете?

— Как только дело можно будет передать в руки местных специалистов, я получу новое назначение. Я пока не руководитель проекта — это ему придется сидеть там до конца строительства.

— А это надолго?

Кент пожал плечами.

— Если тамошние строители знают свое дело — от четырех месяцев до полугода.

— А если я пообещаю остаться с вами до конца командировки, что бы ни случилось с моей сестрой? Это вас устроит? Когда же вернемся, то сможем сделать вид, что поссорились. История — старая как мир. Идет? Ну пожалуйста, Кент, давайте поженимся!

Кент явился домой с таким ощущением, будто его отколошматили бейсбольной битой.

— Привет! — крикнула Сэмми из ванной.

Она стояла в пижаме и чистила зубы. Волосы собраны резинкой на макушке, лицо буквально лучилось счастьем. Должно быть, сестра только что простилась с Беном, подумал Кент, и его больно поразил контраст с несчастным, изможденным лицом Поуни.

— Смотри-ка, уже первый час ночи! — с улыбкой заметила Сэмми, выходя в коридор и гася свет. — Ты, видно, неплохо провел время!

— Да не то чтобы очень… — вздохнул Кент.

Хорошо, что сестра дома. В длительных командировках он томился от одиночества и был рад снова вернуться домой и хоть ненадолго почувствовать себя членом семьи. Может, рассказать ей про Поуни? Кенту хотелось бы знать, что скажет про все это сестра.

Да нет, не стоит. В конце концов, это же не его тайна. Тем более что он отказал Поуни в ее просьбе. Отказ дался ему нелегко, но Кент был уверен, что поступил правильно. И все же… Под конец Поуни просто сидела и повторяла: «Пожалуйста! Ну пожалуйста!»

— Ты слушал сегодняшние новости? — спросила Сэмми, возвращаясь из кухни. Она поставила на столик поднос с кофейником и чашками и расположилась на диване напротив Кента, предвкушая задушевную семейную беседу.

— Нет, меня не было.

— Ну ничего, завтра услышишь подробности. А в двух словах следующее: в твоем Йемене возникли непредвиденные осложнения. Стало известно, что канадская заложница тяжело больна… или что-то вроде того. И если правитель страны не уступит требованиям мятежников, она может умереть. Не по их вине. Воля Аллаха, знаешь ли.

Сэмми налила себе кофе, отхлебнула и посмотрела на брата.

— Похоже, дело начинает пахнуть жареным, Кент. Как будут дальше развиваться события, никому не известно. Тебе точно надо туда ехать?

Кент уставился в стену, представляя, что испытала Поуни, вернувшись домой и услышав такое! Бедняжке ведь наверняка кто-то сообщил. Кенту стало не по себе. Ее план, конечно, смешон, но все лучше, чем перспектива сидеть сложа руки!

Молчание несколько затянулось. Кент заставил себя вернуться к реальности.

— Надо, — ответил он, пожав плечами. — Если компания отправит туда команду, мне тоже придется ехать… либо увольняться с работы. Не волнуйся. У «Полигона» еще не бывало серьезных неприятностей. Если ситуация действительно станет взрывоопасной, проект закроют.

Но Сэмми это не успокоило.

— Бен говорит, что дело дрянь, а он в таких вещах разбирается. Он считает, что тамошнее правительство долго не протянет и начнется гражданская война. Тебе удастся выбраться из страны, если что?..

Кент поморщился.

— Мы ведь будем не в каком-нибудь захолустье, Сэмми! Нас посылают в крупный город, где есть современный аэропорт. Мы вылетим прежде, чем мятежники закончат штурмовать дворец… Хотелось бы знать, как там Кри…

Сэмми озадаченно уставилась на брата.

— Ну… знаешь, Кри Уолкер, заложница, — пояснил он.

— Ой, Кент, так вы что, знакомы? Я и не знала! Ты мне ничего не говорил.

— Да нет, не знакомы. Я… э-э-э… немного знаю ее сестру.

— А-а-а! Это та, что требовала от нашего правительства, чтобы они хоть что-то сделали? Должно быть, ужасно, когда твою сестру держат в заложницах, а ты не в силах ей помочь! Как она это переносит?

— Довольно тяжело. Похоже, это ее буквально убивает. Она хочет… — Ну вот, он уже начал рассказывать… Может, так даже лучше? — Слушай, Сэмми, тебя ведь не надо просить, чтобы ты молчала? Видишь ли, то, что ты услышишь, стало бы лакомым кусочком для любой бульварной газетки…