Сандра разжала руки. Стив прижал ее голову к своей шее, погладил по волосам, снова поцеловал. Его губы словно просили прощения.

— Милая, милая… — Стив осторожно отодвинул ее от себя. Ошеломленная Сандра нетвердо стояла на ногах, пытаясь понять, что все же произошло. — Ты замечательная девушка. Я рад, что сегодня мы были вместе, — сказал он, понизив голос до шепота.

Их глаза встретились. Он смотрел на нее так пристально, что она, казалось, чувствовала прикосновение его взгляда. Смутившись, Сандра опустила глаза.

— Хочешь, чтобы я остался?

Сандра чувствовала его горячее дыхание на своем лице. Ее подбородок как бы сам собой качнулся вниз, но тут же она замотала головой из стороны в сторону.

— Нет-нет. Спасибо, что предложил. Только — нет, не надо. — Сандра нашла в себе силы заглянуть в его обрамленные тенью глубокие, как омут, глаза. Она даже вздрогнула от их стального холода. — Не надо себя обманывать, Стив, — сказала она. — Не я нужна тебе. Нет, вовсе не я. Тебе нужна Дороти Блэнд. Ты до сих пор ее любишь.

— Ошибаешься, милая Сандра, — улыбнулся он. Улыбка вышла мягкой и печальной. — Я никого не люблю… К моему глубокому сожалению. — Он коснулся губами ее лба и пошел к двери. У порога он остановился. — До завтра, — сказал Стив и вышел.

— До понедельника, — ответила Сандра закрывающимся створкам лифта и, захлопнув дверь, побрела в ванную.

Она не чувствовала ничего, кроме усталости. Пенная, теплая вода с запахом мяты и лаванды прогнала все ее мысли, и, когда ее голова с влажными от пара волосами коснулась подушки, Сандра тут же заснула. Крепко, без сновидений.

3

Генри

Генри открыл глаза. Солнечные лучи начинающегося утра, просачиваясь сквозь редкую ткань занавесей, прочертили светлые полосы на поблекших от времени обоях. Отбросив одеяло, он сел на постели и обвел глазами маленькую комнатку убогого отеля. Обшарпанный стол, стул, кровать — вся обстановка. Очень скромно, но, по крайней мере, чисто.

Генри помнил и шикарные отели, но когда это было! Тогда ему было чуть за двадцать, и он был везунчиком. Работа рекламного агента его не утомляла, он прекрасно играл на бильярде, и все женщины были от него без ума. Но в один отнюдь не прекрасный для него день фортуна показала ему свой затылок. Одна из его подружек забеременела, и ему пришлось в срочном порядке ретироваться из Чикаго. Жениться он не хотел. Он был молод, хорош собой и в качестве жертвы не мог положить на брачный алтарь свою самую большую драгоценность — свободу.

Вообще-то он не был идейным противником брака, но жить в дешевой квартирке на окраине, ездить на малолитражке и спать с одной и той же женщиной всю оставшуюся жизнь он был не намерен.

Генри Свенсон грезил о другой жизни. Шикарные отели с вышколенной прислугой и кроватями с шелковыми простынями, собственный дом где-нибудь в Санта-Барбаре, новейшая модель БМВ и, конечно, самые лучшие женщины.

Он потянулся за журналом «People», открыл на первой попавшей странице. Вот, например, как эта… Генри прочел: «Дороти Блэнд ратует за сохранение исчезающих видов папоротников».

Дороти Блэнд — шикарная шлюха с не одним миллионом на одни карманные расходы. Муж — старик-мультимиллионер, еще немного и Дороти станет почти опереточным персонажем, богатой вдовушкой. Вот если бы…

Генри снова откинулся на подушку, вцепившись пальцами в край, накрылся одеялом с головой. Он не хотел, чтобы убогость обстановки мешала его грезам.

Вот если бы у него был миллион долларов… а лучше пять-шесть миллионов… Еще лучше бы, конечно, миллионов сто. Он купил бы себе белоснежную яхту с салоном из красного дерева, с баром, полным самых дорогих вин и коньяков. Бильярдный стол с шарами слоновой кости. Музыкальный центр с доносящимся из невидимых динамиков обволакивающим голосом Шакиры. Домашний кинотеатр с плоским, во всю стену экраном, мягкие кожаные диваны. На разбросанных в продуманном беспорядке подушках — как будто сошедшая с экрана красотка: грудки мячиками, острые сосочки, упругая попка, свеженькие щечки…

Генри сладострастно вздохнул и облизал пересохшие от вожделения губы.

А еще у него была бы своя конюшня со скаковыми лошадками и на ипподроме лично его постоянное место в первом ряду центральной трибуны. Официанты по первому знаку бросались бы к нему с подносом прохладительных напитков. Отпив коктейль из самых экзотических ингредиентов, он бы небрежным жестом отсылал лакеев прочь и закуривал бы кубинскую сигару (вообще-то он не курил, но сигары… это же так круто!) Продолжая лениво следить, как его благородных кровей лошадка вырывается в лидеры, он смаковал бы коктейль и пускал колечки сигарного дыма в воздух, в ленивой неге дожидаясь, когда его скакун придет к финишу первым, таким образом принося ему заслуженный немалый выигрыш.

Генри глубоко вздохнул и пошевелил пальцами, как будто хотел ощутить шероховатость новых стодолларовых купюр.

Вот если бы он смог выиграть достаточно денег, чтобы вообще не нужна была никакая жена! Что лучше свободной жизни холостяка-миллионера?! Блондинки, брюнетки, шатенки; с кожей цвета свежих сливок, молодых оливок или горького шоколада. Любая почтет за честь очутиться в его постели. Только не любую он к себе приблизит. Только самая лучшая из самых наилучших удостоится его внимания.

Генри откинул одеяло — жарко. Ему на глаза снова попался раскрытый «People». Он взял в руки журнал, вгляделся в фотографии. Дороти Блэнд на теннисном корте. Руки обнажены — загорелые, мускулистые. Сильное, гибкое тело. Золотистые волосы подняты и скручены в тугой узел. Большие изумрудно-зеленые глаза смотрят с глянцевой страницы заносчиво. От всего ее облика веяло силой уверенной в себе женщины. Генри почувствовал, как его охватывает желание. Нет, не только миллионное наследство притягательно в Дороти Блэнд. Она сама может свести с ума любого мужчину.

Не то что его последняя подружка Сандра Карлей. Невольно поморщившись, Генри отложил журнал. Конечно, его подруга не страшилище, но и не суперженщина, как Дороти Блэнд. Сандра нашла место в престижном рекламном агентстве. Жалованье неплохое, но все же это работа по найму, а не собственный многомиллионный счет в банке. И опять же у Сандры всего лишь малолитражка и дешевенькая арендованная квартирка. Такое уже было в его жизни. Он не может повторять прежние ошибки, наступать на те же грабли, забивать в одни и те же ворота… Сандра уже не раз намекала, что пора бы оформить их отношения. Нет! Накинуть на себя брачный хомут — ни за что! Так дешево продать свою свободу он не намерен. По приезде он так ей и скажет: «Сандра, ты хорошая девушка, но нам не по пути. У нас разные дороги и жизни. Я не собираюсь всю жизнь заниматься обработкой клиентов, чтобы те удосужились разместить рекламу в телефонном справочнике».

При воспоминании о своей работе Генри застонал. Сандра думает, что он мечтает сделать карьеру в рекламном бизнесе. Наивная! Он создан для большего, чем удивлять компании, выпускающие трусы. Сандра из кожи вон лезла, чтобы его приняли в «Мэйсон Пирс», а он даже тест заполнять не стал. Требовать от него написать рекламный текст — то же, что сшить те же трусы. Вроде бы просто, а выходит ерунда. Кроме рифмы трусы-часы, ничего на ум не приходит.

Жизнь порой бывает чертовски несправедливой. Тошно становится при мысли, что приходится заниматься всякой ерундой вроде сбора рекламы для телефонного справочника. За всю неделю он собрал рекламы не более чем на двадцать тысяч. Его десять процентов. Жалкие две тысячи, а вчера он оставил на бильярдном столе больше четырех. С чем же он будет отыгрываться? С дыркой от бублика?

Генри встал, подошел к столу, чтобы с сожалением убедиться, что от вчерашнего ужина ничего не осталось. Он открутил крышку пластиковой бутылки, запрокинув голову, вылил последние капли тоника в пересохшее горло.

— Придется дойти до кафе, — сказал он своему отражению в настенном, без оправы дешевом зеркале.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: