Патриция уселась на плед, вытянув ноги, мучаясь мыслью, что ее отвергли. Покинули. На какое-то короткое мгновение ей показалось, что и Мартин пылает той самой страстью, что подчинила себе все ее существо. О, эта неизведанная доселе страсть! Но, может быть, для него это чувство не внове? Она вспомнила нарядных девиц, что заигрывали с ним в теннисном клубе. Припомнила, как он улыбался им, прислушивался к их словам, мило флиртовал. Сведущие, опытные соблазнительницы! Эти-то знают, как угодить мужчине!

А что если ты не капельки не волнуешь его. Патриция Олтмен. И он не хочет вводить тебя в заблуждение.

— Пат, нам нужно поговорить.

Девушка подняла голову: он стоял перед нею. Через секунду Мартин опустился на корточки и отряхнул песчинки с ее ступни.

— Я должен кое-что рассказать тебе.

— Нет! — Это не было ответом на его предложение, это был всего лишь непроизвольный возглас восторга. Потому что от одного его прикосновения голова Патриции снова пошла кругом.

— Почему ты отказываешься? — спросил он. — Разве не хочешь узнать обо мне все?

Она покачала головой. Она хотела одного: его поцелуев, его объятий.

— Моя сестра… Шарон рассказала мне, что ты…

Патриция приложила палец к его губам. Опять он про чек! Ну разве это важно? Внутренний голос подсказывал девушке, что в ее жизни должен быть один человек — Мартин Сазерленд, а все остальное значения не имеет.

— Пат, я хочу, чтобы ты хорошенько все обдумала, — потребовал Мартин, отводя ее руку от своих губ и целуя тонкое запястье. — Не только сегодняшний эпизод, но… — Дыхание у него перехватило, ибо Патриция снова закрыла ему рот ладонью, а затем провела пальцем по его лицу, дотронулась до ямочки на щеке. — Ох, Пат, ты меня с ума сводишь! — воскликнул Мартин, властно притягивая девушку к себе. Словно электрический разряд пронзил ее, и она вздрогнула от неизъяснимого восторга. Губы их слились, и Пат почувствовала его теплые ладони на своей обнаженной спине.

— Мартин, Мартин… — простонала девушка, обвивая руками его шею, запуская пальцы в волосы. Ее трепещущее от наслаждения тело потянулось к нему.

Он отстранился. Оперся на локоть и поглядел на нее снизу вверх.

— Пат, любимая, нам надо понять друг друга. Я хочу сказать тебе, что…

Но его губы были совсем рядом. Девушке потребовалось только слегка приподнять голову, чтобы снова заставить Мартина умолкнуть. Она прильнула к его губам в медленном, сладострастном поцелуе и тут же почувствовала ответную дрожь, ощутила, что и в нем пульсирует желание. Но вот он глубоко вздохнул и решительно поднялся с песка.

— Довольно. Мы едем домой.

Но на этот раз она не ощутила себя отвергнутой — Патриция видела, что в глазах Мартина, словно в зеркале, отражается владеющая ею страсть. Понимала, что он стремится к ней так же, как она к нему. Восхитительное, пьянящее ощущение! Знание это придало ей уверенности и сил, и она рассмеялась от радости.

— В дамских романах, которые так любит Ирен, как правило, именно женщина целует и убегает прочь — но никак не мужчина, — поддразнила Патриция.

— Стыда у тебя нет, — фыркнул Мартин, схватил ее за руки и рывком поднял на ноги. — Но мы все равно едем домой, слышишь? Собирайся. — Однако, едва девушка отвернулась, он снова при тянул ее к себе и долго не размыкал объятий. Прижавшись к губам, дразнил ее, касаясь языком полуоткрытых губ. — Обещаю тебе, радость моя, мы не всегда будем соблюдать воздержание. Но прежде нужно поговорить.

Но по дороге домой молодые люди так и не поговорили, потому что Патриция, во власти блаженной, счастливой истомы, заснула у него на плече. Затормозив у особняка Олтменов, Мартин ласково встряхнул девушку, будя ее. Она подняла глаза — от дома к машине бежала Анджела.

— Ох, мисс Патриция, я все ждала, ждала… Просто не знала, где вас искать. Ирен… она в больнице. Мне пришлось вызвать "скорую помощь".

