Коннор прокашлялся. - Я считаю, что для тебя самое время сделать еще один обход.

Финеас нахмурился. - Я сделал один-десять минут назад.

- И хорошо поработал, также - сказал Коннор. – А теперь иди, парень.

Финеас направился к двери. - Я больше, чем просто ребенок, вы знаете. Могли бы сказать, что хотите поговорить с Джеком наедине.

Глаза Коннора сверкнули. - Ну, ты verra (удивительно (фран.)) проницательный.

- Да, вы оставляете свою шотландскую задницу здесь, а моя задница уходит. - Финеас щелкнул воротником своей рубашки-поло. - Доктор Фэнг - проницательный сукин сын. - Он закрыл за собой дверь.

Джек сел в кресло, которое освободил Финеас. - Я надеюсь, что ты обучал доктора Фэнга хорошо. Я не хотел бы потерять его в бою.

- Он стал verra (удивительно (фран.)) хорошим фехтовальщиком. Иэн и Дугал учили его. - Коннор сузил глаза. - Он извлек бы выгоду из некоторых твоих уроков. Я сказал бы, что ты - фактически лучший фехтовальщик в Европе, но если Жан-Люк услышит это, то заколет меня.

Джек улыбнулся. Жан-Люк сам утверждал на протяжении веков, что он Чемпион Европы. - Я несомненно скажу ему. Он слишком тщеславен.

Коннор фыркнул, и обратил свое внимание на мониторы наблюдения.

Джек поглядел на них и увидел Финеаса, уезжающего через боковые ворота. Тело Вампа выглядело расплывчиво, когда он несся по лесной местности, которая окружала Роматек. - Я потренируюсь с ним до рассвета.

- Хорошо.- Коннор побарабанил пальцами по столу, потом резко остановился. - Сколько девчонка знает?

Джек потер своё бледное лицо. - Ничто.

Коннор посмотрел на него внимательно. - Она... может догадаться?

Его рот дернулся. - Нет.

- Чем больше времени она проводит с тобой, тем более подозрительной становиться. И больше того, ты испытаешь желание рассказать ей слишком много.

- Она ничего не знает, - сказал Джек. - Мы должны быть обеспокоены другим полицейским. До сих пор они ничего не знают об Аполлоне. Мы должны сохранить все таким же образом. Мы не можем позволить им разрулить это дело.

- Я согласен. Ничто не является более важным, чем поддерживать наше существование в тайне. - Коннор бросил на него острый взгляд.

- Она ничего не знает, - ответил Джек.

Коннор отвел взгляд, хмурясь. - Я скажу Ангусу об этой проблеме с Аполлоном. И мне надо сказать Роману, написать всем ведьмам в Америке. Возможно, одна из них знает о курорте с классической архитектурой греческого стиля в их районе.

Джек кивнул. - Отличная идея.

- Надеюсь, что мы сможем определить местонахождение курорта Аполлона через несколько ночей, - продолжал Коннор. - Я предполагаю, что место будет отгорожено и охраняемо несколькими дневными охранниками. Контроль Аполлона над умами женщин может быть ослаблен в течение дня, в то время как он находится в своем смертельном сне.

- Верно. И он не позволит, чтобы кто-нибудь из женщин сбежал. - Джек нахмурился, ведь он не знал, сколько женщин Аполлон, возможно, убил. - Я составлю список без вести пропавших студентов колледжа. - Особенно хорошеньких рыжеволосых женщин.

- Хорошо. - Коннор взглянул на мониторы наблюдения. - Знаешь ли ты, какие полицейские работают над этим происшествием?

- Я мог бы это выяснить. Они будут работать в участке, где находится Колумбийской университет.

- Это Морнингсайд-Хайтс. Мы должны стереть их воспоминания. - Коннор посмотрел на Джека. - Мы должны стереть воспоминания каждого смертного, кто знает об этом деле.

Джек сжал ручки своего кресла. - Лара неуязвима. Ее память нельзя стереть.

- Тебе, - закончил тихо Коннор.

Джек стиснул зубы. - Мои психические силы так же сильны, как и у любого Вампа.

- Я не хочу никого обидеть, но у меня есть вопрос, ты действительно старался. Глубоко внутри, возможно, ты не хотел, чтобы она забыла тебя.

-Я старался, - проворчал Джек. - Ласло тоже пробовал. Мы не могли достучаться до нее.

- Тогда ты не будешь возражать, если я попробую.

Джек вскочил. - Нет.

Брови Коннора поднялись. - Интересная реакция.

- Не играй в эти игры со мной, Коннор. Ты оставишь Лару в покое.

Шотландец тяжело вздохнул и откинулся в кресле. - Что, черт возьми, с тобой? Роман, Ангус, Жан-люк, Ян- это распространяется, как кровавая чума. Мне интересно, все Вампы сходят с ума после того, как достигают глубокой старости – пятьсот лет, но я по-прежнему в уме, слава Богу, а ты…ты просто мальчишка!

- Двести шестнадцать лет, - сказал Джек с сарказмом. - Едва вышел из тренировочных брюк (учебных штанов).

Коннор посмотрел на него раздраженно. - Есть, по крайней мере, двадцать тысяч законопослушных Вампов, которых мы знаем, и почти половина из них verra красивые и умные женщины. Почему ты не развлекаешься с одной из них?

Джек пожал плечами. - Я никогда не думал, что это произойдет.

- Неужели ты не понимаешь, что ты подвергаешь риску жизнь каждого Вампа по всему миру, рассказывая смертной наш секрет? Ты не имеешь права ставить под угрозу всех нас.

- Я ничего ей не сказал.

- Все же. - Коннор потер лоб. - Я видел, как это происходит слишком много раз. Ты действуешь так же, как и другие больные.

- Любовь не болезнь. Amore (Любовь (итал.)) является самой мощной и позитивной силой во вселенной.

- Ты знаком с ней… сколько… две недели? Ты называешь это любовью. «Это тяжелый случай похоти», и ничего больше.

Джек прошелся по комнате. Нет, он чувствовал прежде вожделение. И он раньше любил. Он знал разницу. - Это больше, чем похоть.

- Это безумие, - проворчал Коннор.

Может и так, но была ли это любовь? Джек остановился и посмотрел в пространство. Как глубоко он влюбился в Лару?

- Можешь ли ты перестать видеть ее? - тихо спросил Коннор.

Мог ли он? Было только несколько вещей, которые он должен делать, чтобы выжить. Скрываться от солнца. Пить кровь. Когда смотришь вдаль, жизнь Вампа кажется бесконечно однообразной.

Каждый день на закате, его сердце начинает биться в груди, но он чувствует себя мертвым внутри. Он отдал себя полностью борьбе с Недовольными, ибо это давало ему повод подниматься с постели каждую ночь. Это темная жизнь постоянной борьбы и кровопролития. Это продолжалось два столетия, и может продолжаться вечно. Merda, он жил в кругу ада.

Лара подобно ангелу, который пришел ему во спасение. Вся в красоте и свете. Он больше не жил для смерти, он жил для жизни. И да он влюбился.

Любовь. Он всегда верил в настоящую любовь, но ему всегда немного не везло в этом. Его первая любовь, Беатриче (Биатрис) умерла прежде, чем он смог жениться на ней. Ее утрата оставила его таким опустошённым, что прошло много лет, прежде чем любовь снова нашла его, в 1855 году. С большими надеждами, он сказал своей любовнице свою тайну только для того, чтобы она отвергла его. Он вынужден был стереть ее память, но его память осталась невредимой и боль от ее потери была очень сильной, но прошли годы, прежде чем он смог преодолеть это.

В 1932 году, тот же сценарий повторился. Та же боль от потери любимой женщины. Он не сомневался, что рассказать Ларе правду означало бы потерять ее. Он сглотнул. Он не мог так рисковать. Он не может вынести мысль, что никогда не увидеть ее снова. Просто даже подумать о том, что потеряет ее, заставляло его грудь мучительно сжиматься.

Было что-то особенное в ней. И он хотел поделиться с ней чем-то особенным, то, что он любил. Идея с Венецией вернулась. - Я должен быть с ней.

- Я боялся этого. - Коннор шагнул к двери. - Я скажу Роману о ситуации и начну охоту на Аполлона.

- Хорошо. - Джек обошел стол, чтобы сесть за компьютер. Он проведет следующие несколько часов, собирая информацию о пропавших студентах колледжа женского пола. Он поглядел на шотландского Вампа, который был на пол пути к двери. - Спасибо, Коннор, за понимание.

Коннор фыркнул. - Я понимаю, что ты впал в безумие. Бог спасет твою душу.

- Amore может наполнить твое сердце радостью и покоем, - сказал Джек. - Она может заставить чувствовать себя целым.