Девушка отвернулась, как бы не слушая того, что говорил ее собеседник, и взяла со скамьи платок, чтобы опять натянуть его на голову.

– Эти нововведения в „Оленьей роще“ мне не по сердцу! – продолжал Фриц. – Дом на мызе не лучше лесопильной мельницы, – прекрасный предлог скорее покончить с ним.

– Он может пустить нас по миру, если захочет, с этим ничего не поделаешь! – сурово заметила девушка. – Но я часто не сплю по ночам, думая о том, как мы перевезем нашу больную… – прибавила она, и голос ее дрогнул.

– Это пустяки, – промолвил Фриц, и на его бородатом лице появилась добродушная улыбка. – Неужели вы думаете, что у меня не хватит сил перенести на руках слабую женщину? Я готов нести ее целый день, только бы не причинить ей страданий! Да от мызы и недалеко до моего домика, а угловая комната на южной стороне довольно велика и светла! Ее кровать можно будет поставить вблизи окна, ей это будет приятно. Да и господину судье будет здесь гораздо лучше, чем на мызе: по дороге часто проходят и проезжают люди, а на мызе перед ним пустой двор, по которому бродит пара уцелевших кур.

– Вы золотой человек, Фриц, но…

– А светлая комната наверху, – продолжал он, не обращая внимания на ее слова и указывая на окно, где висели клетки с птицами, – самая лучшая комната в доме! Я поставлю там маленькую печку, и фрейлейн гувернантка и зимой может там рисовать букеты полевых цветов, зарабатывая хорошие денежки! Следовательно, о нищете не может быть и речи! Главное, не опускать рук и не падать духом.

– Да, я постараюсь не унывать! – твердо и уверенно проговорила молодая девушка. – Я не собираюсь покорно склонять голову под ударами судьбы. Я молода, сильна, здорова, да и, кроме того, подле меня вы, мой верный помощник!

Она взяла корзину.

– Мне пора домой: у меня еще пропасть дела! Надо еще погладить, чтобы завтра надеть свежие занавески на постель бедной больной. Мой запас еловых шишек пришел к концу, – улыбка как луч солнца осветила ее прелестное лицо, – потому я и пришла с этой большой корзиной!

Фриц засмеялся, взял корзину и хлебец, лежавший на подоконнике, и поспешил открыть дверь. Вскоре он вернулся оттуда с полной корзиной.

Она протянула руку, но он сказал:

– Нет, нет, я донесу корзину до выхода из леса!

Они пошли рядом, и казалось, были созданы друг для друга: оба были высоки, стройны!

Собака побежала подле девушки с другой стороны, словно считая ее собственностью своего господина, которую необходимо усердно оберегать с обеих сторон.

Маркус вышел из-за кустов и пристально смотрел им вслед, пока они не скрылись за поворотом, потом обернулся и мрачно посмотрел на домик…

Пройдет немного времени, и голые окна украсятся гардинами, а в доме появится прекрасная молодая женщина.

Смелое сопоставление – изящные светские манеры и неизбежные занятия стиркой, стряпней и мытьем в качестве жены лесничего.

Да, дело идет к тому!…

Молодые люди работают и общими силами заботятся о своих обедневших господах, и их тесная дружба, конечно, должна кончиться свадьбой…

Да и какой еще партии надо для этой служанки, приехавшей издалека в одном старом платье?

Она получит определенное положение, уютный домик в лесу и красивого мужа, который стремится, вдобавок, к образованию и занимается естественными науками.

Выйдя замуж, эта странная по своей беспримерной преданности девушка приютит своих безгранично любимых и беспомощных господ в собственном доме. И тогда она также будет прислуживать своей барышне и беречь ее последние серебряные ложки, чтобы избавить ее нежные губки от прикосновения к простым оловянным.

А в прекрасной комнате наверху барышня будет рисовать букеты полевых цветов, как сказал только что лесничий…

Нет, черт возьми, этого вы так скоро не дождетесь, господин в зеленом платье!… Леснику великокняжеской светлости не даст себя посрамить „господин с туго-набитым кошельком и резким тоном!“ Он не доставит ему удовольствия, выгнав неисправного арендатора! Этим он только ускорил бы свадьбу его со служанкой судьи, замечательной девушкой! Она до того заимствовала манеры, что невольно приходит на мысль, что они у нее врожденные, а заимствовано только платье…

– Нет, господин лесничий, вы ошиблись в своих расчетах! – вслух произнес Маркус.