При виде отчаяния девушки у Мартина сжалось сердце. На мгновение она окаменела, затем словно обезумела, принялась зачем-то искать в сумочке ключи, рассыпав свои драгоценные рисунки, и бессвязно восклицая:

— Я должна ехать в больницу! Не следовало бросать ее одну! Она просила, чтобы я осталась. А я… Господи… Нет! Ох, нет, пожалуйста, только не это!

Анджела настойчиво пыталась что-то втолковать девушке.

— Я думаю, с ней уже все в порядке. Я недавно звонила в больницу. Медсестра сказала, что дыхание восстановилось. Патриция, мне очень жаль. Она задыхалась и кашляла. А я так испугалась, решила вызвать врача.

Но Патриция ничего не слышала.

Мартин понял, что пора вмешаться.

— Пат, — твердо сказал он, беря девушку за плечи и слегка встряхивая. — Я отвезу тебя в больницу. Но в таком виде ты не поедешь. Ступай наверх и приведи себя в порядок.

— Нет! Я еду немедленно! Если тебе некогда, то я и сама доберусь.

Она попыталась вырваться, но Мартин крепко держал ее.

— Твоя мать еще больше расстроится, увидев тебя в таком виде. — Аргумент подействовал, тогда он заговорил медленно и отчетливо, стараясь, чтобы каждое слово дошло до сознания Патриции: — Ирен находится в больнице. Ей обеспечен самый лучший уход. Теперь поднимись наверх и переоденься, а я тебя отвезу. Ты же не хочешь, чтобы мать видела твое огорчение.

— Хорошо. — Уступив уговорам, она повернулась и побежала по садовой дорожке к дому.

— Я просто не знала, что делать, — объясняла девочка Мартину. — Я умею пользоваться дыхательным аппаратом, но не хотела рисковать.

— Ты поступила абсолютно правильно, — похвалил Мартин. Он подобрал рисунки, разбросанные по дорожке, сложил их стопочкой и вручил девочке. — Отнеси это в мастерскую Патриции и положи на видное место, ладно? А потом беги домой. И ни о чем не тревожься. Ты сделала все, что нужно, и я уверен, что с Ирен все будет в порядке.

Через несколько минут спустилась Патриция, немного бледная, но прелестная. Бирюзовый костюм и такого же цвета сандалии на плоской подошве выгодно подчеркивали красоту девушки. Ему не хотелось растравлять ее боль, поэтому по дороге он только повторял заверения Анджелы о том, что с Ирен уже все в порядке.

Наконец машина затормозила у больницы. Мартин согласился подождать в приемной, а девушка поспешила к матери.

Сердце Патриции бешено колотилось. Девушка несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем отворить дверь палаты. Набравшись мужества, она вошла, ступая как можно тише, чтобы не побеспокоить мать.

Но Ирен вовсе не спала. Она восседала в постели, не отрывая глаз от телевизора, укрепленного на противоположной стене: передавали какой-то очередной сериал. Вид у больной был вполне сносный. Патриция вздохнула с невыразимым облегчением. Но тут же снова встревожилась: при виде дочери спокойное лицо Ирен исказилось, глаза наполнились слезами, руки задрожали.

— Ох, Пат, — простонала она. — Это было ужасно. Просто ужасно!

— Ну же, ну. — Дочь нежно обняла мать. — Все уже прошло. Не нужно расстраиваться!

— Говорю тебе, я пережила кошмарные минуты! Кошмарные! А тебя рядом не было.

Мне не следовало отлучаться, корила себя девушка, успокаивая мать, массируя ей спину, всеми силами стараясь утешить. Она пожаловалась утром, что плохо себя чувствует, а я взяла и уехала — бросила ее на произвол судьбы. А сама развлекалась. День и впрямь обернулся настоящим праздником.

При воспоминании об эпизоде на пляже девушка отчаянно покраснела. Почему она не вернулась пораньше?! Но, по правде говоря, она ни разу за весь день, буквально-таки ни разу, не вспомнила о матери. Ну можно ли быть такой бесчувственной?!

Патриция долго пробыла с Ирен, выслушивая бесконечные подробности о том, как бедняжка перепугалась, когда поняла, что задыхается.

— А эта глупая девчонка просто впала в панику и понятия не имела, что делать. А потом совершенно незнакомые люди запихнули меня в машину и привезли сюда. И ни одна живая душа не знала, где ты!