Ловким прыжком он снова очутился в чаще и, оставив за собою тихий домик, вернулся к себе по той же дороге, по какой пришел.

Последние лучи солнца погасли, вместе с ними исчезла и чарующая прелесть ярко освещенного ландшафта.

Глубокие тени, заползавшие в кусты, омрачали, очевидно, и душу человека, так как Маркус никак не мог справиться со своим настроением. Он с гневом ломал и отбрасывал ветки, заграждавшие ему путь и касавшиеся его мрачного лица и сурово сдвинутых бровей.

6.

Маркус, как тысячи других эгоистов, поступал вразрез со своим прежним решением. Он хотел быть справедливым, но не желал видеть тех людей, которым собирался протянуть руку помощи заочно. А теперь готов был тотчас же мчаться на мызу, чтобы представиться „старому расточителю, плуту и моту“ и просить его не думать о нем дурно.

Конечно, Маркуса больше занимал не сам судья, а его семья, и все же, он действовал наперекор всему…

Поспешно пробираясь через кустарник, Маркус скоро очутился на узкой, проторенной дорожке, выходившей на проезжую дорогу. Выйдя туда, он увидел госпожу Грибель, возвращавшуюся с мельницы.

Она тоже несла на руке сетку с рыбой, как и та стройная девушка, стоявшая на этом же месте несколько дней тому назад. Однако, поза ее не была так поэтична, но, может быть, потому, что сетка Грибель была переполнена рыбой, а у девушки была лишь одна, предназначавшаяся для больной!

– Ах, господин Маркус, вы застаете меня врасплох! – бесцеремонно заявила толстушка. – Неужели вы не могли еще побыть в лесу и вернуться домой, когда я приготовила бы ужин?! Теперь вам прядется немного поскучать, но посмотрите, какую я несу рыбу? Форель, и самая лучшая во всем садке мельника! Полчаса тому назад привезли молодой картофель, редкость в это время! Наш добрый друг, садовник в Генрихстале, где мой муж был три года управляющим, прислал мне этот картофель для вас! А Луиза сбила свежее масло…

Она вдруг умолкла, взглянув на дорогу.

– Э, кто-то валяется там! – сердито буркнула Грабель, показывая рукой на фигуру, прислонившуюся спиной к буковому дереву, – ужасные теперь времена настали! Пьяные рабочие валяются повсюду, так что приходится остерегаться, как бы не раздавить кого из них! Прежде этого не было, и я должна сказать, что причиной тому ваши фабрики, господин Маркус, ну, и отчасти постоянные войны!… Многим поневоле приходится сидеть без работы, и они, понятно, развращаются. Разные господа потом громят испорченность нравов, убеждают исправиться… Да, хорошо им говорить, с сытым-то желудком.

Маркус подошел ближе к лежавшему на земле человеку, наклонился и заглянул в его бледное лицо. Бедняга с усилием поднял отяжелевшие веки и мутным взором посмотрел вверх.

– Но он вовсе не пьян! – заметил Маркус и, взяв его руку, ощупал пульс.

Грибель взволнованно всплеснула руками и затараторила:

– Ах, Боже мой, я и сама это вижу!… Толкую здесь о молодом картофеле, а человек умирает с голода.

Опустив руку в карман, она вынула булку и поднесла ее к губам несчастного.

– Эй, приятель, попробуйте-ка, это вас подкрепит немного!

Слабая краска появилась на его щеках, как и раньше, при словах „умирает с голода“, и он поднял руку в знак отказа.

– Ну, не ломайтесь как барышня, – сердито пробормотала Грибель. – За сто шагов видно, что вы голодны, а вы делаете вид, что сыты по горло. Скушайте булку, это поможет вам встать на ноги, и мы отведем вас домой. От обеда у меня остался прекрасный мясной бульон, а потом я вам устрою хорошую постель.

– Попытайтесь съесть хоть кусочек! – ласково произнес Маркус.

Незнакомец взял булку и, откусив кусочек, не мог уже удержаться и стал с жадностью есть до тех пор, пока не осталось ни крошки.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: